— Должно быть, это и вправду несчастный случай, — сказал Артем.

Лешка раскрыла было рот, чтобы рассказать о происшествии на собачьем пляже, но тут Нина Сергеевна позвала их обедать, и все пошли мыть руки и садиться за стол.

А во время обеда Лешка не смогла ни о чем даже заикнуться, так как Нина Сергеевна ни разу не вышла из кухни, а все расспрашивала Ромку с Артемом об их поездке в Москву.

Пообедав, друзья отправились в свою штаб-квартиру. К счастью, на небе собрались густые темные облака, жара спала, крышу сарая остудил спасительный дождик, и внутри стало тепло и хорошо.

— Кто же теперь будет бурить землю у развалин? — уютно расположившись на сене, спросил Венечка.

— А никто не будет, пока Анатолий не поправится. В их фирме проектов много, и, боюсь, этот они теперь отложат до весны, — ответил Ромка, пристраиваясь рядом с ним.

— Анатолий еще и шутит, — добавил Артем. — Говорит, что от наездов, как и от падающих с крыш кирпичей, никто не застрахован, и что ему еще повезло, что вообще жив остался.

— Как и нам сегодня, — тут же вставил Венечка.

— Что — вам? — не понял Ромка.

— А на нас тоже сегодня кирпич, вернее, гранит, свалился, — безмятежно, чтобы не напугать мальчишек, произнесла Лешка. И хотя в сарае царил полумрак, она заметила, как побледнел Артем.

— Как это случилось?

А ее брат заорал:

— А что же вы до сих пор молчали?!

— Не говорить же об этом при Нине Сергеевне.

— Так говорите сейчас, и скорее!

Лешка по своему обыкновению пожала плечом:

— Да тут и говорить особенно нечего. Мы пошли на собачий пляж, вошли в пещерку, а Дик с Дожиком подрались, и мы побежали их разнимать. Сначала выбежала я, причем очень быстро, а Венечка задержался, потому что споткнулся, вот камень в нас и не попал, а мог бы. Он на козырьке лежал, и неизвестно, то ли сам свалился, то ли его кто-то свалил. Девочка, которая там гуляла, видела какое-то шевеление в кустах.

Ромка вскочил как ужаленный.

— Так чего же мы тут лежим?! Надо осмотреть козырек!

— Я все уже там осмотрела, — остановила брата Лешка. — Никаких следов там не было.

— А если и были, то теперь их смыл дождь, — медленно произнес Артем.

— А что же теперь делать? — сверкнув глазами, воскликнул Ромка.

— На всякий случай нужно быть вдвойне осторожными. По одному никуда не ходить.

— Ага, сидеть на сене и трястись от страха.

— Я этого не говорил. Надо еще раз подумать, что за всем этим кроется. Может, и ничего, и все эти события одно с другим никак не связаны. Но в усадьбу пока ни ногой. Все равно там нечего делать.— Вот загадка! Лично я уверен, что в поселке орудует какой-то преступник, нападает на людей, которые ходят на те развалины. Но неизвестно, кто это и зачем он это делает. Впервые в жизни у нас нет ни одного подозреваемого. Ни единого. Как же так? — Ромка откинулся на сено и принялся усиленно думать, что и кто за всем этим может скрываться. Он думал, думал, но так ничего и не надумал и спустя некоторое время пожаловался: — И впрямь какая-то заколдованная усадьба. Но рано или поздно я все равно раскрою ее тайну.

Глава X Призраки старой усадьбы

От глубоких раздумий Ромку отвлек телефонный звонок. На линии была Машка Ведерникова.

— Мы идем встречать Лизу, — объявила она таким звонким и торжественным голосом, будто в мире не было событий главнее этого. — Придете вечером в кафе? Повеселимся, как в прошлый раз.

— Что-то мне не климатит туда идти, — сморщил нос Ромка и повернулся к друзьям. — А вам в кафе хочется?

Лешка взглянула на Артема и, собрав в кулак всю свою волю, спокойно сказала:

— Мне нисколько, а ты можешь сходить.

— Мы же договорились по одному больше никуда не ходить! — воскликнул Венечка, а Артем абсолютно равнодушно ответил:

— А я никуда и не иду.

— Мы не хотим, — заявил в трубку Ромка. — Мы были в Москве и устали.Машка еще долго его уговаривала, но Ромка остался непреклонным и весь оставшийся день и вечер думал над тайной, окружающей разрушенную усадьбу, а Лешка еще и над тем, хотел Артем пойти в кафе и отказался лишь из-за солидарности с ними или ему и в самом деле нет никакого дела до этой Лизы?

Когда окончательно стемнело, все пошли провожать Венечку.

Ромка поднялся к нему в мансарду, чтобы взять книгу, как вдруг обычно свежий воздух сменился неприятным, гнилостным. Ромка выглянул в окно и понял причину запаха — ветер дул со стороны свалки. Правда, свалку из окна мансарды он не увидел, зато заметил развалины злосчастной усадьбы, а вернее, один уголок разрушенного дома.

Но когда он лег животом на подоконник, высунулся из окна чуть ли не по пояс, то жутко обрадовался.

— Венька, да из твоей мансарды, оказывается, вся усадьба видна!

— И что?

— А то. — Ромка оперся обеими руками о подоконник, выпрямился и заблестел глазами. — То, что можно отсюда за ней последить. Ночью! Пусть Лешка с Темкой уходят домой, а я у тебя останусь ночевать. Маргарита Павловна, надеюсь, разрешит?

Маргарита Павловна, разумеется, не возражала и выдала Ромке раскладушку. Он отнес ее наверх и пошел провожать Лешку с Артемом.

— Идите сразу домой, а как придете, сразу нам звоните, — предостерег он друзей, остановившись у калитки.

— Мы-то не пропадем, а вот ты пообещай нам из дома не выходить, — потребовал Артем.

— Железно обещаю в усадьбу не ходить.

Лешка погрозила брату пальцем:

— Смотри!

Прикрыв калитку, Ромка вернулся в гостиную. Там Жан-Жак увлеченно смотрел телевизор, и как раз наступила рекламная пауза.

— А как идут съемки вашего фильма? Нащупали тему? — доброжелательно спросил француз.

— Ох, нам сейчас не до кино, — вздохнул Ромка.

— А что так?

— Ну, просто нам некогда. Сегодня вот с Темкой опять в Москву ездили. Анатолий, который воду около усадьбы искал, под машину попал, и мы его в больнице навещали.

— Я в курсе, — кивнул Жан-Жак, а Маргарита Павловна не преминула подметить: — Странные все какие-то случаи, ты не находишь?

Ее муж задумчиво поскреб подбородок:

— Пожалуй. Но вполне возможно, что это всего лишь цепь случайных совпадений.

— Ну да, случайных, — усмехнулся Ромка и прикусил язык. Про свалившийся на Лешку с Венечкой камень говорить было нельзя ни в коем случае, чтобы не напугать до смерти Маргариту Павловну, и он лишь покивал в ответ: «Возможно, возможно», — и переключил разговор на другие темы.

Маргарита Павловна с Жан-Жаком укладывались не очень поздно, если не сказать, рано, и вскоре все разошлись по своим комнатам.

Ромка поднялся в мансарду, влез с биноклем на подоконник и приступил к слежке за развалинами.

Лежать на подоконнике было крайне неудобно. Чтобы усадьба целиком попала в поле его зрения, Ромке приходилось до предела высовываться из окна, да еще вытягиваться и выгибаться. Такая поза требовала немалых усилий, и вскоре у него затекли руки, стали деревянными плечи и жутко заболела шея.

— Я так долго не вытерплю, — признался он и, поглазев на развалины еще некоторое время, сполз с подоконника.

— Давай я попробую, — сказал Венечка и взял у друга бинокль. Но по причине маленького роста ему требовалось вылезать из окна еще дальше, чем Ромке. И он тоже признал свое поражение. — Ничего не выйдет, отсюда очень неудобно смотреть. К тому же усадьба далеко, в темноте даже в бинокль не разглядеть, что там происходит, так что дохлая эта затея. Давай спать, а завтра придумаем что-нибудь другое.

— Еще чего! — возмутился Ромка. — Я к тебе не спать пришел, это я и дома могу делать.

Оглядевшись вокруг, юный сыщик схватил видеокамеру, проговорил: «Камера — это тебе не бинокль, она дает не шестнадцати-, а трехсоткратное увеличение», и снова улегся на подоконник. Но и через телеобъектив мало что было видно, разве что крону высокого дуба, который стоял к их дому ближе, чем усадьба.

Ромка снова отлип от окна, расправил плечи и вдохнул свежий воздух — к счастью, ветер сменил направление.