Эскадрилью накрыл прицельный огонь, пилота одного из транспортников настигла пуля, но последние десантники успели выпрыгнуть из вертолета, прежде чем его шасси коснулись земли. По радио поступил приказ немедленно покинуть точку высадки. Кайлу не нужно было повторять дважды. Остальные транспортники разом опустили носы, набирая взлетную скорость, а штурмовики продолжали метаться и кружиться над ними, прикрывая огнем. Поток воздуха от винтов примял траву; в воздухе висела густая пелена дыма с запахом пороховой гари.

«Хью» набрал высоту и взмыл над деревьями. Бортовые стрелки продолжали поливать очередями лес. Кайл до отказа потянул на себя ручку, поднимаясь на высоту крейсерского полета, и стрельба мало-помалу стихла.

Все кончилось. Они уцелели и теперь направлялись в зону ожидания. Кайл не подкачал, и Уилсону не пришлось принимать управление на себя.

Только сейчас он взялся за ручку.

– Отдохни, – сказал он по внутренней связи и затем сухо добавил: – Я же говорил, что это будет пустячная прогулка.

Кайл выключил связь и издал ликующий вопль. Он никак не мог назвать операцию прогулкой, но эти пять минут оказались самыми волнующими мгновениями в его жизни. Он взмок от пота, буквально утопал в нем. Все еще радостно-возбужденный, он вновь включил микрофон, не в силах дожидаться окончания операции.

– Для прогулки, пожалуй, скучновато, – улыбаясь, сказал он.

Чак накренил машину влево, занимая место в строю, и бросил на Кайла полный сожаления взгляд.

– Через несколько недель ты запоешь по-другому, – мрачно предрек он. – Особенно после того, как пару раз слетаешь пылесосом.

– Почему эвакуационные мероприятия получили название «пылесос»? – с любопытством спросил Кайл.

– По слухам, это был позывной первого погибшего во Вьетнаме пилота санитарной авиации, – ответил Чак, выравнивая машину и занимая достаточно высокий эшелон, чтобы уберечься от шального огня с земли, и вместе с тем достаточно низкий, чтобы мгновенно опуститься в безопасной зоне, к которой быстро приближалась эскадрилья.

После недолгого ожидания по радио передали приказ возвращаться за десантниками. Теперь машину повел Чак. Как только вертолет окружили следы трассирующих пуль, Кайл тоже взялся за ручку, а бортовые стрелки открыли огонь, словно рой хищных стрекоз.

Подбирать десант оказалось куда опаснее, чем высаживать. На сей раз «Хью» приземлился, жестко ударившись о землю и продолжая рассекать воздух лопастями винтов, и по открытому пространству к нему побежали солдаты, торопясь подняться на борт.

Кайл увидел, как упал один, за ним другой десантник, и уцелевшие солдаты подхватили тела и наполовину понесли, наполовину поволокли их по земле к открытым люкам вертолета.

По радио велели прибавить обороты. Чак открыл дроссельные заслонки, наблюдая за приборами. Наконец поступило распоряжение приготовиться к подъему, и Кайл заметил, как из кустов вынырнул человек в черной одежде и бросился к машине с гранатой в руках. В тот же миг поступил приказ взлетать.

Пока «Хью» поднимался в воздух и набирал скорость, бортовому стрелку удалось попасть во вьетнамца, бежавшего следом. Вертолет перевалил через кроны обступивших прогалину деревьев, и черная фигура исчезла из виду. Кайл успел лишь заметить клочья черной одежды, которые разметал нисходящий поток воздуха от винтов.

Когда Кайлу впервые довелось возвращаться на базу с грузом окровавленных упаковок с трупами, его едва не вырвало. Невидимые окоченевшие руки и ноги причудливо распирали мешки. Еще хуже выглядели упаковки, казавшиеся полупустыми, – в них лежали части тел, которые предстояло переправить с базы на родину. Кайл припомнил хвастливые заявления высших офицеров, обещавших, что каждый раненый будет эвакуирован вертолетом не позже чем через двадцать минут, а тяжелораненым гарантировалась доставка в Японию в течение двенадцати часов. От запаха, исходившего от мешков, к горлу Кайла подступала тошнота. Армейские чины забыли добавить, что все убитые будут доставлены в Штаты не позднее чем через неделю.

Отслужив месяц, Кайл наконец получил заветную трехдневную командировку в Сайгон. Подошло время технического обслуживания, и Кайлу приказали доставить «Хью» в ремонтные ангары авиабазы Тансонхата, где вертолет должны были перебрать по винтику. Вместе с Кайлом полетел Чак Уилсон.

– Сдается мне, наши командиры хотят, чтобы я не спускал с тебя глаз, – с напускным неудовольствием заявил Чак.

– Быть может, они опасаются, что ты слишком стар, чтобы бродить в одиночку по большому городу, – парировал Кайл, испытывая неодолимое желание побыстрее забраться в кабину вертолета и отправиться на юг.

– Либо полагают, что ты недолго останешься в живых, если не научишься почтению к старшим, – немедленно отозвался Чак.

Лететь в Сайгон было одно удовольствие. Маршрут пролегал в основном над территориями Вьетконга, поэтому они забрались на безопасную высоту пять тысяч футов.

– Зачем ты остался на второй срок? – с любопытством спросил Кайл по внутренней связи. Впереди уже показалось побережье, и город становился все ближе.

Кайл не сомневался, что Чак вызвался добровольцем. Имея три «пурпурных сердца», он мог навсегда забыть о Вьетнаме.

Уголки губ Чака приподнялись в едва заметной улыбке. Ему хотелось узнать, чем вызван интерес Кайла.

– Затем, что нормальный человек ненавидит эту страну каждой клеточкой своего существа, а ненормальный прикипает к ней всей душой...

Они уже летели над городом, и, судя по виду, Сайгон оправдывал все имена, которые ему давали в прошлом, – «Жемчужина Востока», «Азиатский Париж». Под ними раскинулась панорама длинных широких улиц в обрамлении апельсиновых и лаймовых деревьев, обширных сочно-зеленых садов, изящных домов, отделанных розовой штукатуркой. По центру города томно несла свои воды река Сайгон.

Улыбка Чака стала еще шире.

– Так вот, я помешался на Вьетнаме.

По мере приближения к Тансонхату Кайл начал уменьшать скорость, и свист винта сменился басовитым рокотом.

– Понимаю тебя! – крикнул он, наслаждаясь покорностью машины, мягко отзывавшейся на каждое его движение. – Я и сам помешался!

– На редкость удачное слово, – произнес Чак, но он уже не улыбался. От звука его голоса Кайл насторожился. – В нем есть нечто патологическое.

С земли Сайгон уже не казался таким безупречно-элегантным, как с воздуха. И сейчас еще можно было представить, каким по-французски изящным он был прежде, до той поры, когда открылись бесчисленные бары, кафе и стриптиз-клубы. Однако, похоже, былое очарование и свежесть исчезли навсегда.

– Тебе придется взять на себя обязанности гида, – жизнерадостно произнес Кайл, смакуя ощущение свободы после месячного заточения. – С чего начнем?

Они оставили вертолет в ангаре ремонтной базы и приехали в такси на центральную площадь города, что в двух кварталах от улицы Тюдо.

– Первым делом остановимся в приличной гостинице, – ответил Чак. Расплатившись с водителем, он пересек площадь, ведя за собой Кайла. – Найдем жилье с горячей водой и ванной, чистыми постелями и хорошим баром.

– И где же это?

– Вот здесь.

Они стояли напротив пятиэтажного отеля «Континенталь», выстроенного с европейским шиком. Кайл с уважением присвистнул. Ему нравился подход Чака к делам. Он и сам всегда действовал с размахом.

– Тот самый отель, где Грэм Грин написал «Тихого американца»?

– Точно, – ответил Чак. Они прошли по вестибюлю и приблизились к конторке портье. – Грин написал его, сидя на террасе. Там и поныне в любую минуту можно застать какого-нибудь трепещущего от волнения журналиста, перечитывающего этот роман.

Номер, который им предоставили, поражал своими размерами.

– Чему мы обязаны таким королевским приемом? – изумленно спросил Кайл.

– Хозяин гостиницы – мой личный друг, – объяснил Чак, подходя к окну и выглядывая на площадь. – Для друзей у него всегда найдется комната, даже если оттуда придется кого-нибудь вытурить.