— Славка всегда был упертый. Что в башку втемяшится, так ни за что не переубедишь, — Гошка закурил и протянул мне сигарету. — Я-то, когда срок отмотал, к нему сразу подался, мол, помоги бывшему одноклассничку. Помог. Денег дал, на работу пристроил. А потом двинули Славика в администрацию города. К тому времени я уже с чеченами повязался. Мэр наш, Никитушка, оружием приторговывает, а я, стало быть, у него в помощниках по этому делу хожу. Тут Мулла нарисовался. Выкупил кафе захудалое, клуб для гомиков открыл. Только это так, прикрытие, основной бизнес его — торговля оружием. Как-то раз Ковалев прислал своего шныря в клуб, а там Тимур Джогоев и хозяин с Никитой договор обмывали. Этот шнырь засек историческую встречу и на пленке запечатлел. Розочкой его звали, шныря этого. Под гомика косил, а, может, и правда, голубой, хрен разберешь теперь. Славка ему большие деньги заплатил. Только гомик этот не сказал, где они. — Рыжов выбросил сигарету и тут же закурил другую.

Ясно, что жить мне осталось совсем немного, иначе, с чего бы ему так откровенничать?

— Зачем Розочку убил? — тихо спросила я.

— Странная ты, Женька! Этот твой Розочка стукачом был, фотографировал, что не надо, деньжат поимел много, как же можно его в живых оставлять? Мулла четко сказал: ликвидировать. Как узнал я, что именно Славка фотографировал, сразу к нему подался, хотел по-хорошему поговорить. Куда там! Уперся рогом, и ни в какую! Повздорили мы с ним сильно. Тут вечер встречи подвернулся. Мулла, как узнал, порошок мне дал какой-то, подсыплешь, говорит, Ковалеву, он и помрет. Только не сразу помрет, мы с ним еще успеем поговорить. Так и сделал. Вы со Славиком уехали, а я за вами подался. Ну вот, проследил я, значит, за вами, узнал, где ты живешь, жучок поставил, чтоб слышать, стало быть, все...

— Чего все-то? — спросила я. — Я же Славку только на вечере и видела!

— Ну, мало ли! Фотоаппараты у вас одинаковые оказались. Может, Ковалев специально их поменял, чтобы с толку меня сбить? Не зря, как оказалось, старался я. Славик примчался к тебе за вещичкой своей, да, видать, плохо ему было: порошок уже начал действовать. Он возьми и махани водочки, да и помер некстати. Не успели с ним побазарить. Однако я понял главное: фотоаппарат у тебя. Мулла послал Хомяка, да этот придурок напугал тебя, и ты свалила с квартирки. Хомочка на следующий день явился, ку-ку! С соседом твоим поскандалил малость. Ну, да это мелочи. Потом и сосед твой исчез. Тут я понял, что вы где-то вместе обитаете. Поставил людей везде, где ты могла появиться, а ты, умница, в клуб завалилась. Мулла как узнал, что ты была у него в клубе, лютовал, как зверь.

Только ошибочку вы совершили: зачем вам Славкина машина понадобилась? Да еще ко мне на ней приперлись?

— А ты попробуй раскрыть преступление без машины, все ноги сотрешь! Тут оперативность нужна. А до дачи-то как добрались? Навел кто? — этот вопрос последний, остававшийся для меня неясным.

— Господи, Роджер, да элементарно! Вы когда приехали, я из окошка наблюдал, а потом послал Кузю проследить, куда вы поедете.

— Так, значит, это твой Кузя на черном «Форде» нас гонял?

— Не, на «Форде» был Слон. Он тоже за вами следил, да только ты лихо от него отделалась. А Кузя потом тихо, не торопясь, довел вас до дачи. Даже твой умный сосед не мог предположить, что я пошлю не одну, а две машины за вами. Вот и все.

Да, теперь действительно все. Как говорил Остап Бендер: «Вопросов больше не имею!»

— А о каком магнитофоне ты говорила, Женька? — полюбопытствовал Гоша.

Настала моя очередь исповедаться. Я коротенько рассказала, как Ромка проник в святая святых владений Муллы и прилепил машинку.

Рыжов покачал головой:

— Ну что ты за человек? Теперь и Ромку твоего убивать придется. Не жалко парня?

— Мне тебя, Гоша, жалко. Как же ты спишь спокойно после стольких пакостей? Покойники по ночам не тревожат? — мне показалось, что наверху раздался какой-то шум. Я прислушалась. Тихо. Значит, глючит после контузии.

— Да нет, знаешь, сплю, как младенец!

— Ничего, я-то уж тебя не оставлю в покое. Каждую ночь являться буду, — заверила я Гошку.

— Ох, и вредная ты баба, Женька! Ладно уж, являйся. Только скажи ты мне, Христа ради, куда фотографии и магнитофон дела? Ну, зачем тебе мучаться? А так, красивой помрешь. Будут люди смотреть на тебя в гробу и любоваться.

Я представила себя лежащей в гробу. Красивая неземной красотой, строгая, просветленная. Рядом стоят Мишка с Ромкой и от горя рвут на себе волосы. Неподалеку Степаныч утирает старческой рукой слезы. Следователь, Владимир Ильич, торжественно несет на красной подушечке орден, врученный мне посмертно самим президентом. А вокруг море цветов и толпа скорбящего народу.

— Пусть лучше они на тебя любуются в гробу. А вещдоки давненько тю-тю, в милицию отправились. Так что убивай меня поскорее да сматывайся. Это тебе бесплатный совет, друг ты мой школьный! — Приятно, черт возьми, оставить предателя и убийцу в дураках. Надеюсь, мальчики отомстят за мою гибель!

— Ты не врешь? Правда, что ли, в милицию пленки сдала? Ну и глупа же ты, Женька! У Муллы в ментуре своих людей, что грибов в лесу! Ну ладно, поговорили и хватит. Дел у меня много накопилось, — Гошка взвел курок, — может, скажешь чего напоследок?

— Скажу, — кивнула я, — я тебе, Рыжов, много чего сказать хочу...

Но я не успела начать свой обличительный монолог: дверь в подвал распахнулась от мощного удара, и в помещение ввалился добрый десяток дюжих молодцев в камуфляжной форме во главе с... Владимиром Ильичом. За спинами бравых ребятишек белели лица Ромки и Мишки.

— Здрасте, а я уж заждалась вас! Вечно вы опаздываете! Меня чуть не убили, а вы прохлаждаетесь, черт знает где! — хоть я и ворчала на омоновцев и следователя, но на самом деле была ужасно рада появлению моих друзей в столь многочисленной компании.

— Брось оружие, Рыжов! — грозно скомандовал следователь, — не бери еще один грех на душу!

Гошка бросил пистолет, зло прошипев в мою сторону:

— Сука! Мы еще доберемся до тебя!

— Это вряд ли, дорогой мой! Лично ты до-олго отдыхать будешь на нарах, а Мулла уже дает показания наверху, в собственном кабинете. — Владимир Ильич посмотрел в мою сторону. — Ну что, гражданка Зайцева, развязать вас или как?

— Лучше, конечно, развязать, если вас это не затруднит. Только в тюрьму я не пойду, — предупредила я следователя.

— А уже и не надо! — успокоил он меня. — Благодаря вам мы перекрыли канал поставки оружия в Чечню и раскрыли оба убийства. Так что я вроде бы должен благодарность вам объявить!

— Это, конечно, здорово, но лучше бы президент меня поблагодарил, — пробормотала я, освобождаясь от пут.

При упоминании о главе государства Владимир Ильич вопросительно посмотрел на моих боевых товарищей.

— Это у нее бывает, — поспешно оправдал меня Ромашка, — не обращайте внимания — мания величия, что ж поделаешь!

— А можно вместо благодарности я этого, — мотнула я головой в сторону Рыжова, уже одетого в наручники, — ударю?

— Валяй, — разрешил следователь и отвернулся.

Я подошла к Гошке.

— Вот и все, Иуда! Надеюсь, в тюрьме тебе несладко придется. Предателей там тоже не любят! — с этими словами я залепила одноклассничку звонкую оплеуху, — чтоб ты сдох, зараза!

Гошку увели.

— Евгения... м-м...

— Андреевна, — снова подсказала я следователю, удивляясь его забывчивости.

— Ну да, я помню. Сейчас мы с вами немножко побеседуем, а потом ваш жених отвезет вас домой.

— Кто? Жених? Это который? — приоткрыла я рот от удивления.

— Ну, это вам лучше знать! А по мне так оба хороши! — Владимир Ильич хитро подмигнул.