Наш походный ужин давно уже закончился, и сидевшие вокруг костра стали укладываться спать, заворачиваясь в плащи. Буря всё ещё не начиналась, но тучи по-прежнему нависали над нами. Ко мне подошёл Годгар. Я стоял у торчащего из земли огромного камня, вглядываясь в темноту. Бледное мерцание «свечей» казалось ещё более обманчивым. Я старался не смотреть на них, но они так и притягивали взгляд, и я, с трудом поборов себя, отвернулся.

— Что-то здесь затевается, — произнёс Годгар. — Нет, не буря. Может, это и хорошая оборонительная позиция, но не хотел бы я, чтобы нам пришлось защищаться.

— Ничего не поделаешь, ехать дальше в темноте нельзя, — ответил я.

— Да, верно… Э, что это там такое? Иди-ка сюда, смотри.

Я подошёл вслед за ним к бассейну, где журчал родник. Опустившись на колено, Годгар показывал на противоположную сторону каменной чаши. При свете костра я увидел, что стенка её в этом месте явно когда-то была разрушена, а потом наспех восстановлена при помощи камней, оказавшихся под рукой. Но они хорошо служили своей цели: течи не было. Я не понимал, почему это привлекло внимание Годгара, и вопросительно посмотрел на него.

— Похоже, это сделано неспроста, — произнёс он.

— Но зачем?

Вместо ответа он подал мне знак, чтобы я обошёл бассейн. Там я увидел каменную плиту, наполовину засыпанную землёй и поросшую травой; рядом виднелись остатки площадки, выложенной такими же плитами. Годгар откопал плиту охотничьим ножом, и между ней и площадкой обнаружил провал.

— Сюда, как видно, выпускали воду.

— Для чего?

— Не знаю. Но это, наверное, было важно для тех, кто это делал. Пролом в стене бассейна пробили второпях и заделали на время, чтобы снова можно было разобрать.

— Да какое это имеет значение для нас? — спросил я нетерпеливо.

— Я уже говорил, не знаю. Но в нашем положении надо учитывать всё странное и непонятное. И…

Неожиданно Годгар замолчал. Он стоял на коленях, опираясь на каменную плиту, и теперь смотрел на неё широко раскрытыми глазами. Затем он бросился на землю и припал ухом к каменной плите.

— Слушай! — махнул он мне.

Я последовал его примеру и, растянувшись на земле, тоже прижался ухом к плите.

Снизу доносился странный вибрирующий звук. Убедившись, что нам это не кажется, я позвал Кайлана, а он — Дагону.

— Может быть, фасы… — предположила Дагона.

Она опустилась на колени, кончиками пальцев касаясь плиты, и закрыла глаза, словно призывая на помощь иное зрение, потом медленно покачала головой:

— Под землёй — другой мир, не мой. Но вот что я скажу: что-то надвигается на нас снизу. Судьба благосклонна к нам, она посылает предостережение. Не думала я, что фасы примкнут к врагу. Хотя, может быть, они просто любопытствуют, но зачем тогда… — она покачала головой, — подкрадываться тайком — союзники так себя не ведут и на нейтралитет это не похоже.

— А как же твой защитный барьер?

— Он защищает от тех, кто приближается по земле, а не под землёй. Смотрите, эта плита отличается от других. — Бассейн… — я поднялся на ноги. — Годгар считает, что воду использовали однажды, чтобы отразить нападение снизу. Почему бы и нам не сделать то же самое?

— Если со стороны фасов это просто любопытство, тогда мы только зря настроим их против себя. Оставим эту идею про запас. Давайте-ка получше рассмотрим водяную западню, — предложила Дагона.

Она вынула из костра горящую головню и поднесла её к камням, закрывавшим брешь в стенке бассейна. Я убедился, что Годгар прав: раньше тут было пробито отверстие, чтобы дать выход воде, и заделан проём был не слишком основательно.

— Если ударить вот здесь и здесь, — сказал Годгар, — камни подадутся.

Мы снова подошли к плите. На этот раз под ней не было слышно никакого движения, но тревога, овладевшая мной, ещё когда мы спустились с гор, усиливалась.

— А что, если чем-нибудь как следует придавить плиту? — спросил Кайлан.

— Не знаю. У каждого свои возможности: у нас — в растительном мире, у кроганов — под водой, а фасы многое могут под землёй. — Дагона подняла головню и посмотрела туда, где спали женщины и дети. — Надо быть начеку. Держись подальше от стоящих камней, они могут опрокинуться.

Годгар, сидя на корточках, по-прежнему держал руки на каменной плите. Когда Дагона вернулась к спящим, он неожиданно вскрикнул, и мы с Кайланом тоже закричали: земля под нами зашевелилась, уходя из-под ног. Я ухватился за один из голубых камней, земля засыпала мне ноги. В лагере раздался грохот, треск, и я увидел, как по склону ползут и катятся камни.

Что-то рухнуло в костёр, разбрасывая горящие головешки и искры. Слышались пронзительные крики. Я держался за камень, пытаясь нащупать ногами опору, но земля забилась и волновалась, как вода в озере кроганов.

Кайлан пытался воткнуть в движущуюся землю меч, чтобы подтянуться. Я последовал его примеру, надеясь продвинуться в сторону лагеря.

— Эй, сюда! — крикнул Годгар.

Его окружили, бешено атакуя, какие-то маленькие суетливые твари. Я взмахнул мечом и стал рубить наугад, чувствуя, как сталь кромсает чьи-то тела. Потом я увидел, что Годгар, споткнувшись, упал, и эти твари стремительно набросились на него; он отбивался, пытаясь подняться, и я наносил по ним удар за ударом, раскидывая их в разные стороны. Вокруг нас сверкали зловещие красные точки, и я понял, что это глаза, но какие лица могли быть у обладателей таких глаз, трудно было себе представить.

Годгар ухватился за меня, и я покалеченной рукой помог ему встать.

— Бассейн… надо пробить стенку… затопить их… — он шатаясь, двинулся вперёд и, дойдя до бассейна, распластался возле него, нащупывая камни, закрывающие пролом. Прокладывая себе путь через толпу маленьких визжащих тварей, я услышал резкий стук. Ноги и бёдра саднило; на спину мне прыгнуло маленькое существо, пытаясь меня опрокинуть. Стряхнув его, я добрался до Годгара и стал ему помогать.

Мы работали в темноте, отбиваясь от мерзко пахнущих существ, вылезших из-под земли, и, наконец, после удачного удара расшатали самый большой камень из преграждавших путь воде. Наружу вырвался бурлящий поток — я не ожидал, что в бассейне, где журчал маленький родник, таится такая сила.

Визг невидимых врагов перешёл в вопль, словно воды они боялись больше, чем стали и огня. Пронзительно крича, они бросились врассыпную, а вода, прибывая и плескаясь вокруг, уже неслась с силой речного потока. Из бассейна устремлялось воды больше, чем когда-либо в нём помещалось.

Годгар закричал, пытаясь оттащить меня в сторону. Я оглянулся: светящийся голубой столб воды поднимался всё выше и обрушивался вниз с нарастающей силой. Этот мощный фонтан не имел ничего общего со струйкой, которая не так давно журчала в бассейне.

Поток подхватывал маленьких косматых тварей, вертел их и нёс к той дыре, откуда они, должно быть, явились. Разбушевавшаяся вода отыскала плиту Годгара, вернее, тёмную яму в земле, которая до этого была закрыта плитой, и устремилась в неё сокрушительным водопадом.

Спотыкаясь, мы с Годгаром отступили назад. Бурлящий поток отрезал нас от лагеря; шум воды заглушал всё. Что-то, кружившее в водовороте, вцепилось мне в ногу, чуть не повалив меня. Я инстинктивно нанёс удар, чтобы освободиться, но бедро уже пронзила жгучая боль, и у меня вырвался отчаянный крик.

Я не мог опираться на раненную ногу и привалился к одному из голубых камней, пытаясь на ощупь определить в темноте величину раны. Но рваная рана была настолько болезненной, что я не мог вытерпеть прикосновения собственных пальцев. Я из последних сил старался не упасть, рядом тяжело дышал Годгар, а вода всё прибывала и прибывала из этого, казалось, неистощимого источника. На нашей стороне потока верещавших тварей уже не осталось, на противоположной же — снова вспыхнул костёр и стали видны люди и блеск мечей. У самого края воды неподвижно лежало какое-то существо — лицом вверх, устремив на меня невидящие глаза.

Я услышал крик Годгара, но не смог отозваться, боясь даже от небольшого усилия потерять сознание. Рана в бедре причиняла невыносимую боль.