– Но это невозможно.
– Возможно, – громко сказал Джонни. – Я несу ей свадебный подарок.
– Не сейчас, мистер Симс, – Бланш кипела от справедливого негодования. – Прошу вас, немедленно спускайтесь вниз.
– Нет, миссис Барти, – стоял на своем Джонни. – Я должен ей кое-что сказать.
В это время из дверей холла показался Дик Барти. Его вид не предвещал ничего хорошего.
– В чем дело?
– Не знаю, – пролепетала Дороти.
Джонни повернулся к Дику:
– Барти, я принес свадебный подарок. Позвольте мне вручить его вам обоим прямо сейчас. Где Нэн?
– Нам не нужны ваши подарки, – грубо оборвал его Дик.
Дверь спальни открылась, и на пороге появилась Нэн в белом платье без вуали. Одного взгляда на нее было достаточно, чтобы понять, что она – невеста. Юная, прекрасная и торжественная, с мечтательным выражением на лице.
Джонни не пытался подойти к ней, он просто окликнул ее:
– Нэн, позволь мне кое-что сказать вам обоим. Мои слова вас порадуют.
– Мне не нужно ничего говорить, – тихо сказала Нэн. – Я знаю, что Дик невиновен.
Неожиданно Нэн заслонила грозная фигура Дика.
– Если вы еще раз попытаетесь испортить нашу свадьбу, Симс, я сброшу вас с лестницы. Много времени у меня это не займет.
– Позвольте мне объяснить, ради Нэн, – взмолился Джонни. Он серьезно посмотрел в подозрительно горящие серые глаза Дика. – После этого, клянусь, я буду танцевать на вашей свадьбе.
Барт поднялся по лестнице.
– В чем дело? Что случилось?
Бланш пробормотала что-то невнятное.
Дик мягко обратился к Нэн:
– Дорогая, тебе совсем не обязательно его слушать. Хочешь, я его выведу?
– Если Джонни хочет извиниться, – ответила Нэн, и в ее голосе зазвучало былое несколько чопорное достоинство, – думаю, мы должны позволить ему это сделать, Дик. Мы же все хотим быть счастливы.
– Джонни! Один танец – мой! – вдруг громко воскликнула Дороти.
– Тише! Гости услышат! – возмутилась Бланш.
– Пойдемте в комнату, – предложил Барт, – и выясним все до конца.
Джонни спросил:
– Где портрет Кристи?
– У меня, – ответила Нэн.
Барт отстранил Бланш, пытавшуюся нервными движениями руки привлечь его внимание.
– Как бы то ни было, но мы не можем от всего этого отмахнуться, – упрямо сказал он. – Входите все сюда, и я закрою дверь.
Барт закрыл дверь и прислонился к ней. Его гладкое лицо было непроницаемым. Однако Джонни знал, что Барт на его стороне.
Они оказались в спальне. В комнате царил беспорядок: невеста, готовясь к свадьбе, повсюду оставила благоухающие следы этой спешки. На комоде, прислоненный к стене, стоял портрет Кристи.
Джонни схватил его обеими руками.
– И я еще считаю себя ученым, – воскликнул он. – Я, преподаватель биологии! Посмотрите сюда!
С портрета им улыбалось юное лицо Кристи.
– Нэн, дорогая, вот «лучезарно-голубое» для невесты. Вы видите, какие у Кристи голубые глаза? – Наконец-то Джонни получил слово. Для того чтобы завладеть вниманием всех присутствующих, он говорил с преувеличенным пылом. – А теперь посмотрите на Дороти! – воскликнул он.
– Почему я должна смотреть на Дороти? – в недоумении пробормотала Нэн.
– Потому, – сказал Джонни, – что тетя Эмили поменяла вас друг с другом. Ты не дочь Кристи и Клинтона Макколи. Ты не можешь быть ею. Их дочь – Дороти.
– Что? – слабым голосом проговорила Дороти.
– Наука есть наука. – Джонни поставил картину на место. – Мне все равно, что вы скажете, но от законов природы не убежишь. Не забывайте, я встречался с Клинтоном Макколи в тюрьме и знаю, что у него голубые глаза. Голубые, голубые, голубые, – упорно втолковывал он им. Это был самый трудный момент. И Джонни благодарил Бога, что Барт был на его стороне.
– Ну и что? – с отвращением спросил Дик.
Джонни почувствовал облегчение. Но не показал этого.
– Разве вы не понимаете, что это означает? – закричал он. – Это означает, что Нэн не может быть их дочерью. Их дочь – Дороти. Эмили сделала все, чтобы защитить ребенка. Не спрашивайте меня, почему она так поступила. Но я вам говорю чистую правду. У тебя карие глаза, Нэн.
– Да, я знаю, – в смятении произнесла Нэн.
– Это правда, – решительно вставил Барт. – Если у обоих родителей голубые глаза…
– …то у них не может быть ребенка с карими глазами! – закончил за него Джонни. Он почти кричал. – Ну, разумеется, это правда!
– Сейчас-то вы чего добиваетесь? – с прежним отвращением спросил Дик.
– Я только хочу объяснить Нэн, – Джонни повернулся к ней. – Ты понимаешь, что все это значит? Кто тебе Клинтон Макколи? Дядя, которого ты никогда не видела и не знала. Я освобождаю тебя от этой ужасной истории. Ты не имеешь к ней никакого отношения. Кристи не была твоей матерью.
– Ты хочешь сказать, я не?… Ты хочешь сказать?…
– Неужели Макколи никогда не говорил вам, какая из двух девушек его дочь? – насмешливо спросил Дик.
– Для Клинтона Макколи она всегда оставалась Мэри, – резко возразил ему Джонни.
– А мисс Макколи? В больнице, перед смертью?
– Да, она это скрыла. Но она не знала, что должна умереть. Эмили не думала умирать.
Джонни увидел, что лицо Дика дрогнуло. Он также отметил про себя ту легкость, с которой Дик произнес настоящее имя Эмили.
– А почему же вы не подумали об этом раньше? – все еще настороженно спросил Дик.
– Да потому, что я глупец! – охотно объяснил Джонни. – И я в первый раз увидел портрет Кристи, когда был в состоянии сильного душевного потрясения.
– Значит, сейчас вы готовы признать, что я никогда никого не убивал? – голос Дика звучал громко и немного сердито. – Как же так получается?
– Возможно, я смотрел на все с предубеждением, – ответил Джонни. – У меня были причины для этого.
– Еще бы, – сердито пробурчал Дик.
– Не знаю, что и подумать, – выдохнула Бланш. – Каким образом?…
Но Барт сжал ее руку, и она замолчала.
– Минуточку! – сказал Дик. – Симс, а как же поверенный, который занимался деньгами? А ну-ка, объясните!
Дик улыбался, но чувствовал себя не в своей тарелке. Большой зверь был настороже.
Джонни ответил ему:
– Слушайте, не я же придумываю законы природы! Но я преподаю эти вещи и знаю, что говорю.
«Не может быть, чтобы все сработало, как надо. Нет, должно». Джонни пришла в голову отчаянная мысль:
– Пожалуйста, прошу тишины! Давайте проведем один эксперимент. – Джонни по-прежнему владел общим вниманием. Лицо Нэн выражало изумление. Дороти казалась растерянной. Дик слушал и наблюдал, напряженный, как зверь на охоте.
Джонни, ни на кого не глядя, нежно позвал в тишине:
– Полли? Полли Макколи?
Нэн изумленно уставилась на него, будто он только что лишился рассудка. Но Дороти подняла голову, ее голубые глаза смягчились.
– Полли Макколи, – повторила она так же нежно.
– Ты слышала это когда-нибудь раньше?
– Да, – она доверчиво посмотрела на Джонни.
– Кто, – спросил он в глубокой тишине, – обычно называл тебя «Полли Макколи»?
– Мой… мой отец? – Дороти посмотрела по сторонам, как будто очнувшись от забытья, и залилась слезами.
Джонни бросился к ней, чтобы поддержать. Всем сердцем он мысленно благодарил ее.
Барт заявил:
– Я помню. Он действительно звал ребенка «Полли Макколи». И ты тоже должен это помнить, Дик.
– Да, я помню, – ответил Дик бесцветным голосом. Он погрузился в воспоминания.
Ему было, что вспомнить. Эмили, перед смертью крикнувшая: «Ты никогда не женишься на дочери Клинтона!» Он поспешил. Надо было выяснить, что она имеет в виду.
– Не плачь, Дороти, – бормотала Нэн. – Почему она плачет?
Дороти опустила голову на плечо Джонни.
В тишине раздался громкий и ясный голос Барта:
– Но тогда деньги должны принадлежать мисс Дороти?
В комнате раздавались только всхлипы Дороти.
– Я думаю, да. Правда, Джонни? – спросила Нэн.
Джонни нетерпеливо ответил:
– Суть в том, что ты, Нэн, совершенно свободна от всего этого. Это мой тебе свадебный подарок. Надеюсь, мы останемся друзьями.