Миновав урочище, дорога повернула на север. Внезапно, путь нам преградила группа всадников в одеждах орденских дозорных. Подъехав к нам, один из воинов остановился неподалеку и громко объявил:

— Дозорная служба ордена Знающих. Прошу представиться и изложить цель путешествия.

Мы вышли из Гума и подошли к сержанту. Назвались, предъявили орденские знаки, полученные во время визита в обитель.

— Господин и госпожа маги, мы потрясены вашим экипажем. Уму непостижимо, как можно ездить на незапряженной повозке. Хорошо, что мы заметили герб ордена и не испытывали опасений.

Остальные дозорные подъехали поближе и внимательно разглядывали Гума, восхищенно цокая языками. Среди них я заметила юнца, перепугавшего меня в обители. Он тоже узнал меня и боязливо поглядывая, постарался затеряться за спинами товарищей. Интересно, что за наказание было? Попадись он мне сейчас, сама бы вразумила.

— Сержант, скоро у дозорной службы ордена тоже появятся самобеглые кареты. Ваши мастера уже строят их в обители для генерала Озориса, — весело ответила я.

Лица дозорных украсились радостными улыбками, послышались восторженные возгласы. Бойцы, воодушевленные хорошей новостью, вежливо пожелали нам счастливой дороги и сообщили, что через тысячу локтей начинаются земли семизвездников.

Уходящая зима позволила пожухшей траве наливаться свежими соками ростков нового поколения. Деревья тоже готовились сменить скромный наряд невзрачной зимней листвы на праздничное ярко-зеленое летнее убранство. А вот и межевой знак с гербом семизвездников, глядящим в нашу сторону. Мы оставили земли ордена Знающих и теперь лишены поддержки. По крайней мере, прямой. Да и власть королевства здесь не действовала.

Через пару верст дорога должна повернуть на северо-восток и оставляя слева лесную вотчину волколаков, привести к знакомой мне обители ордена Братства Семи Звезд. Когда мы миновали поворот, я вдруг увидела кровавый след, пересекающий дорогу.

— Стоп! — крикнула я и выскочила из Гума. Жека последовал за мной, настороженно озираясь и держа в руках кинжал с Жарой. Осмотревшись, по аурам обнаружила двоих волколаков, удаляющихся от левой обочины дороги и несущих маленького дроу.

— За мной, — крикнула я, и ринулась в погоню. Мы преследовали оборотней, не подозревающих, что правосудие уже настигает их. Вскоре, я усмотрела пару волколаков, стремящейся к неведомой цели. Самка тащила в зубах мешок, раненый самец с трудом поспевал за ней, истекая кровью. Его след мы и увидели на дороге.

— Стоять! — крикнула я.

Волк развернулся и беззвучно бросился на нас. Волчица ускорила бег. Жека нацелил кинжал и оборотень, перевернувшись через голову, дернулся и замер. Мы побежали вслед за волчицей. Показалась бревенчатая хижина, куда она юркнула. Мы без раздумий вбежали внутрь. Волчица, обернувшись в голую черноволосую женщину, лихорадочно развязывала мешок. Увидев нас, схватила меч, висящий на стене, и с визгом бросилась в атаку. Не добежав пары шагов упала и замерла в глубоком обмороке. Я слегка укрепила ее ауру, которую до этого разуплотнила почти до предела. Жека пинком отбросил меч в сторону. Женщина застонала и открыла глаза. Мешок шевелился, оттуда раздавался детский плач.

— Пилот, посмотри, кто в мешке, — приказала мужу.

Жека развязал мешок и извлек маленькую, года четыре, рыдающую девочку. Прижал к груди и стал успокаивать, баюкая на руках.

— Говори, что случилось? Зачем вы украли ребенка дроу? — обратилась к волчице.

— Желтые муравьи покусали сына. Он умирает. Единственный способ исцелить — дать живой крови человека или эльфа, — прохрипела волчица.

— И вы, дремучие дикари, вообразили, что пожертвовав жизнью чужого ребенка, способны спасти своего? — в бешенстве вскричала я.

— Жертва необходима. Надо спасти сына. Мужа ранили. Где он? Что с ним? — выла и шипела волчица.

Поползла, из последних сил пытаясь добраться до меня. Я придавила ее заклинанием веса. Сама кинулась вглубь хижины. На грязной подстилке лежал мальчик лет трех-четырех. По слабеющей ауре определила, что ребенок находится в критическом состоянии. Кожа на лице и руках была покрыта красными куполами муравьиных укусов. Дыхание постепенно замирало. Села рядом и стала укреплять слабеющую ауру волчонка. Активировала заклинание нейтрализации ядов, чтобы убрать отравление маленького организма. Дыхание малыша успокоилось, вздувшиеся волдыри бледнели и опадали. Наложила заклинание глубокого сна и вернулась к волчице. Женщина была мертва. Слабая аура не выдержала трехкратного увеличения веса.

Ну и что нам теперь делать, с двумя детьми на руках? Это какое-то безумие!

Убрала заклинание веса. Подошел Жека. Изреванная девочка спала у него на руках, вцепившись в плащ мужа, как в последнюю надежду.

— Ты знаешь, я попытался подкрепить ауру малышки и у меня получилось. И что же нам делать с ними? — прошептал он, повторив мои мысли. Потом его лицо приняло решительное выражение. — Возьмем детей с собой, сдадим местным властям, — заявил он.

Я заметила, что Жека не подавлен случившимся, как было после нашего первого боя, а просто взволнован. И одна когда-то робкая эльфийка тоже не ощутила отчаяния, как в тот раз. Правильно, бой есть бой. Волколаки сами виноваты. Объяснили бы все и отдали ребенка, никто бы их не убивал. А волчонка мы бы все равно вылечили.

Раскинули подстилку на задних сидениях Гума и поудобнее уложили спящих детей. Я протерла их мокрым полотенцем, очищая кожу от грязи и снимая раздражение. Уплотнила ауры, укрепила сон, укрыла. Муж сел за руль и мы продолжили движение.

Вперед!

Жека. Детский вопрос

Каждый ребенок всегда чей-нибудь ребенок.

Анниэль

Плох тот дипломат, который не способен в трудную минуту соврать, не краснея.

Цвейг

Мы подъехали к обители ордена Братства Семи Звезд. Она, в сравнении с нашей, смотрелась невзрачно. Темные бревенчатые стены, тяжелые окованные щиты ворот, привратные башни из дубовых срубов, все что было открыто глазу, несло на себе отпечаток времени. Не то что у нас, где обитель окружала аккуратная стена из светлого камня, перемежающаяся симпатичными красными башенками охраны.

Дети, завернутые в полотенца, сидели на задних креслах. Малышка с аппетитом жевала кусок лепешки. Когда я смотрел на нее, она улыбалась и тянула мне обмусоленный продукт питания, дескать делилась со мной. Какая славная девочка! Красивые кудряшки, такие же как у Уайды, но совершенно черные. Ее зовут Лима. Волчонок сосредоточенно грыз ленточку сушеного мяса, не замечая ничего рядом. На вопросы не отвечал, лишь испуганно озирался. Я открыл фляжку и поднес к губам малыша. Тот сразу отпустил мясо и припал к воде. Капли стекали по чмокающим губам и поглощались полотенцем. Их одежда, постиранная нами с Анниэль на короткой остановке у ручья, сохла на веревке, протянутой над багажной площадкой.

Из ворот высыпал немалый отряд местного воинства. Я насчитал десяток меченосцев, двадцать лучников и столько же волколаков. Чего это они так испугались? Ах да, никогда не видели Гума. К нам подошел боец огромного роста и бряцая ножнами меча по скрипучим доспехам, грозно спросил:

— Кто такие?

Анниэль опустила боковое стекло.

— Делегация ордена Знающих. Прибыли на встречу с магистром. Вручите ему верительные грамоты. Будем ждать решения здесь.

Закрыла стекло. Храбрый вояка вернулся к браме и передал наш рулончик внутрь. Прошло немало времени, когда ворота стали медленно и скрежеща раскрываться. Из них выскочили шестеро персон в богатых одеяниях и с радушными минами поспешили в нашу сторону. Жена сдвинула вниз боковое стекло, состроила надменную гримасу.

Один из встречающих, увидев Анниэль, торжественно провозгласил:

— Магистр приглашает высокую делегацию ордена Знающих в зал приемов!

Стекло встало на место и Гум тронулся. Воинство у брамы шарахнулось в стороны, но от бегства воздержалось. Встречающие остались позади, оторопело раскрыв рты. Миновали створ ворот. Жена сказала: