— Ты правильно поступила, — мягко ответил Гур, потом повернув меня к себе, взглянул в глаза и добавил: — И ты, бесстрашный сотник, действовала верно.

Приподнялся, схватил меня за ухо, а львицу за волосы, потащил к себе. Мы притворно завизжали. Гур крепко прижал нас с сестричкой к груди. Белоснежная густая шаль волос Уайды накрыла нас и мы замерли в блаженном единении.

— А знаешь, любимый сотник, что одна милая ушастая головка перестала быть гладкой? — неожиданно спросил муж.

Я оторопела. Приподнялась, потрогала голову, действительно шершавая, как мелкий песок на камне. Волосы начали расти! В радости переводила глаза с Гура на Уайду. Муж продолжил:

— А ведь я тобой не занимался после ресничек. У нас не было на это времени. Увидев появляющиеся бровки, я кое-что понял, а теперь еще раз убедился. Пусть одна хитрая кошка, мастер магии жизни, поведает, когда она успела наколдовать чудесные изменения беленькой девочки.

Львица расплылась в довольной улыбке. Покачала бедрами, показывая, дескать, вот она какая. Как я ее люблю!

— Сестричка, ты не возражаешь против густых и крепких волос на голове? — муркнула Уайда, не раскрывая глаз.

— Нет, не против, любимая сестричка, но лишь на ней. Иначе я буду чересчур отличаться от мужа.

Мы замолчали и синхронно уткнулись подбородками в ключицы Гура, глядя ему в лицо. Моя рука нашла руку Уайды. Вдруг Гур хмыкнул.

— А теперь будем играть в викторину. Знаем ли мы, кто создал наше счастье? Сейчас мы выберем только одного из двух остальных, на счет раз-два-три, — спросил нас Гур, хитро прищурился и дал старт, — раз, два, три!

Муж выбрал меня, хлопнув и крепко сжав мою попку. Я выбрала Уайду, куснув за ушко, сестричка остановила выбор на Гур, облизав тому нос. Мы весело рассмеялись.

— Вот теперь пусть каждый объяснит свое решение, — заявил Гур. Если угодно, могу начать первым.

Мы с сестричкой взвизгнули в знак согласия.

— Извольте. Этот славный сотник, большой командир, — он ухватил губами и обслюнявил мой нос, еще сильнее, до сладкой боли сжав ягодицы, — имеющий большую, хм, и добрую душу, однажды пожалел бездомную кошку, валявшуюся среди конских копыт. И что мы получили взамен? Счастье. Кто выскажется следующим?

— Давай я, — молвила хитрунья, — ты вызволил меня из клетки, а без этого и наше счастье было бы невозможно. А если говорить проще, я тебя люблю. Хотя это не аргумент и не объяснение, но все равно я хочу это сказать.

Они нежно поцеловались и уставились на меня. Я ласково прихватила губами носик Уайды, замкнув круг облизанных носов. Она в ответ куснула мое ухо. Я сказала:

— Для меня очевидно, что Уайда увеличила счастье и мужа, и мое. И не в два раза, а намного больше. Раньше я обожала спокойного чистого красавца, мне с ним было чудесно, но я оставалась в живых. А теперь я погружаюсь в огонь, который сжигает меня дотла. И все из-за моей милой сестрички. Раньше, будучи с Гуром вдвоем, я не могла, в полусознании, смотреть на себя со стороны. Теперь могу. Где бы я углядела Гура, обезумевшего от страсти? Видеть такое — счастье, счастье, счастье. Кто бы научил меня замечательным подробностям львиной любви? Зажигал и пылающую бросал в Гура, воспламеняя его?

Уайда благодарно поцеловала в макушку. Внезапно отскочила, обернулась и исчезла. Малыши просыпаются. Долг выше прозы. Мне пушистики нравятся, с нетерпением ожидаю, какими они будут в человеческом облике.

Наши детки!

Жека. Кто есть кто

Заблуждения, содержащие некоторую долю правды, самые опасные.

Смит

Из истории жизни человека ни одна глава не поучительна так, как летопись заблуждений.

Шиллер

Я клинический дебил. Имбецил. Идиот. Маловато. Полупридурок? Лучше. Дурило? Да.

Я — именно дурило. Сейчас мне Анниэль рассказала, что Майта вообще не сестра Гура, а жена. И атлетка львовская тоже. Он, типа, шах эмирата или эмир шахиата и у него две жены.

И это — я? Тот, который решал системы дифуров аналитически, а не численно. Моей Анниэль до лампады, что аналитически, что эквилибристически, а вот научные коллеги (сиречь, старые хрены) лишь языками цокали в радостном удивлении. Потому что могли оценить физический смысл, содержавшийся в аналитическом решении. И теперь светоч разума, в виде меня, не смог просчитать банальную ситуацию? Как же подобное могло произойти со мной? С дурилом.

Что такое? Шо такэ? Вот из ит? Вас ис дас? Кес ке се? Ара эс инч бана?

Что-то случилось с княгиней Трубецкой или с домом Облонских, если я так туплю.

Помню, как доктор наук Цфасман, научный руководитель, говорил мне, лукаво поблескивая глазами:

— Ся моделька хиловата, коли данных маловато.

Действительно. Маловато. Я интуитивно определил взаимный поцелуй дам, типа, однополый оральный контакт, как базовый элемент модели, а ведь сам, приезжая на Кавказ, целуюсь с родней, и что? Значит несущественный элемент, не базовый. Так что аннулирую предположение о бордово-розовых отношениях жен Гура, хотя предпочел бы, чтобы женщины не целовали друг друга, особенно на публике. Лучше бы накапливали запас эстрогена для опытов с мужеским родом, а не тратили попусту. Хотя, кто я такой, чтобы навязывать свои предпочтения другим? Дурило и есть.

Теперь почти все понимаю, о чем говорят мои спутники. Узнал, что Гур высвободил откуда-то детей львицы и теперь они стали общими детьми всей их семьи. А Анниэль ему помогала в спасении детей. Горжусь моей девушкой! И еще понравилось, что Гур взял в жены женщину с детьми. Очень достойно.

Анниэль рассказала, что она ученый, маг земли. Она, фактически, является моим коллегой, она — маг-экспериментатор, а я физик-экспериментатор, разница небольшая. Раньше голубка действовала против организации, к которой принадлежит Гур, но он ее перевербовал и теперь она на его стороне.

Мой статус, оказывается, следующий. Я — ценный цивилизационный артефакт и Гур поручил Анниэль изучать меня. Когда услышал это, то долго смеялся. Спросил, входила ли плотская любовь в исследовательский набор. Анниэль стала пунцовой и отводя глаза в сторону, протянула, что этот «инструмент» не планировался. Румянец прошел, она стала лукаво поглядывать, слегка улыбаясь. Сказала, что просто внезапно поняла, как я хорошо проявился в изучении языка и меня нужно было срочно наградить, но прежняя земляника кончилась, а новой набрать не успела. Юмор у нее забавный.

Я погладил ей грудь, пытался залезть под тужурку, но получил по рукам и узнал, что в рабочее время неприлично приставать к исследователю. Однако научная особа намекнула, что рабочее время когда-нибудь закончится. Я согласился. Добавил, что когда оно истечет, то буду раздевать и целовать одного исследователя, изучая, в свою очередь, все элементы, из которых состоят местные экземпляры. Анниэль опять покраснела и пытаясь выглядеть грозно, достала прутик. Я выхватил его и хлестанул себя по спине. Красавица рассмеялась серебристым колокольчиком.

Тут же, будто в ответ на смех Анниэль, мы услышали радостные возгласы и вышли из-за нашей палатки, где проводили НИР. Смех и голоса слышались в резиденции Гура. Подошли, заглянули. Совершенно обнаженная Уайда, если не считать какую-то деревяшку на шее, сидела по центру палатки и держала на коленях двух бутузиков, что-то невнятно лепечущих. Симпатичные детишки, беленькие редкие волосики, смуглая кожа. Все в мать. Майта любовно поглаживала младенцев. Гур полулежал неподалеку и с удовольствием наблюдал возню. А грудь у нее первоклассная. Впрочем, не разевай роток на чужой кусок. Да если и разинешь, то Уайда может быстро закрыть его. Вспомнил, как одногруппник Санье, когда восхищался грудью увиденной девушки, то шептал, ах, да, и мне б такую. И очерчивал желанные контуры у своих тощих ребер. Мы рыдали от смеха.

Анниэль отвлекла от созерцания посторонних титек и сказала, что мы с ней должны сплести колыбельки из прутьев, намокающих в корыте. Я согласился, интересная топологическая задача. Покрутив ее в голове, предложил сплести не две колыбельки, а одну корзинку побольше, чтобы разместить в ней обоих детей. Анниэль обмыслила мое рацпредложение, выдвинула встречное. Колыбелек все же две, но с общей стенкой, одной ручкой и выемкой под переднюю луку седла. Изобразил работу разума, потом действительно задумался и признал этот вариант оптимальным. Огреб большую охапку гладких и гибких прутьев и мы отправились к лежащим седлам заниматься ОКР.