Это был просто мужчина — по крайней мере, когда-то был им. Врождённого Дара у него не было, он зависел от безжизненных машин, служивших ему, как наши дух и разум служат нам. Следовательно, при всей его хитрости он, в сущности, не мог быть на равных с колдуньей Эсткарпа.

Однако Хилэриэн, могучий маг, попал в сети Зандора. Да, но Хилэриэн пришёл сюда неподготовленным и был захвачен раньше, чем по-настоящему понял опасность, я же была настороже и готова постоять за себя.

— Каттея из рода Трегартов, — повторил он с насмешкой. — Я ничего не слыхал об этом Трегарте — страна это или клан? Но, впрочем, это неважно — у тебя есть то, что может мне пригодиться, и мы проделаем с тобой то же, что и с ним. — Зандор указал на Хилэриэна.

— Для тебя будет лучше, Каттея из дома Трегартов, слушаться нас, потому что в противном случае тебя ждёт наказание столь ужасное, что смерть покажется тебе избавлением от мук, хотя ты наверняка упряма, если ты сродни тому, в столбе.

Я не ответила: лучше не вступать в спор. В таких случаях речь вянет, и наступает молчание. Я была уверена, что Зандор не может читать мои мысли без машин, в силы которых я не очень-то верила, так что я могла строить планы, не опасаясь быть подслушанной.

Серые люди, по-видимому, не нуждались в словесных приказаниях. Возможно, Зандор контролировал их подобно тому, как я хотела сделать с Айлией. Они разделились на две группы и ушли в тёмную часть комнаты куда-то за моей спиной. Я не поворачивалась и не смотрела на них, не желая выпускать из виду их хозяина.

А он сел перед маленьким экраном и развернул сиденье, чтобы видеть меня перед собой. В нём чувствовалась какая-то раскованность, непринуждённость, говорившая мне об опасности. Если он рассчитывает с лёгкостью взять меня под контроль, то я, кажется, имею более сильного врага, чем предполагала.

А что Айлия? Я не видела её за дальним утлом помоста, но она и не проходила под аркой. Значит, она теперь рядом с Хилэриэном, а Зандор и единственный человек-слуга, всё ещё сидевший на своём месте, были одни в данный момент в комнате.

Я не стала закрывать глаза для лучшей сосредоточенности, но послала зов, так как прекрасно понимала, что лучшей минуты для атаки у меня уже не будет.

— Джелит! Симон!

Мгновенно пришёл ответ, полный, сильный, как будто плечи мои обняли защищающие руки и прикрыли меня щитом, преграждая путь острию меча. В одной старой легенде говорится, что если человек, обладающий Силой хочет навеки разделить двоих, причиняющих друг другу боль и слёзы, он встряхивает между ними плащ. Я почти поверила, что плащ передо мной. Я как будто видела, ощущала его. Но чувство безопасности, успокоившее меня, не затуманило моих намерений.

— Что ты хочешь? — быстро спросила мать.

— Выяснить отношения с Зандором — и сейчас!

— Получи! — И я вдруг восприняла столько силы, сколько не знала с тех дней, когда общалась с Динзилем. Всё то, что я вернула с помощью Утты и собственными стараниями, меркло, как бледный свет свечи перед полуденным солнцем. И всю эту силу я объединила в одном мысленном посыле:

— Айлия!

На этот раз осечки не было, моя команда и моя новая сила вошли в варварский мозг девушки. Я подчинила её себе, не смея даже вспомнить о том, что она — живой человек, потому что она сейчас была моим единственным оружием для нашего общего спасения.

Последовало несколько секунд странной дезориентации, когда я смотрела одновременно на помост, на Зандора и на место за кристаллом, словно я смотрела глазами Айлии, а затем я сосредоточилась на последнем.

Мне никогда ещё не приходилось так управлять человеком, если не считать тщательно контролируемых опытов в Обители, когда я училась. Это была такая страшная вещь, что разум мутило, будто находишься в таком месте, где человек не имеет права быть. Но я боролась с этим болезненным состоянием и не выпускала Айлию из-под контроля.

Поначалу её тело отвечало мне неуклюже и неловко, будто я была бродячим кукольником, пришедшим на рыночную площадь в праздник урожая, но плохо знающим своё ремесло, и дергала, как попало, за ниточки, привязанные к рукам и ногам куклы, и она всё ходила не туда, куда надо.

Но я и должна быть неловкой, если хочу добиться успеха. Так что я и не пыталась укрепиться на ногах, а повернулась и поползла, как ползла сама Айлия недавно, только в обратном направлении. Если я смогу добраться до той ступеньки, где она была, то я, наверное, успею сделать всё, что надо.

Я больше не вспоминала Джелит и Симона, а только ощущала поток Силы, которым они питали меня. Я спешила упрочить свой контроль над телом Айлии, хотя и не пыталась пока делать что-нибудь ещё, кроме как привести её назад, поближе к Зандору.

Я проползла к дальней стороне помоста и оттуда увидела Зандора в кресле, всё ещё глядевшего на четыре светящихся бруса, среди которых стояла — я.

Человеку не часто удается увидеть себя со стороны иначе, как в зеркале. У меня появилось ощущение головокружения, вращения в каком-то пространстве, я словно очутилась ни здесь, ни там, так что я быстро отвела глаза и стала смотреть только на Зандора.

Впереди меня полз страх. Я не понимала, почему хозяин этой тюрьмы до сих пор не оглянулся и не обнаружил меня. Мне казалось, что огромная энергия, которая вела меня, должна была коснуться и его, ведь словно невидимая нить тянулась через открытое пространство и связывала «меня» в клетке со «мной», ползущей в теле Айлии.

Наконец я достигла того места, где Айлия находилась с самого начала. Здесь я остановилась и перевела дух. Если Зандор, повернувшись, сейчас увидит меня, я пока в безопасности. Но когда я перемещусь на точку позади него, а мне казалось, что это ужасно долгое путешествие, я могу быть замеченной и немедленно заподозренной.

Он встал, и я невольно съёжилась. Но он не повернул голову, а глядел в глубину комнаты за мою клетку. Там возникла какая-то суматоха — видимо, возвращались серые. Он подошёл и встал перед клеткой. Знает ли он, что я не в своём настоящем теле? Нет, что может увидеть маг, Зандор, конечно же, не видит.

Теперь я должна сделать последнее движение по ступеньке, встать и подбежать к точке непосредственно за Зандором и молиться, чтобы он не повернулся. Теперь всё зависело от правильного расчёта времени. Я сделала последнее внушение спящему мозгу Айлии — то, что она должна будет сделать, когда настанет время. Я ввела этот приказ так глубоко и крепко, как только позволила мне вся моя возобновлённая сила.

Затем я вернулась в своё тело. Жезл был под рукой, наготове. Серые уже подошли к тому месту, откуда я могла видеть их, не поворачивая головы. Они несли множество предметов. Зандор стал сортировать их, одни откладывая в сторону, а другие придвигая к моей клетке.

Инстинкт подсказал мне, что у меня будет всего несколько секунд, и я должна быть наготове. Я ждала и видела Айлию, стоявшую на помосте. Её широко раскрытые глаза смотрели на меня, а прикосновение к её мозгу уверило меня, что она полна готовности повиноваться последней моей команде, которая прочно засела у неё в голове.

Зандор подошёл и снова встал передо мной.

— Ну, моя Каттея из дома Трегартов, — с издёвкой сказал он, — я вполне могу назвать тебя своей, потому что с этого часа ты будешь покорна моей и только моей воле. Но пусть эта судьба не огорчает тебя. Разве ты не хочешь жить вечно, чего раньше тебе не было дано? Ты станешь лучше думать обо мне, когда научишься воспринимать мою мудрость, Каттея из дома Трегарта.

Видимо, он отдал безмолвный приказ своим слугам, потому что они начали откатывать ящики и мешки и устанавливать на углу помоста сияющий круг, как основание.

Зандор с видимым удовольствием объяснял, что именно они делают. Во-первых, он желал показать, что мне не уйти от уготованной участи, а во-вторых, просто рад был иметь слушателя. Видимо, он давно жил в одиночестве, не имея никого, равного ему в развитии, потому что серые явно не могли быть его товарищами — просто добавочные руки к его услугам.