Еще более добычлива, но малоупотребительна стрельба[237] щук во время нереста. В это время они плавают почти на поверхности и попасть в них дробью, б. ч. на расстоянии 10–20 шагов, очень легко — надо только стрелять небольшими зарядами и целить или в голову, или же под брюхо. В последнем случае рыба только на время оглушается выстрелом, чего совершенно достаточно. Если же будет прострелен Плавательный пузырь, она идет камнем ко дну и очень часто пропадает для охотника. Здесь также чем глубже стоит щука, тем ниже следует целить; иногда приходится брать на четверть под нее, но глубже 3 футов, даже аршина выстрел уже недействителен. Еще удобнее стрелять из винтовки, так как винтовочный выстрел менее пугает близстоящих рыб. Нет надобности, чтобы пуля попала в цель: достаточно, если рыба будет оглушена, а потому следует брать под брюхо, где внутренние органы всего менее защищены. Само собою разумеется, что оглушенную рыбу надо скорее подхватывать сачком, пока она еще не очнулась. Удобнее поэтому стрелять с лодки, чем с берега. Вообще щука очень чувствительна к удару и впадает в обморочное состояние легче других рыб, хотя нельзя сказать, чтобы она боялась шума. Эта «хлипкость» ее всего яснее видна во время глушения ее по первому, еще тонкому и прозрачному льду, когда от верно направленного в голову удара кийка (см. «Налим») щука шалеет, даже когда стоит почти на аршинном расстоянии от ледяной поверхности. Стрельба щук, как и другой рыбы, может производиться также летом (см. «Язь») и осенью и принадлежит к числу самых истребительных, так что ее следовало бы несколько ограничить.
Малоупотребительна, хотя очень легка, ловля щук петлями в летние жары, во время их «стойки» под берегом. Петля делается или из проволоки (лучше медной, отполированной), или свивается из волос (в 15–20 волос) и должна иметь 3–4 вершка в диаметре. Свободный конец ее привязывается к легкой палке в 3–6 аршин длины или же к обыкновенному, но очень крепкому и негибкому удилищу. Высмотрев притаившуюся под берегом щуку, начинают потихоньку опускать шестик с петлей и осторожно надевают ее с головы; полусонная щука легко позволяет это сделать, иногда даже не слышит прикосновения силка и только при слишком бесцеремонном обращении немного отодвигается назад. Как только петля будет пропущена за голову, т. е. приблизительно на Уз всей длины щуки, резким ударом захлестывают петлю, и если рыба невелика, то тем же движением выкидывают ее на берег. При очень сильном ударе проволочный силок может перерезать небольшую щуку пополам. Всего удобнее для этой ловли небольшие речки.
Перейдем теперь к ловле щук на крючки с насаженною на них приманкою.
Способы этой ловли крайне разнообразны, но все-таки, как и описанные выше способы ловли различными снарядами, могут быть разделены на две категории — пассивную и активную ловли. Первая не требует присутствия рыболова: щука попадается сама — «самоловом», и нужно только ее вытащить. Таковы переметы, жерлицы и разные поставуши, соответствующие вершам, жохам, котцам и другим ловушкам. К активной ловле, которая только и может быть названа охотой в тесном значении слова, принадлежат различные методы уженья на живых и искусственных рыбок, способы, аналогичные с не менее охотничьими, т. е. активными, способами, как бой острогой, стрельба, ловля малушкой и т. д.
Как уже было сказано, щука кормится периодически. Определить в точности эти периоды невозможно, так как правильность их нарушается состоянием погоды и высотой воды. Впрочем, есть некоторые основания считать, что щука, за исключением, быть может, двух зимних месяцев, в которые совсем не ест, как и летом в продолжительные жары, кормится ежемесячно в течение недели или десяти дней. По приметам рыболовов, как русских, так и западноевропейских, щука всего жаднее берет на ущербе или даже в последнюю четверть луны и на новолуние, особенно после дождей, когда вода начала очищаться и сбывать. Этой примете не противоречит зырянское поверье, что жор щуки бывает в те числа, в которые она метала икру, так как и нерест щук совершается чаще на ущербе и на новый месяц, у молодых — недели на три ранее, чем у старых[238]. Из ветров наиболее благоприятствуют клеву щуки западные и южные, но в больших озерах направление ветра не имеет большого значения, и надо здесь иметь в виду, что мелкая рыба, а за ней и щука держатся при волнении у подветренного берега. Примером может служить известное московским рыболовам Сенежское озеро (близ ст. Подсолнечной Клинского уезда), в котором при северном и северо-восточном ветрах собирается к плотине (имеющей около версты длины), в затишье, масса мелочи чуть не со всего озера; за ней окунь, а за окунем щука.
Что касается времени клева, то весною щука берет почти в течение целого дня, кроме времени около полудня и полуночи; летом — только по утрам, вечером и иногда (именно в начале лета) — среди ночи; осенью и особенно зимою щука ловится всего лучше среди дня и начинает кормиться довольно поздно.
Приманкою служит живая или если не живая, то движущаяся, хотя бы искусственная, рыба или ее подобие. На мертвую рыбу, в особенности перевернувшуюся вверх брюхом, щука берет только в редких случаях, когда очень голодна. Местами, б. ч. в прудах, щука недурно берет на лягушку, хотя и менее охотно, чем сом, налим и голавль. Лягушка насаживается на одиночный крючок за спинку или за обе губы. Немцы ухитряются ловить щук на живых мышей, искусно зацепляя их за спинку, но вряд ли у нас найдутся подражатели, хотя несомненно, что даже мышиная шкурка может служить отличной искусственной приманкой. Весьма возможно, что голодная щука будет брать на мелких убитых птиц, напр. воробьев, на куриные потроха; во Франции и Германии ловля на мясо и вареную печенку в довольно большом употреблении, и эта же приманка кладется в верши для привлечения щук. По Эренкрейцу, можно приучить щук к месту, бросая туда падаль, а также выливая старый деготь(?!). Надо полагать, однако, что щук всего скорее могут привлечь живые рыбки в стеклянной банке, опущенной на дно у места ловли. Летом щуки охотно хватают на линючего рака, а весною на червей, как больших (выползков), так и навозных, преимущественно мелких. Впрочем, бывают такие места, где щуки предпочитают во всякое время червей живцам, например в омуте Глебовской мельницы на Яузе, близ Москвы.
Точно так же на Северной Двине ловят летом (около Петрова дня) огромных щук с лодки, плавом, насаживая на крючок кучу червей с кулак величиною, и постоянно то приподымая, то опуская насадку на дно.
Довольно трудно определить, какие породы рыб всего пригоднее в качестве живцов для ловли щук, так как в разных местах они берут на разных рыб. В общем можно сказать, что не особенно голодная щука почти не берет на незнакомых ей рыб. Речная щука всего лучше ловится на разную бель, особенно же на плотву, ельца и более прочного голавлика, также на пескаря, который хотя и очень живуч, но мелок, малозаметен и забивается под камни подобно гольцу, почему они всего пригоднее в чистой воде с ровным дном. Псковские рыбаки весьма остроумно насаживают на двойной крючок двух пескарей за губы. В озерах лучшими живцами служат плотицы или окуни, причем последние местами даже считаются лучшими. Мне кажется, это происходит оттого, что щука берет на колючего окуня вернее, почти всегда с головы, а не как придется, крепче сжимает его зубами и, наколовшись крючком, все-таки не выплевывает добычи, приписывая укол рыбе. По той же причине озерные щуки не пренебрегают даже ершами, которые не употребляются для насадки больше потому, что мало заметны в воде и имеют привычку затаиваться. Есть даже наблюдение, показывающее, что годами не только щука, но и крупный окунь берут всего лучше на ерша (Вербицкий). Пескари и даже караси зачастую вовсе игнорируются озерными щуками. В прудах же, если они, впрочем, изобилуют карасями, щуки берут на них очень хорошо, хотя и хуже, чем на плотву или красноперку. Но линьки, безусловно, не годятся в качестве живцов, так как к ним все хищники питают какое-то отвращение, которое трудно объяснить обилием покрывающей линей слизи. Хорошо берет (в заводях и старицах) щука и на большого вьюна, но часто срывает, так как его трудно насадить иначе как за губу. Как кажется, эта насадка всего употребительнее в болотистых местах Полесья и вообще северозападного края. Более употребительны в качестве живцов личинки миног, реже самые миноги. В подмосковных губерниях, в бассейне Оки, Клязьмы и верхней Волги эта насадка, по-видимому, вовсе неизвестна рыболовам и ими не употребляется, вероятно, потому что миноги здесь редки. В Неве «живчик» (Ammocoetes) — молодая форма речной миноги, — напротив, предпочитается местными рыболовами не только для щук, но и для других рыб, как весьма бойкая и живучая насадка. Добывается она здесь из ила или песка, в котором водится, и в этом же иле сохраняется. Насаживается здесь «живчик», или «слепой вьюнчик», за спинку возможно осторожнее; для большей крепости следовало бы хвост привязывать к поводку, как это делается дунайскими рыбаками. Точно так же в Вологодской и Архангельской губерниях в Северной Двине и ее притоках, судя по способу и легкости добывания, ловят, несомненно, на личинки миног, а не на взрослых миног (называемых здесь, как и на Каме, «семи-дырками»), как это полагает г. Поспелов. Щука будто берет здесь на семидырку охотнее, чем окунь. В бассейне Дона, в Воронежской губернии, «пискава», тот же «слепой вьюнчик», составляет весьма обыкновенную насадку для ловли крупной рыбы — голавлей, мелких сомов, язей, даже лещей, но для щук малоупотребительна. В Смоленской же губернии, по словам г. Корде, на «веретеницу» щука даже вовсе не берет.
