– У нас есть выбор - два, так сказать, варианта. Первый - разбежаться, одичать, стать жертвой местных бродяг, о которых многие из вас знают не понаслышке. Или стать кормом для панцирных шакалов, их вон сколько развелось. Без оружия, спичек и цели на это не потребуется много времени. И второй! - Голос лейтенанта зазвенел. Теперь его слышали все, Ростик в этом не сомневался. - Атаковать и отвоевать назад наш город, наши дома, наши семьи, наше будущее! У нас мало оружия, но мы знаем, что в городе оно есть. А кроме того, оно есть у врага, можно подобрать их ружья, вот такие...

Лейтенант указал на широкоствольное ружье пурпурных, которое держал какой-то веснушчатый паренек, стоящий в первых рядах. Ростику смутно показалось, что он знает этого пацана, но только он был какой-то слишком серьезный.

– Из них вполне можно громить пурпурных и перебежчиков!

– А их самолеты? - спросил кто-то довольно спокойно, без аффектации.

– Да, что делать с этими - самолетами?

– Вы видели, противотанковые ружья справляются с ними, словно они сделаны из бумаги.

– Да, ружья должны их пробивать, - горячо заговорил кто-то в толпе, непонятно к кому обращаясь. - Я знаю, был на аэродроме, у них же корпус - скорлупка. Чихнешь, а она уже гнется, консервная банка, честное слово...

– Банку и из автомата возьмешь, а этих...

– Тихо! - рявкнул лейтенант. Потихоньку гомон в самом деле стих. - Выходи строиться. Вдоль дороги! Те, кто хочет достать врага, а не отсиживаться по оврагам - стройся!

– Значит, на город пойдем? - спросил дед, тот самый, что опознал предателей.

Лейтенант посмотрел на него, хмыкнул уважительно:

– Пойдем, отец.

– Ну и правильно.

Старик вышел на середину дороги, стал лицом к лейтенанту с Ростиком и поднял руку в извечном приказе равняться по себе. И это подействовало. Люди, кто посмеиваясь, кто удивляясь, вдруг стали подравниваться под него, а скоро уже и под сложившийся строй.

Как оказалось, таких, кто не захотел оказаться в нем, было мало. И Ростик вздохнул с облегчением. Теперь, подумал он, может, что-нибудь и получится.

Да нет же, не может быть, а обязательно получится.

Получится - он стиснул зубы и осмотрел строй перед собой. Чего-чего, а людей теперь у них хватало.

 Часть 5. Пираты Полдневья

 25 

Лейтенант вытер потное лицо. Как оказалось, для него этот крик, эта волна энергии, поставившая в строй людей, переживших плен, думающих только о бегстве, тоже далась непросто. Но вслух лейтенант подумал иначе:

– Ну, самое легкое сделано. Теперь - главное. - Он посмотрел на Ростика внимательно и подошел к нему: - Какой у тебя план?

– План? Какой план?

Он оглянулся, рядом никого не было. Вне строя остались только он да лейтенант. Ну, разумеется, сзади стояли еще те, кто отказался воевать, но большинство из них было ранено, некоторые находились в шоке, иные вообще не понимали, что вокруг происходит, таких вести в бой, конечно, нельзя.

– Какой у тебя план? - спросил лейтенант, отчетливо выговаривая каждое слово. - Ты же не хочешь сказать, что действовал наобум?

– Нет, конечно. - Ростик встал прямее, как положено солдату. - Сначала мы напали на арсенал.

– Так, хорошо. Где он?

– Он находится в Квелищеве. Но две машины с оружием мы уже оттуда вывезли...

– Ружья взяли там же?

– Чернобров подсказал.

– Давай разделим их.

Лейтенант снова вытер лицо. Только теперь, когда Ростик увидел его загорелые руки, он вдруг обратил внимание, каким бледным выглядит Достальский. Понизив голос, он спросил:

– Лейтенант, тебе плохо?

– Сердце болит... Кстати, правильно поступил. Чем ты думал припечь пурпурных дальше?

– Поставить как можно больше людей под ружье и двинуть на город.

На мгновение идея лобовой атаки показалась Ростику глупой, мальчишеской, заранее обреченной на неудачу. Но он не подал вида. И правильно сделал. Потому что лейтенант посмотрел на строй, где почти все вооруженные стояли в первой шеренге, на город, на коптящие у обсерватории летающие машины пурпурных.

– Отлично. Так и поступим. Только бить нужно не в одно место, а фронтально, по их скоплениям, чтобы они не смогли маневрировать силами. Сделаем так - разделим людей на два батальона, будет почти в самый раз по списочному составу Красной Армии, - он улыбнулся бледными губами. - Один поведу я. На завод, где они, похоже, опять, уже в который раз, растаскивают наш металл. А ты... Где у них еще скопление?

– Мне говорили, что их главная база на аэродроме. Я хотел туда рвануть, заодно и люди бы вооружились.

Достальский кивнул, подумал, снова окинул взглядом строй:

– Пожалуй. Только учти, на широком поле они возьмутся за тебя сверху без всяких сложностей. Ты будешь как на ладони, а они... Знаешь, для атаки на аэродроме тебе ружья будут нужнее, чем мне. Сколько их всего?

– Двенадцать, если все целы. И есть одна спаренная пушка с их лодки, но из нее довольно сложно стрелять и таскать... не очень удобно.

– Тогда пушку лучше оставим тут. Боеприпасы для ружей?

– Навалом.

– Тогда возьми восемь, мне для боя на заводе хватит и четырех, чтобы отгонять их.

Ростик повернулся, нашел глазами Черноброва. Он стоял не очень далеко от командиров: привычка шофера всегда находиться под рукой сказалась или он просто любил быть в гуще событий.

– Чернобров, возьми пятнадцать человек, сгоняй на обсерваторию и соберите боеприпасы и все ружья, что там еще остались. Квадратному скажи, он со спаренной бандурой остается тут, в тылу. Не будет слушаться, передай, что это приказ.

Люди зашевелились, Чернобров быстро похлопал кого-то по плечу, и небольшая команда в самом деле довольно резво утопала к обсерваторий.

– У кого есть противотанковые или боеприпасы к ним, пять шагов вперед.

Шеренга раздалась в стороны, потом кто-то вышел, потом еще. К удивлению Ростика, это были не те люди, с которыми он начинал бой из обсерватории. Но Ростик не видел, как кто-либо из его отряда погиб, значит, просто избавились от неуклюжего оружия, оставшись с тем, что привычней. Или отдали тому, кто мог лучше управляться с тяжеленными стальными оглоблями.

Из прежних перед строем стоял только кузнец. Поглядев на него с прищуром, очевидно узнав, лейтенант кивнул, а затем негромко скомандовал:

– Сомкнуть строй.

Строй сомкнулся. Достальский повернулся к Ростику:

– Все-таки ты, если сможешь, тоже попытайся действовать из-за укрытий.

– Я не то что из укрытий, я настоящую артподготовку организую. К тому же, - Ростик подумал мгновение и уверенно договорил: - Это будет иметь психологическое значение. Представляешь, мы будем молотить по их взлетающим машинам, как на охоте...

– Как на охоте, может, и не получиться. - Лейтенант нахмурился. - Хотя... Может получиться, только не переусердствуй.

– Какое уж тут усердие, мне лишних людей класть удовольствия не доставит.

Лейтенант посмотрел на Ростика серьезными, траурными глазами. Вздохнул:

– Ты забудь об этом.

– О чем?

– О том, что кто-то лишний ляжет. Никто не погибает зря, никто не умирает впустую. Но главное - не люди, главное - победа. Поэтому...

Внезапно он замолчал. Повернулся к шеренге, чуть ли не строевым шагом, с оттянутым носком подошел к середине сплошной стены людей, стоящих на дороге как на линейке, начерченной на гарнизонном плацу, вытянул руку вперед и прокричал:

– Те, кто слева от меня, пойдут со мной на завод. Командую я. Те, кто справа, подчиняются... - Он помолчал, вспоминая, вероятно, фамилию Ростика. - Подчиняются младшему лейтенанту Гриневу. Батальон! - Он стал еще прямее, хотя это казалось и невозможно, но таков уж был этот лейтенант, выученик офицерского училища, оставшегося где-то там, в необозримой дали, на Земле, но впитавший в себя традиции регулярной армии, и неплохой армии, между прочим. - Нале-во!