7. И вот, когда послы прибыли в Вифинию с приказом прекратить войну, то Никомед и Аттал отвечали, что согласны; но вифинцы, подученные ими, стали говорить, что они не могут больше выносить свирепости Прусия, особенно после того, как они показали ему свое нерасположение; тогда послы под предлогом, что римляне ничего этого не знали, уехали назад, не сделав ничего. Прусий, потеряв надежду на помощь римлян, на которых он особенно надеялся и потому ни у кого не думал просить помощи, удалился в Никомедию, чтобы, укрепив город, иметь возможность вести войну с наступающими. Но жители Никомедии, предав его, открыли ворота, и Никомед вступил в город с войском; Прусий бежал в храм Зевса, но был заколот людьми, подосланными Никомедом. Таким образом Никомед сделался царем над вифинцами вместо Прусия. Когда он с течением времени умер, ему наследовал его сын Никомед, которому было дано прозвище Филопатор, причем римляне своим постановлением передали ему власть над страной как отцовское наследие.
Таковы были дела в Вифинии; и если кому хочется знать вперед, что произошло потом, то я укажу, что внук этого Никомеда, тоже Никомед, оставил свою страну в наследство римлянам по завещанию.
8. Кто правил Каппадокией до македонян, составляли ли они самостоятельное царство или были подчинены Дарию, — этого я не могу точно сказать. Мне кажется, что Александр, быстро двигаясь против Дария, оставил начальников этих племен, наложив на них дань. Кажется, что и в Амисе, городе на Понте, аттического происхождения он восстановил демократию, как исконную их форму правления. Иероним же говорит, что с этими племенами он совсем не пришел в соприкосновение, но пошел против Дария другой дорогой, вдоль берегов Памфилии и Киликии. Пердикка же, который после Александра управлял Македонией, взял в плен Ариарата, властителя Каппадокии, потому ли, что он отпал, или желая присоединить его страну к Македонии, и его повесили, а над этими племенами поставил Эвмена из Кардии. Когда Эвмен был убит, так как македоняне признали его врагом, то Антигон, который после Пердикки стал править землей, бывшей под властью Александра, послал Никанора в качестве сатрапа над каппадокийцами.
9. Когда немного спустя македоняне стали восставать друг против друга, то Антигон стал править Сирией, изгнав оттуда Лаомедонта; при нем был Митридат, перс царского рода. Антигон видел сон, что он золотом засеивает равнину, а Митридат сжал это золото и ушел в Понт. Поэтому он решил арестовать его и убить; но Митридат с шестью всадниками бежал и укрепился в каком-то местечке Каппадокии; так как македоняне были заняты этими своими междоусобными войнами, то много народу пришло к Митридату, и он захватил не только Каппадокию, но и соседние племена по Понту. Сильно увеличив свою власть, он передал ее своим детям, и они царствовали один за другим вплоть до шестого Митридата, который вступил в войну с римлянами. Таковы-то были цари Каппадокии и Понта; с течением времени, как мне кажется, они разделили страну; одни из них захватили власть над Понтом, а другие — над Каппадокией.
10. Так вот первым, который вступил в дружбу с римлянами и послал несколько кораблей против карфагенян с небольшим вспомогательным отрядом, был царь Понта — Митридат, получивший прозвание Эвергета. Он сделал вторжение в Каппадокию, как будто это была чужая земля. Ему наследовал его сын Митридат, которому было прозвище Дионис и Эвпатор. Римляне велели ему отсюда удалиться, предоставив страну Ариобарзану, который бежал к ним и вместе с тем с их точки зрения имел более законное право на власть над Каппадокией, чем Митридат. А может быть, они с подозрением смотрели на страну, подвластную Митридату, становящуюся очень крупной, и желали таким образом разделить ее на несколько частей. Митридат это претерпел, но против Никомеда, сына Никомеда и внука Прусия, который получил от римлян царство Вифинию как отцовское наследие, он послал Сократа, брата самого Никомеда, — прозвище ему было «Благой», — вместе с войском. И действительно, Сократ перехватил власть над Вифинией для себя. В то же самое время Митраас и Благой выгнали из Каппадокии того Ариобарзана, который был водворен здесь римлянами, и посадили в ней Ариарата.
11. Римляне вернули Никомеда вместе с Ариобарзаном, каждого в свою область, и с этой целью послали с ними несколько послов, во главе которых стоял Маний Аттилий. Оказать помощь при этом возвращении они поручили Люцию Кассию, начальствующему над Азией, прилегавшей к Пергаму и имевшему у себя небольшое войско, и этому же Митридату Эвпатору. Но он, полный раздражения на римлян из-за Каппадокии и еще недавно лишенный ими Фригии, как это указано в книге о греческой истории, не стал им оказывать помощи; тогда Кассий и Маний при помощи войска Кассия, собравшие еще другое большое войско из галатов и фригийцев, вернули Никомеда в Вифинию, а Ариобарзана в Каппадокию. Тотчас они стали подстрекать обоих, так как они были соседями Митридата, делать набеги на землю Митридата и вызывать его на войну, обещая, что в случае войны римляне окажут им помощь. Однако они оба боялись начинать войну с таким могущественным соседом, опасаясь силы Митридата; но так как послы настаивали, то Никомед, который дал согласие заплатить большие суммы послам и военачальникам за помощь и еще не расплатился, а кроме того очень сильно задолжал следовавшим за римским войском ростовщикам и потому находился в безвыходном положении, против своей воли вторгся в землю Митридата и опустошил ее до города Амастриды, причем он не встретил никакого сопротивления и никто против него не выступил, так как Митридат, имея готовое войско, тем не менее отступал, подготовляя много законных поводов начать войну.
12. Когда Никомед возвратился с большой добычей, Митридат отправил Пелопида к римским военачальникам и послам. Он очень хорошо знал, что они жаждут войны с ним и были виновниками этого вторжения; но делая вид, что ничего этого не знает, подготовляя большее количество вместе с тем и более благовидных предлогов для будущей войны, он стал напоминать им о дружественных союзах и своих, и своего отца. «За все это, — говорил Пелопид, — они лишили его Фригии и Каппадокии; последняя всегда принадлежала его предкам и была вновь захвачена его отцом, Фригия же в качестве дара за победу над Аристоником была дана вашим же полководцем и, кроме того, у того же полководца была куплена за крупную сумму. Теперь же, — сказал он, — вы спокойно допускаете, что Никомед закрыл вход в Понт, что он делает набеги на нашу землю, вплоть до Амастриды, и угоняет добычу, какую вы сами точно знаете; хотя мой царь не слаб и вполне готов к защите, но он ждал, чтобы вы сами собственными глазами стали свидетелями того, что совершается. Но так как вы сами присутствовали и знаете все, что было, то Митридат, друг вам и союзник, просит вас, своих друзей и союзников (так гласит договор), помочь нам, подвергающимся обидам со стороны Никомеда, или запретить ему наносить обиды».
13. Так говорил Пелопид, послы же Никомеда, присутствовавшие тут для возражения, сказали: «Уже давно злоумышляя против Никомеда, Митридат послал Сократа с войском против его царства, хотя он держался спокойно и, как старший, законно обладал властью. Так поступил Митридат с Никомедом, которого вы, римляне, поставили царем Вифинии; а отсюда ясно, что это он сделал не столько против нас, сколько против вас. Равным образом, хотя вами издан приказ, чтобы цари Азии не переходили в Европу, он же подчинил себе большую часть Херсонеса. Все это достаточные доказательства его дерзкого отношения к вам, его враждебности и его неповиновения; но посмотрите, какие огромные у него приготовления, как будто к какой-то большой и уже объявленной войне, его собственного войска, так и его союзников, фракийцев и скифов, и всех ближайших племен. С царем Армении у него брачный союз, а к царям Египта и Сирии он все время посылает посольства, старясь привлечь их на свою сторону. У него триста боевых палубных судов, и к ним он заготовляет еще другие, а за штурманами и за кормчими он разослал людей в Финикию и в Египет. Все эти приготовления, столь огромные, направлены, конечно, не против Никомеда, но против вас, о римляне, готовит все это Митридат, исполненный против вас гнева за то, что вы велели ему уйти из Фригии, которую он преступно, подкупив одного из ваших предводителей, купил себе, — вы признали всю несправедливость этого приобретения; он сердит и за Каппадокию, которая тоже вами была дана Ариобарзану; он боится вашей растущей силы и готовится под предлогом нападения на нас напасть, если сможет, на вас самих. Дело мудрости не ожидать, когда он сам захочет объявить вам войну, но обращать внимание больше на его дела, чем на его слова, и тому, кто ложно надел на себя маску дружбы, не выдавать верных и постоянных друзей и не оставлять без внимания, что ваше решение относительно нашего царства делает недействительным тот, кто в равной степени и для нас и для вас является врагом».
