Михаил Айзенберг Случайное сходство 1 * * * Донесется искра фейерверка; добежит огонь электросварки; в темноте открывшаяся дверка обещает место в луна-парке, чтоб и мы на острове блаженных в безотчетных растворились сроках; стали сыпью, что живет на стенах, солью, что ночует на дорогах. * * * Вот она, Москва-красавица, — постоянный фейерверк. Поглядите, как бросается белый низ на черный верх. Дайте нам, у нас каникулы, конфетти и серпантин. Остальное, что накликали, даже видеть не хотим. Ожидания доверчиво в новостях передают. Всем привет от фейерверкщика, а от сменщика – салют. Как бы вытащить из ящика с говорящей головой не того, впередсмотрящего на тебя, как часовой — словно ты шпана советская или крайний инвалид. Он о том, что время детское, по-немецки говорит. Время – голову не высуни. И уходят в дальний путь дети, загнанные крысами. Им вода уже по грудь. * * * Ежи Чеху Посещением обрадуй городок, идущий в гору. За кладбищенской оградой яму вырыли другому. И миньяна, как ни ратуй, не собрать об эту пору. Весь сегодняшний Казимеж словно выбитая челюсть. Вдоль по улице Шерокой [1]ходит ветер, подбоченясь. Люди свесились из окон. Что упало – не поднимешь. Вот и память как известка отлетает, легковесна. Не из камня, а из воска возводили это место. И вот видишь, Матка Боска не спасла его, Болезна. * * * А еще говорит мне попутчик наш: Так и быть, я тебя запру. Приберу тебя как чужой багаж. А зачем пропадать добру? Подводя итог, не сиди вот так. Не показывай слабину. Я казенным мелом поставлю знак и квитанцию не верну. Задержи в уме, подводя итог, основную величину — неучтенный груз, что везет челнок на себе через всю страну. Грузовой отсек. Подвижной состав. Можно сразу поставить крест. Ведь теперь не все на своих местах, да и нет их, надежных мест. Разреши чужим багажом не стать для проворных рук. Тяжела ты, право, ручная кладь, неподъемна вдруг. * * * Девки идут как Бирнамский лес. Ротами, ярмарками невест строятся без указки. Пляшут набедренные узлы, ходят шарниры из-под полы. Видно, что не гимнастки. Следом народный идет конвой, их добровольный пленник, гонит на них как осиный рой ворох цветных наклеек. Новое высеяно зерно. Город, выигранный в казино, высмотрит напоследок, как разрушительницы границ, дети кентавров и кобылиц рвутся из лестничных клеток. * * * Сна ни в одном глазу. Сон, посмотри в глазок: в свете наискосок кто-то в знакомой шапке, в чужом пальто, сам неизвестно кто. нет ничего в руках нет ни песка ни кипятка нечего бросить наверняка нет ничего в руках нет и сил у руки все замечает страх у него глаза велики Страх, посмотри в глазок. Там никого. Там близка, густа сделана темнота из одного куска. Да и что ему твой песок — он и сам из песка. * * * Скоро мы станем прошений податели. Станем просители мы, чтоб разошлись ради дочки и матери снежные эти холмы. Чтоб они стали перинами белыми с мягкой опорой на дне, и невредимыми съехали, целыми дети на той стороне. Сердце привязано ниткой невидимой. Нить коротка, а земля велика. Рожки, улитки, свои протяните им! Бык и олень, отведите рога! * * * Вышел чернее тучи. Стал не-разлей-вода. В мире радужном и текучем так бы и жил всегда. И не вдыхать бы его, не трогать — воздух, попавшийся на крючок. Чей зацепил меня острый коготь? пыли стеклянной прошел пучок. Норы завалены, поры забиты в городе, пойманном на блесну. Хмуры фасады, видавшие виды, — ждут, что в глаза им плесну. вернутьсяУлица Шерока – бывший центр еврейской части Казимежа (район Кракова). |
