Из кухни вышел Алексей, голый по пояс, в джинсах и в полосатом передничке. При виде нас он поднял брови.

— Анастасия, я яичницу сварганил. Здрасьте.

Мама открыла рот, рассматривая длинноволосого красавца.

— Леша, познакомься, это моя мама. Она очень захотела тебя увидеть.

Алексей встал перед мамой, оттолкнув Зорьку.

— Очень приятно. Алексей Захарович.

— Нина Валерьевна.

— Что вы встали в дверях? Проходите. Зорька, место.

Завтрак прошел «в теплой и дружественной обстановке». Мама ковырялась в тарелке и делала вид, что больше всего интересуется телевизором. Леша надел домашнюю черную, растянутую во все стороны футболку и резал яичницу ножом, без чего запросто до этого обходился. А я решила расслабиться и не нервничать. Мама очень любит меня, а я очень люблю Алексея. И пока эти два человека рядом, мне не может быть плохо.

Мама доковыряла глазунью до победного конца и распрощалась. В коридоре, переобуваясь в полусапожки, она напряженно молчала. Уже взявшись за дверь, погладила меня по голове:

— Он слишком красив.

— Папа тоже красивый, ты же не испугалась.

— Он слишком, понимаешь, слишком эффектен. У него хоть деньги есть или на твой счет живет?

— Поровну. А еще у него квартира тремя этажами выше. Сам купил.

— Да?.. Ну, может быть… — Мама сочувственно поцеловала меня в подбородок… И замерла. — Квартира у него в твоем подъезде?

— Да, на четвертом этаже.

— Та-ак. А мне, между прочим, Григорий названивает, спрашивает, когда ты на обмен решишься.

— Ой, мам, я так закрутилась. Операция…

— Не ври. Ты из-за него решила не переезжать.

— Ну мам…

— Настя, мы же договорились — квартира нечистая, надо отсюда линять. Ты же согласилась?

— Ну мам…

Она вздохнула, еще раз поцеловала меня, теперь в щеку, для чего мне пришлось нагнуться, и, крикнув Алексею: «Пока!», быстро ушла. Уверена, что она тут же побежала звонить отцу на работу.

Алексей при виде меня сделал глубокий выдох.

— Ну наконец-то. Насть, предупреждать же надо.

— Не могла, слишком неожиданно получилось. Надо сотовый телефон купить.

— Надо. Мне уезжать через полчаса.

— Куда?

— По делам. В типографии оживление намечается. Ты будешь дома? На ужин надеяться?

— Надейся.

— И еще, Насть. Ты извини, что я эти дни за твой счет живу. Все бывает. Но тут мне сегодня с утра денежки подвезли. — Леша достал из джинсов и положил на стол сто долларов. — На первое время должно хватить.

Он поцеловал меня в щеку и ушел, кликнув Зорьку. Квартира опустела.

Я пошла в спальню и легла на кровать, свернувшись калачиком. Стерва устроилась рядом, и я прижала ее к себе. Мне нечего было делать. Я сдерживала себя, чтобы не броситься сейчас же вслед за Алексеем. Я бы сидела на полу у двери, наблюдала, как он переодевается, как бреется и причесывается, как разговаривает с собакой, как запирает квартиру и спускается по лестнице… Тембр голоса, жесты рук, поворот тела… все любимо. Постоянно хочется быть рядом.

Но этого делать нельзя, слишком быстро можно надоесть. Остается лежать и ждать. Ждать, не двигаясь, и стараться не выть раненой собакой, которую бросил хозяин.

Не знаю, сколько прошло времени, за окном вечерело, а я все смотрела на гнущиеся под ветром деревья. Стерва лежала рядом из солидарности с моим настроением. Но вот она подняла голову, забеспокоилась, коротко тявкнула. В дверь длинно позвонили. Я испугалась, что это Лешенька, а ужин не готов.

За дверью стояла давешняя необъятная тетка, но без пуделя. Я жестом пригласила ее войти, и она, заняв половину коридора, тут же начала громко говорить:

— Слышь. Я чего спросить зашла? Я у Кати в последние месяцы прибиралась в квартире, ну как домработница. Вот решила зайти насчет работенки спросить. Может, и тебе помощница нужна?

Тетка тяжело дышала и смотрела на меня величаво, вроде как она меня присматривала для работы по дому, а не наоборот. Я стряхнула с халата две шерстинки Стервы и, задрав повыше голову, спросила противным высоким голосом:

— Как вас зовут?

— Татьяна Степановна.

— Я не знаю, Татьяна Степановна, мне посоветоваться надо с родителями. Но скорее всего после операции вы мне очень понадобитесь. Мне скоро операцию на ноге сделают.

— Ладушки, девонька. Я тогда опосля позвоню, у меня и телефончик от Кати остался. И это… семь долларов в час она мне платила. Давай открывай энту дверь, больно сложная она. Значит, через сколько тебе звонить?

— Через неделю. Вы лучше мне свой телефон оставьте.

— Дык нету его у меня, в очереди шестой год стою. Ты не переживай, я к тебе загляну пораньше, мало ли что, а мне недалеко дойти. С Чеширом все равно в этой стороне гуляю.

Женщина смотрела на мои руки, как будто я прямо сейчас начну ей по семь долларов выдавать. Я открыла дверь, и она протиснулась в нее боком.

— Оченно мне нравится, что квартира у тебя на первом этаже. А то как электричество вырубят, так и мучайся на высокий этаж.

Я закрыла за нею дверь. Представление с домработницей окончилось. Что теперь делать? Ах да, можно отвлечься! Нужно готовить ужин. А Стерва просилась на улицу.

Я решила сегодня прогуляться к дальнему обменному пункту. В соседнем с домом меня уже встречали улыбками как старую знакомую. Пора менять нору. На всякий нехороший, тьфу-тьфу, случай.

Через час на кухонном и разделочном столах стояли пакеты с провизией. Жарить, парить и варить — не самое мое любимое занятие. Захотелось бросить все, как есть, оставить не мытую с обеда посуду, засунуть курицу в большую кастрюлю с водой и пойти смотреть телевизор. Мне вареной курицы вполне достаточно.

Но позвонил Алексей, Лешенька, предупредив, что будет через час. И я колесом завертелась по кухне. Чистить, резать, тереть, пробовать, переворачивать, подсаливать, подливать, заправлять майонезом. Все одновременно, спеша и без травм.

Стерва забилась под стол, наблюдая оттуда за хромым галопом.

Леша появился под дверью вовремя, с букетом цветов, сияющий.

— Дела налаживаются, Настька! Будем работать. Ты когда в клинику ложишься?

— В пятницу, послезавтра уже. Я сделала курицу по-китайски. Мелкие кусочки обжарены в тесте с арахисом.

— Замечательно!

Мне показалось, что Алексей перевозбужден. Алкоголем не пахнет, может, накурился?

— Насть, хочу есть.

Раз мужчина хочет есть и пришел для этого священнодействия именно к тебе, нечего рассматривать его на предмет перепития или перекура, надо кормить. Нотацию о его неправильном поведении лучше прочесть позже, когда он вместе с едой сможет спокойно переварить твои замечания и, может быть, даже примет их к сведению.

Я выставила перед Алексеем все блюда, которые смогла сегодня сделать. Он благосклонно кивнул и показал вилкой на кухонный телевизор. Я тут же включила громкоговорящий предмет, зная, что «их сиятельство» изволят принимать трапезу под передачу новостей.

Стерва сидела с нами за столом на третьем стуле. Зорька была сегодня в ссылке на четвертом этаже по случаю начавшейся течки.

Леша с удовольствием ел и рассказывал о какой-то новой суперкраске, которую им в типографию привезли из Прибалтики, и о заказе от крупной фирмы на ценные бумаги с тремя степенями защиты.

Я слушала с удовольствием и в очередной раз порадовалась, что Мила, у которой есть хоть какой-то опыт работы в типографии, при этом разговоре не присутствует. Я бы не выдержала, если б Лешенька вот так же эмоционально разговаривал с любой другой женщиной.

В четверг я съездила в «Билайн» и купила два телефона. Времени это заняло совсем немного. Мало того, увидев мою хромоту, парень, который мной занимался, сам бегал от менеджера к начальнику отдела и кассиру и принес мне два телефона в футлярах и с кипой документации.

Дома мне стало понятно, что мой кулинарно-производственный запал иссяк и я не хочу ничего делать. Усевшись на диван, я собралась почитать, но вместо этого пришлось перенести поближе телефон и отвечать на многочисленные звонки.