– Убирайся! - Хотя молодая женщина была одета в платье простолюдинки, в голосе ее безошибочно чувствовалась привычка повелевать.- Ступай в зал, да поспеши, а то ведь тебя могут и не дождаться.
Но бабка не торопилась уходить. Кейд с омерзением ощутил ее цепкие пальцы на своем запястье.
– Живой еще солдатик,- повторила она с противным хмыканьем. - Тепленький такой, гладенький.
Канонир содрогнулся. Ее прикосновение внушало ужас. Не потому, что она была женщиной - ничего женского в ней давно не осталось,- но эти холодные, липкие от грязи пальцы вызывали на коже ощущение ползающих по ней полчищ паразитов. Он попытался отмахнуться, но руки его оказались связаны. Старуха громко захихикала и стала бочком пробираться к двери, шурша юбками. Девушка проводила ее взглядом, а оставленный на пару секунд без присмотра Кейд напряг мышцы, проверяя на прочность стягивающие его узлы.
Старая карга наконец-то убралась, и канонир остался наедине с прекрасной простолюдинкой, неподобающе похожей на видение и привыкшей разговаривать повелительным тоном, позволительным разве что Звезднорожденным. Веревки оказались затянутыми совсем слабо, но Кейд прекратил попытки освободиться, опасаясь, что они будут замечены.
Девушка разглядывала его задумчиво и оценивающе, он же, из упрямства или по какой-то другой причине, сознательно избегал смотреть на нее. Взгляд канонира блуждал по комнате, не упуская ни одной детали планировки помещения и находящейся в нем скудной обстановки. Высокий сводчатый потолок, плавно переходящий в стены, арочный дверной проем, гармонично вписывающийся в интерьер, тяжелая дверь, сливающаяся по цвету со стеной, скрипучая кровать, на которую его положили, простой деревянный стол рядом с кроватью и сидящая за ним девушка, вертящая в длинных холеных пальцах сверкающий гранями флакон с темной жидкостью.
Ленивым движением она вынула пробку из флакона, и Кейд успел заметить, что та заканчивается острой иглой. Затем вытащила из банки комочек ваты и намочила его в бесцветном содержимом стоящей рядом большой стеклянной бутыли. Канонир безотрывно наблюдал за всеми ее действиями, но в поле его зрения оставались лишь руки девушки - взглянуть еще раз в поражающее гибельной красотой лицо он не решался. Даже когда она заговорила, Кейд так и не поднял глаз.
– Выслушай меня, Кейд,- сказала девушка.- Ты понимаешь, что я говорю?
Сейчас в ее голосе не было властных ноток, он звучал мелодично и приятно для слуха. Этот голос пробудил в нем полузабытое воспоминание и заставил напрячь память, пока прошлое не всплыло перед внутренним взором. Лишь однажды назвала его женщина данным при посвящении в воины Ордена именем. Тогда мать его поцеловала и нежным шепотом произнесла его новое имя, точно так же как произнесла его только что эта незнакомка. В тот день ему исполнилось одиннадцать лет, и с той поры ни одна женщина не осмелилась назвать его по имени. Он отогнал прочь воспоминание и лежал неподвижно, не желая отвечать.
– Кейд,- снова заговорила она,- у нас очень мало времени. Скоро они придут за тобой. Ты меня слышишь?
Руки на столе пришли в движение. Они положили иглу и кусок ваты, проплыли по воздуху в его направлении и легли на его щеки. Кейд почувствовал, как она мягко, но настойчиво пытается развернуть его лицо к себе. С детских лет не смог бы он припомнить такого волнующего прикосновения. Ладони ее казались шелковистыми и прохладными и настолько приятными на ощупь, как (кровь бросилась ему в лицо при крамольной мысли) краешек церемониальной мантии Императора, случайно скользнувшей по его лицу в День аудиенции, когда он, коленопреклоненный, вместе с другими приглашенными узрел торжественный выход великого Правителя.
Но сегодня происходящее с ним меньше всего напоминало День аудиенции. Руки простолюдинки лежали на его лице, хотя любой физический контакт с женщиной был строжайше запрещен воинам Ордена. Сознание греховности этого касания заставило канонира яростно замотать головой, освобождаясь от увлекающих его в бездну падения рук.
– Прошу прощения,- сказала она, убирая ладони с его щек.- Прошу достопочтенного брата Ордена извинить его скромную служанку за неподобающее обращение и невольное испытание его целомудрия.- Внезапно она рассмеялась, и этот неуместный смех поразил Кейда куда больше, чем ее последующие слова: - Между прочим, не кажется ли доблестному воину, что у него крупные неприятности? Кстати, сэр, что вы ставите выше: свою приверженность Уставу Ордена или свою преданность Его Императорскому Величеству?
– “Воин готов маршировать туда, куда направит его воля Императора, ища ему чести, а себе славы,- процитировал пленник.- На плечах воинов, как на фундаменте, зиждется мощь и благополучие Империи, но от процветания Империи зависит сила и само существование Ордена”.
“Сапоги. Штаны”,- подумал он, только сейчас осознав, что лишился и их тоже вместе с оружием. Канонир чуть приподнял голову, и сразу же острая боль пронзила затылок и шейные позвонки. Но прежде чем бессильно откинуться обратно на подушку, он успел заметить, что обряжен в вульгарную обывательскую пижамную пару в красную полоску, а на ногах у него легкие сандалии с мягкими задниками, больше приличествующие какому-нибудь фабричному рабочему. От дорогого его сердцу обмундирования не осталось и следа.
– Что за неподобающее обращение с воином Ордена?! - взорвался Кейд.- Именем Ордена, братом которого я являюсь, требую немедленно освободить меня и вернуть оружие, а также остальные вещи, прежде чем…
– Тише, болван! - Было в голосе девушки нечто, заставившее его прикусить язык на полуслове.- Будешь орать, сейчас все сюда сбегутся. А теперь слушай внимательно, потому что у меня нет времени повторять. Ты попал в лапы к шайке заговорщиков, злоумышляющих против Императора. Большего я тебе пока открыть не могу, но мне приказано сделать инъекцию особого препарата, который…
Она внезапно умолкла и прислушалась. Теперь и Кейд услыхал шаркающие звуки приближающихся шагов. Вот только откуда они доносились? Из коридора? Из соседнего помещения? Что-то гладкое и скользкое прижалось к его губам. Канонир стиснул зубы.
– Открой рот, кретин! Ты должен проглотить это. Оно поможет… Дверь бесшумно отворилась. Теперь шаги раздавались уже в самой комнате, причем ритм их ничуть не изменился. Дойдя до середины помещения, вошедший остановился и начал с недоумением озираться вокруг.
– Я ищу своего кузена,- объявил он наконец деревянным голосом.
– Твоего кузена здесь сейчас нет,- успокаивающим тоном заговорила девушка,- но я его сиделка, и я отведу тебя к нему.- Она шагнула к застывшему на месте мужчине, легко коснулась пальцами его шеи и приказала: - Следуй за мной.
Безучастное выражение мертвенно-бледного лица незнакомца осталось прежним, но он послушно повернулся и пошел за ней, все так же размеренно шаркая по полу своими длинными ногами. Но не успела странная парочка дойти до двери, как на сцене появилось новое действующее лицо. Это был невысокий худощавый человечек, облаченный в серое одеяние служителя Клина. Схваченная ремнем туника из плотной ткани была выпущена поверх безупречно отглаженных коротких штанов, на голове красовалась остроконечная шапка, ремни от башмаков аккуратно охватывали икры. На подвижной, лисьей физиономии пришельца явственно читалась тревога. Он поспешно прикрыл за собой дверь и прислонился к стене, тяжело дыша.
– Вот твой кузен,- холодно сказала девушка.- Он о тебе позаботится.
Лежа на кровати, Кейд чисто инстинктивно прекратил сражаться со стягивающими его запястья узлами и смежил веки. В то же мгновение человек в сером посмотрел на него и озабоченно спросил:
– Как он? Проблемы есть?
– Никаких проблем,- пренебрежительным тоном ответила девушка.- Он еще в себя-то толком не пришел.
– Это хорошо.- Послышался облегченный вздох, и, когда проповедник снова заговорил, в его голосе больше не чувствовалось нервозности и страха.- Я твой кузен,- сказал он.- Ты пойдешь со мной.
