— Зачем вам эта информация нужна?

Я старался придать себе крайне удивленный вид:

— Да, в сущности, пустяк... Один сугубо технический спор профессионалов... Честно, я не думал, что эта информация закрыта!

Экскурсовод собралась было отключить компьютер, но я дотронулся до ее руки:

— Одну секунду. А можно узнать, где производят этот блок? Она рефлекторно потянулась к клавиатуре, но руки ее замерли на полпути. Подумав пару секунд, она ответила резко:

— Вот что! Поговорите-ка лучше на эту тему с моим начальством. Право, не хватало еще заработать неприятностей на мою и вашу голову. Извините...

Она решительно показала на выход и лично проводила меня до КПП, где поспешно ретировалась, вероятно, чтобы лично доложить кому следует о столь странном посетителе.

У турникета контроля меня ожидал Серега в обнимку с молоденькой подружкой:

— Знакомься! — представил он свою красотку. — Эфи Штейнмеер. Очаровательный нейротехнолог. Замечательный специалист. Обаятельная...

— Отставить! — строго прервала его дифирамбы Эфи и, убедившись, что Сергей Васильевич послушно вытянулся по стойке смирно, протянула мне руку в белоснежной шелковой перчатке. Тут Серега, несмотря на запрет, опять подал голос и стал заверять меня, что на Эфи всегда можно положиться. Конечно, в переносном смысле. За последнее уточнение он получил легкий шлепок по спине. Я поинтересовался, будут ли они и дальше продолжать свои брачные игры или все-таки помогут мне.

— Ну ладно, ладно, — сказал Серега серьезным голосом.— Уж и подурачиться нельзя.

Он сделал паузу, и на его лице отразились внутренние переживания:

— Выкладывай, что ты узнал.

Я постарался подробнее изложить свои похождения. После моего правдивого рассказа Эфи покрутила головой:

— Темное, темное это дело.

Она не стала развивать свою мысль, а повела нас на улицу, в молоденький березовый сквер, где усадила на скамейку, исцарапанную и слегка хромоногую. "Они наверняка уже спелись, — думал я тем временем, — небось, Серега убедил ее отговорить меня от моей затеи. Ну нет. Я докопаюсь до сути".

— С этим блоком долгая история, — начала Эфи. — Когда мы еще учились в университете, кое у кого возникали вопросы, но нам говорили, мол, в свое время все узнаете из спецкурса. А время-то приближалось к диплому. Спецкурса мы так и не дождались, забот был полон рот, и многие так и порешили, дескать, наше дело технологический процесс, а как что устроено — пусть учат инженеры и ремонтники. До последнего времени я тоже спокойно относилась к белому пятну в моих знаниях, пока один интересный случай не лишил меня сна. Это произошло, когда мы начали монтировать новую линию на тысячу ячеек... Ой! — Эфи испуганно вскрикнула и принялась отмахиваться от осы, которая упрямо жужжала около ее лица, ловко увертываясь от ладони и снова приближаясь к нам. Пока Серега проявлял героизм в борьбе с насекомым, я между делом подумал, что тысяча новых саркофагов — это неспроста. "Это значит, мы движемся к серьезной драке". Наконец, осе надоело играть с нами. Она полетела дальше по своим мелким делам, и Эфи продолжила:

— По ошибке в некоторых заявках прицепился лишний нолик. (Тут Серега задвигал челюстью и пробубнил: "Вирус гигантомании в легкой форме. Тривиально"). Фирмы-изготовители тут же всполошились, мол, вы же сначала говорили о тысяче деталей, а послали документы на десять тысяч — мы не в состоянии произвести такое количество в установленные сроки. И только единственный производитель через своего посредника тут же безоговорочно прислал лишние девять тысяч блоков.

Я догадливо улыбнулся, и Эфи закивала мне.

— Вот-вот. Именно. Это были нейронные модуляторы. Я была буквально в шоке. По самой своей сути этот прибор должен являться, простите за банальность, вершиной инженерного гения. Архисложнейшая вещь! А тут — нате вам, десять тысяч. Невозможно... — Она посмотрела на сиреневый купол, на шелестящую, клейкую юную листву берез. Сорвала один листик и повторила еле слышно: — Невозможно... Невозможно...

Мы слушали щебетанье пташек, неясный низкий гул работающей станции регенерации. Вдруг Эфи резко поднялась со скамейки:

— Знаете, мальчишки, нефига сидеть и бестолку ломать голову. Я принесу вам регенератор, и мы вскроем его.

Серега испуганно подался за ней:

— Эфи! Это безумство! Нас засудят!

Эфи разочарованно покачала головой:

— Все вы, мужики, только на словах молодцы. Разучились рисковать. Заелись. Утратили природную агрессивность.

Серега хотел было возразить, но его подружка лишь махнула рукой:

— Ладно. Нечего оправдываться. Хочу тебя еще обрадовать: блок заминирован. При попытке вскрытия он как пить дать взорвется.

— Тем более это безумство в кубе!

Эфи усмехнулась:

— И все-таки я принесу вам его. А уж дальше что делать — ваша забота.

И с этими словами она упрямо, подчеркнуто повернулась и направилась в сторону КПП. Серега застыл в позе полной безнадежности. В его душе наверняка клокотала дилемма: то ли броситься вслед подружке и упасть перед ней на колени, дескать, "только через мой труп", то ли фигурально плюнуть на эту упрямую девицу. Последнее перевесило. Он плюхнулся рядом со мной на зашатавшуюся лавочку:

— Какова, а?

Серега стукнул кулаком по пластику:

— Ну, если и после этого я ее не трахну — будь они все прокляты .

Я закинул ногу на ногу:

— Не зарекайся...

Серега задумался. Он сорвал пожухлую прошлогоднюю травинку, которая проросла между пластинками скамейки, и засунул ее в рот.

— Интересно, что за вещество и взрыватель стоят в этом блоке? — спросил он меня немного погодя.

— Ничего интересного. Наверняка, газ. Залезешь под кожух, и прибор, наполненный им изнутри, взорвется к чертям собачьим, ведь изменится электрическое сопротивление, что неизбежно при такой манипуляции.

— А какой газ? — Серега выплюнул былинку и пристально посмотрел на меня.

— Да уж точно — самой разрушительной силы. Такой, чтобы ничего не осталось. Аэропирит.

— Формулу знаешь?

— Конечно. Она приведена в любом химическом справочнике. Никакой тайны тут нет.

Мой товарищ заметно повеселел:

— Значит, считай, что полдела уже сделано!

Он радостно потер руки.

— Ты так думаешь? — Я не разделял его оптимизма.

Тут мы заметили Эфи, которая возвращалась с кожаной дамской сумочкой на плече. Она приблизилась к нам, серьезная, слегка напуганная и, оглядевшись по сторонам, со словами: "Вот оно..." — достала красную металлическую коробочку.

— И что: вот так просто можно вынести любую вещь?— спросил я с недоумением.

— По территории фабрики можно носить что угодно и куда угодно, но за ее пределы вряд ли возможно что-нибудь вынести. Моментально сработает сигнализация.

Серега с любопытством заглядывал через мое плечо:

— Считайте, коллеги, что вам повезло, — сказал он благодушно. — Так и быть, вскрою вам эту побрякушку.

Я обернулся:

— Сделай одолжение. Только смотри, как бы твоя лаборатория не уподобилась Помпеям после извержения Везувия.

Эфи поддержала мой ироничный тон:

— Сергей Васильевич знает много чудодейственный заклинаний, вроде "сезам, отворись"...

— Смейтесь, смейтесь, — обиженно отозвался Серега и повел нас к своему корпусу.

По дороге он посвятил нас в сокровенную тайну. Она была настолько для него важна, что Серега через каждые пару предложений останавливался и, глядя на нас очаровательными, просящими глазами, умолял:

— Только, ради всего святого, никому ни слова! — Или. — Надеюсь на вашу честность, а вы уж меня не подведите. Дело же миллиардами пахнет.

— Прекратишь же ты, в конце концов, канючить или нет? — Наконец, после очередной подобной тирады не выдержала Эфи. — Сказано тебе: мы умрем вместе с этим секретом! Тоже мне: ревнитель коммерческой тайны!

— О, боже! Не также громко! — зашипел Серега, но дальше стал рассказывать суть дела более толково.