— Привет, юнген лейтен.

— Кто это? — недоверчиво спросил Скорпион вполголоса у повернувшегося к двери Рыси.

Тот шепнул ему:

— Не прикидывайся. Признайся, крендель, именно она стала причиной твоей задумчивости.

Скорпион, не слыша его, уже развернул кипучую деятельность. Он бесцеремонно расчистил кресло от моих пожитков, поставил его посередине комнаты и усадил отнекивающуюся даму, нашу знакомую — Ирен, не переставая лепетать шутливым тоном: "О! Майн гот! Ирен! Здравствуй, то есть гутен абенд. Неймен зи битте дизе платц".

Улучив момент, я посадил Скорпиона на свою постель:

— Уймись, полиглот несчастный, девушку напутаешь!

Ирен сделала многозначительную паузу:

— Как поживаете, ребята? — спросила она затем участливым голосом.

Скорпион начал язвить:

— Это тебя интересует как врача или возможную компаньонку? А... Понял, понял: традиционный вечерний обход палат потенциальных пациентов.

Тем временем я поднялся со своего ложа и приготовил нашему гостю коктейль. Поравнявшись с Рысью, я тихо сказал ему на ухо:

— Я просто мечтаю, чтобы наш ловелас подхватил себе когда-нибудь сексопатолога.

В ответ он сделал ехидную рожицу:

— Завидуешь по-черному.

Тут оказалось, что мой диванчик оккупировал Скорпион. Ирен занималась его разоблачением:

— Почему ты так негативно относишься к медицине?!

Скорпион опять забормотал на немецком. Ирен поморщилась, и закрыла ему рот ладошкой. Мой канонерщик от этого прикосновения разомлел и густо покраснел. Девушка же сделала вид, что все в порядке и предложила:

— Давай говорить на английском, а то твои товарищи обидятся.

Откровенно говоря, я прилично знал немецкий, поэтому поспешил заверить:

— О нет, нет. Я люблю чудесный и большой немецкий язык.

— В том-то и дело, — усмехнулась Ирен, — что у некоторых, — она строго посмотрела на Скорпиона — тот сник, — этот язык слишком большой... Что вы смотрите? — Она быстро переменила тему разговора.

Наливая Ирен сока, я ответил:

— Передача про область нашего будущего полета. Перед новым финансовым годом эта посиделка просто позарез нужна была Юхарсену. Марсианцы в парламенте урезали ассигнования на двадцать миллиардов. Теперь ему приходится с утроенной силой обрабатывать тамошнего обывателя.

— То-то я смотрю, вот этот мужичок, — она показала на докладчика, которого Юхарсен представил как доктора Жижку, — описывает красоты планет Росса. Он что, подрядился к "Астротурэксу".

— Да бросьте, Ирен, — вмешался в наш разговор отвлекшийся было на минутку Скорпион, — разве там есть настоящие красотки.

Наша гостья испепелила моего канонерщика взглядом, а тот никак не мог взять в толк: в нем же он провинился.

— Я сказала "красоты планет Росса", а вовсе не "красотки планет Росса"! У вас, молодой человек, ограничен круг ассоциаций.

Бедного Скорпиона пристыдили окончательно. Он так испугался потерять хоть толику еще оставшейся благосклонности, что даже замолчал, опасаясь опять брякнуть что-нибудь не по делу.

Ирен взглянула на меня, и я продолжил наш диалог:

— И не говорите! — Мне и самому уже немного надоело слушать. По-моему, не найдется ни одного взрослого жителя системы, кроме, пожалуй, какого-нибудь вконец одичавшего марсианца-фермера да хиппующих на астероидах астралов, который не слышал бы о струнах Алисы или хотя бы не разбирался в общей теории относительности.

Мне возразил Рысь, с интересом наблюдавший за происходящим, и которому явно надоела роль пассивного слушателя:

— Бывает и похуже. У нас на Тетисе был жуткий лопух... Извини, Ирен, ну, иначе, темный человек. Как-то раз дали ему задание: заминировать берилловое поле. Не знаю, чем в это время была занята его пустая голова, но вместо того, чтобы двигаться на минерщике как челнок, этот друг взял и засеял все зарядами по спирали. Он понял свою оплошность только тогда, когда остался в центре, окруженный со всех сторон взрывчаткой. Тут паренек со страху вообще учудил: никому ничего не говоря, бросил минерщик, взлетел на РТД и, слава богу, успел спрятаться от ударной волны за гребень. Короче, от его машины мы нашли только несколько гаек, а его самого потом отпаивали ромом...

— Это был мальчик для битья? — поинтересовался я.

— Конечно же, нет. Это был обыкновенный рожденный человек, который вполне мог отдать богу душу, не надеясь на воскрешение.

— Ты неисправимый лгун, Рысик! — улыбаясь, сказала Ирен. — На такие работы посылают роботов.

— А вот и ничего подобного! Там такая тряска, что рисковать тонкой техникой ради неквалифицированной и грубой работы было бы просто глупо.

Ирен не стала дальше пререкаться с Рысью, а предложила:

— Ребята, переключите галовизор на черно-белый режим. Я серьезно, качество изображения будет лучше.

— Попробуем... — я нажал кнопку. — Да, действительно, так почище.

Заседание в студии шло своим чередом.

— Коллега Удеманс, я думаю, лучше меня посвятит вас в научные аспекты предстоящей экспедиции. — Жижка повернулся направо, и камера показала пожилую, строгую женщину.

— Пожалуйста, Катрин.

Госпожа Удеманс кивнула головой и поправила микрофон в виде заколки на костюме:

— Сорок лет назад мне посчастливилось участвовать в замечательных экспериментах Павлы Цурюпы по изучению дефектов вакуума. Тогда на расстоянии полпарсека от звезды Барнада был обнаружен монополь — точка пространства, где материя находилась в фазе, на которой она существовала еще на заре эволюции вселенной. Хотя данный тип источников характеризуется вырожденностью, то есть значительная часть его свойств уже не проявляется, он хранит в себе множество тайн. Не буду утомлять вас физическими теориями и гипотезами, а перейду сразу к сущности эффекта Цурюпы.

Оказалось, что при больших скоростях прохода у монополя, приближающихся в абсолюте к световым значениям, материальные тела перемещались со скоростями, фактически, со стороны другого наблюдателя, во много раз превышающими скорость света. Конечно, физические законы никто не отменял: быстрота распространения электромагнитной волны в вакууме является наибольшей достижимой скоростью. Но мы же овладели технологией телепортации, во время которой предмет находится не в нашем трехмерном пространстве, а в более высшем и пока что совершенно загадочном для нас мире, где расстояния между физическими объектами, да и само понятие материальной точки весьма непохоже на наше обыденное представление...

— Это очень интересно! Извините, я чуть-чуть перебью.— Это в монолог вмешался Юхарсен. — Видите ли, компактизированное пространство похоже на цилиндр, на поверхность которого намотан наш трехмерный шпагат. Можно попасть из одной точки в другую, совершая длительное и утомительное путешествие по виткам, чем мы с вами, собственно говоря, и занимаемся в повседневной жизни. Но можно с тем же успехом пройти сквозь полость цилиндра в выбранном нами направлении и оказаться у цели гораздо раньше первого, недогадливого путешественника...

— Что-то он совсем сошел на банальности, — я повернулся к Ирен, — до сих пор помню этот текст школьной дискеты с изложением теории суперструн.

— , — глубокомысленно произнес Рысь.

— Ладно, не умничай, — отважился подать голос Скорпион. — Вот смотри: Катрин опять взяла слово. Могу поспорить, что Юхарсен ее немного разозлил. Дама, по всей видимости, терпеть не может разного рода популяризаторов науки. Во всяком случае, ей не очень нравится, когда финансисты и прочие дилетанты пытаются показать, что они разбираются в физике... Ага! — закричал он злорадно. — Смотрите-смотрите, Катрин явно решила забить финдиректора мозгами.

На данное восклицание моего знатока человеческой психологии Ирен отреагировала беззвучным смехом. Ободренный этим, Скорпион снова расфуфырил перья и приготовился токовать дальше.

Дискуссия в студии все больше стала походить на семинар вакуумистов. Удеманс слишком увлеклась научной стороной вопроса. Кроме того, в разговор вмешался еще один, доселе немой участник передачи.