Поет мечта моя.

Бубенчики весенние

На сказочном лугу.

Душа моя все пленнее,

Быть вольным не могу.

В неволе я сияющей,

Бубенчики поют.

Я тающий, мечтающий,

В душе один уют.

Она в немом цветении

В играющем огне,

И кто-то в отдалении

Родной спешит ко мне.

Мерцающие венчики

Мне льют медвяный яд.

И слышу я, бубенчики

За лесом там звенят.

КУПАЛЬНИЦЫ

Вам первое место, купальницы,

В моем первозданном саду.

Вы зорь золотых усыпальницы.

Зовете. Глядите. Иду.

Вы малые солнца болотные,

Вы свечи на свежем лугу.

Кадила вы нежно-дремотные.

От детства ваш лик берегу.

Чуть глянете, вы уже маните,

Чуть вспыхнете, вами горишь.

Весну возвещать не устанете,

Зажжете осеннюю тишь.

Вы дышете, сон свой колышете,

Зарю возвращая заре.

И исповедь нежную слышите,

Что сладко любить в Сентябре.

УТРО

Светлый, бодро

Утро встреть.

Звонки ведра, —

В них не медь.

В них не злато, —

Серебро.

Путь возврата —

Лишь в Добро.

Путь возврата —

От зари

До заката —

Янтари.

Зерна четок,

Семена.

Тем, кто кроток,

Жизнь дана.

В блесках связность

Хрусталей.

Всю алмазность

Щедро лей.

Вылив людям

Полноту,

Мы отбудем

За черту.

Из иного, —

Взяты сном, —

Золотого

Там испьем.

И дождями

Бросив мост,

Будем сами

В сонмах звезд.

АЛТАРЬ

Разбросала в глубинностях Неба рука неземного Художника

Это пиршество пламенных зорь, перламутровых зорь

и златых,

Изумрудных, опаловых снов, и, воздвигши алтарь

для всебожника,

Возжигает в душе песнопенья, и волны слагаются в стих.

Далеко, широко, высоко, далеко, глубоко, в бесконечности,

И таинственно-близко, вот тут, загорелась и светит свеча,

Человек человеку шепнул, что чрез Бога достигнет он

Вечности,

Человек восприял Красоту, и молитва его горяча.

СИРИУС

Ослепительный, как Солнце, южный Сириус горит,

Правит воинством окрестным звезд столпившихся кругом.

Я душой слагаю плиты светлоцветных пирамид.

Тишь в ночи, но в глуби Моря спит, до часа, тайный гром.

И как будто в Океане, там в глубокой глубине,

Чары таинства свершились, и выходят из громад,

В звездной свите, Фараоны, чьи венцы горят в огне,

Чьим воленьем звезды Мира о Египте говорят.

В НОЧАХ

Далеко от минутных разговоров и споров,

Я следил за теченьем хороводных светил.

Там, где храмы возникли лучше наших соборов,

Там, где звезды качает в вековечности Нил.

И казалось мне странным, что живу я на свете,

Что я снова и снова в преходящем бреду.

И с высокого Неба, в переплеске столетий,

Закликали созвездья — в хоровод свой — звезду.

НОЧНЫЕ ВОЛШЕБСТВА

Я взял полумесяцы, месяцы, и самые круглые луны,

И самый утонченный серп, и самый заполненный диск,

И в звоны вложил многозвездия, и молнии вбросил

в буруны

И вот я в Пустыне стою, застывший в ночи обелиск.

Заклятьем ночного кудесника взметнул я до звезд

песнопенья

Но брызги напевов земных едва досягнули до них,

От грани до грани Пустынности дрожит звуковое свеченье,

Но вечно, пока человек, я только оборванный стих.

ИЗВИВ

Если гирляндой гремучей

В Небе ты молнии свяжешь,

Если ты властен над тучей,

Ты Громовержец тогда.

Все же ты, снова и снова,

Нам никогда не расскажешь,

Есть ли без боли живого,

В Небе златая звезда.

ПУСТЫНЯ

Ни зверей, ни змей, ни птиц,

Ни манящих глаз растений.

Прах песчаный без границ,

Облачков случайных тени.

И ползучий шелест-шум

Угрожает: — Здесь могила.

То — воронкой встал самум,

То — бесовское сверлило.

Лишь верблюжьи черепа,

Знак томлений каравана,

Говорят, что есть тропа,

Выход к жизни из дурмана.

СТЕПНОЙ ВЕТЕР

Ветер жгучий и сухой

Налетает от Востока.

У него как уголь око

Желтый лик, весь облик злой.

Одевается он мглой,

Убирается песками,

Издевается над нами,

Гасит Солнце, и с Луной

Разговор ведет степной.

Где-то липа шепчет к липе,

Вздрогнет в лад узорный клен.

Здесь простор со всех сторон,

На песчаной пересыпи

Только духу внятный звон: —

Не былинка до былинки,

А песчинка до песчинки,

Здесь растенья не растут,

Лишь пески узор плетут.

Ходит ветер, жжет и сушит,

Мысли в жаркой полутьме,

Ходит ветер, мучит души,

Тайну будит он в уме.

Говорит о невозвратном,

Завлекая за курган,

К песням воли, к людям ратным,

Что раскинули свой стан

В посмеянье вражьих стран.

Желтоликий, хмурит брови,

Закрутил воронкой прах,

Повесть битвы, сказку крови

Ворошит в седых песках.

Льнет к земле как к изголовью,

Зноем носится в степи.

Поделись своею кровью,

Степь нам красной окропи!

Вот в песок, шуршаний сухо,

Нож я, в замысле моем,

Вверх втыкаю лезвием.

Уж уважу злого духа!

Вместе песню мы споем.

Кто-то мчится, шепчет глухо,

Дышет жаром, и глаза

Норовит засыпать прахом,

Укусил огнем и страхом,

Развернулся как гроза,

Разметался, умалился,

С малой горстью праха слился,

Сеет, сеет свой посев,

Очи — свечки, смерчем взвился,

Взвизгнул, острый нож задев.

И умчался, спешный, зыбкий,

Прочь за степи, в печь свою.

Я ж смотрю, со злой улыбкой,

Как течет по лезвию

Кровь, что кровь зажгла мою.

СЕРДЦЕ

Сердце капризное, что тебе нужно?

С миром зачем бы не жить тебе дружно?

Хочешь, заря заблестит тебе ало?

Нет, я хочу, чтоб сияла жемчужно.

Хочешь покоя? — Мне этого мало.

Хочешь, чтоб ты хоть на миг задремало?

Нет, чтобы буря раскинулась вьюжно.

Сердце, твое поведение — злое.

Знаю, но я уж от века такое.

ТАМ

Батюшка шатер,

Матушка ладья.

Гей, коня скорей,

Будет веселей,

Отдохнет весло.

Хочешь пить, так пей,

В разуме светло.

Знал я весь простор,

Снова с вами я,

Матушка ладья,

Батюшка шатер.

Порешите спор,

Для житья-бытья.

Небом дан шатер,

Влагою — ладья.

С Месяцем ночным

Дней уходит дым.

Снова по степям,

По горам крутым.

Счастье там, вон там.

Твой маяк — твой взор,

Даль — жена твоя.

Уплывай, ладья,

Догорай, шатер.

Батюшка шатер,

Матушка ладья.

СДВИГ

Парус, вздутый знак крыла

Буревестника седого.

Море — вольностей, суша — зла,

Влага — смелых снов основа.

Мачта, вкрепленный упруг,

Лик упрямого стремленья.

Глянь на Север, глянь на Юг,

Взяв стрелу, люби пронзенье.

В глубь идущее весло,

Брызги с весел, всплеск веселый.

Мысли кружатся светло,

Как над лугом вешним пчелы.

Лодка, рыбина морей,

Ходкий дом, без связы дома.

Ветер с Севера, скорей,

То изжито, что знакомо.

Ветер дружный, поспешай,

От усилья вздулись жилы,

Здравствуй, Море, вечный Май,

Мир вам, дальния могилы.

ПРАЗДНИК ЖИЗНИ

Мой праздник Жизни, праздник ласки —

В году, конечно, высокосном.

Я ладаном овеян росным,

Родился я в лазурной сказке.

Я в нескончаемой завязке

Непостижимостей Судьбы.

Я тот, кто шествует без маски,

За мной — свершители борьбы,

Мои взнесенья и паденья,

Мой сложный знак освобожденья, —

В играньи праздничной трубы.

ЧЕТВЕРТЬ ВЕКА

Неужели четверть века

Что-нибудь,

Для такого человека,

Пред которым дальний путь!