Символизм данной птицы и ее мужских фаллических ком­понентов подчеркивает духовный аспект этого архетипа в противовес его земному аспекту Мы знаем, что в Египте символом вскармливающей Великой Матери была также и кормящая небесная корова. Но в парадоксальном симво­лизме "грифа с большими грудями" акцент делается на не­бесную природу этой птицы, укрывающей землю своими крыльями Однако птица, небо и ветер являются архетипическими символами духа и, в то же время, характерны для архетипа отца. Верх и низ, небо и земля содержатся в отцовско-материнском единстве уробороса и уроборической Матери. Духовный характер этой Матери выражается данной птицей, точно так же, как ее земной характер символически выражается змеей.

Если мы знаем, что птица из детской фантазии Леонардо относится не к отцу, а к уроборической Великой Матери, то это только потому, что она явилась человеку на самой ран­ней стадии его жизни, когда он младенцем лежал в своей люльке, ибо это есть стадия Матери с ее питающими или фаллическими грудями. У ребенка более старшего возраста такое видение птицы, вроде похищения Ганимеда орлом-Зевсом, имело бы совсем другое значение.

Разумеется, "коршун" требует внесения новых поправок в исследование Фрейда, но цель этих поправок заключается в том, чтобы еще сильнее подчеркнуть невозможность личнос­тного толкования, то есть толкования на основе истории семьи Леонардо и его отношений с реальной матерью. Мы видим, что надличностное, архетипическое толкование Лео­нардо и творческого процесса вообще не только необходи­мо, но и должно быть еще более глубоким. Обнаружение ошибки Фрейда (и, отчасти, нашей) требует еще большего смещения акцента на уроборический характер "грифа-матери" Леонардо.

В данной работе мы не можем в полном объеме говорить о том, что значит для человечества Архетипический Женский Принцип,22 но, по крайней мере, мы должны дать о нем определенное представление. Он представляется и всевос-производящим аспектом природы, и находящимся в бессо­знательном творящим источником, из которого в ходе истории человечества родилось сознание, и из которого, во все времена и во всех людях, поднимается все новое психическое содержание, которое расширяет, активизирует и обогащает жизнь индивидуума и общества. В этом смысле обращенная к Богине-Матери молитва "Да прижмет она мой рот к свой груди, и да вовек не отнимет меня от нее" актуаль­на для всей людей, но особенно касается людей творческих.

Тем не менее, остается вопрос: когда архетипический образ является доминирующим, то в каких случаях мы имеем дело с комплексом матери, то есть, с патологической, "инфантильной" зацикленностью на ее образе, которая дела­ет невозможной здоровую жизнь, в особенности для мужчины, а в каких - с нормальной подлинной архетипической ситуацией? В данном очерке, посвященном исключительно Леонардо, у нас есть возможность только предложить определенные темы для дальнейшего подробного обсуж­дения.

С развитием сознания женско-мужской уроборос разделя­ется на Первых Родителей. В матриархальный период истории человечества и в период развития ребенка, когда доминирует бессознательное, Первые Родители проявляют­ся как уроборорическая Дева-Мать в союзе с невидимым Духом-Отцом, который является уроборосом-отцом, безымян­ным надличностным духовным существом.23 В ходе нор­мального развития происходит "вторичная персонализация", то есть, процесс демифизации, в ходе которого архетипически мифологические образы проецируются на личности из состава семьи или из ближайшего окружения и воспринима­ются через них. Этот процесс ведет к формированию нор­мальной личности и "нормального" отношения к окружающе­му миру. Архетипы постепенно преобразуются в "культурный канон", установленный данной конкретной общиной и таким образом индивидуум адаптируется к нормальной жизни. Архетипическое напряжение между Духом-Отцом и Девой-Матерью в ходе этого развития сводится к напряжению между сознанием, которое в условиях патриархального мира становится наследием Духа-Отца и бессознательным, кото­рое становится живым представителем Великой Матери. Нормальное развитие западного человека, которое по этой причине мы называем патриархальным, ведет к доминиро­ванию сознания или архетипа отца, и к жесточайшему подав­лению бессознательного и связанного с ним архетипа матери. Но в случае с человеком творческим (так же, как и в случае с невротиком), такое изменение архитепического на­пряжения между Первыми Родителями невозможно или вы­ражается в очень слабой форме.

Архетип доминирует в творческом человеке в силу его творческой натуры; у больного человека происходит нару­шение нормального развития сознания, вызванное отчасти семейными комплексами и отчасти подлинными детскими переживаниями, либо другими факторами, вызывающими заболевание на более поздних стадиях развития.

Последствия превалирования архетипа в творческом че­ловеке, который по самой своей природе зависит от собст­венного отношения к творческому бессознательному, отчасти проявляются в его непохожести на так называемых "нормальных" людей; в данном исследовании нам нет нужды обсуждать эти особенности его личности, несколько сходные с состоянием невротика. В жизни творческого человека уда­рение всегда стоит на надличностных факторах; то есть, архетипический фактор настолько доминирует в его ощу­щениях, что в крайних проявлениях этой особенности твор­ческий человек становится почти неспособным к личной жизни. А если он и сохраняет способность к человеческим отношениям, то только ценой глубокого конфликта, посколь­ку подгоняет архетипические проекции под человеческую ограниченность своего партнера. Именно поэтому многие художники, даже из числа наиболее одаренных, поддержи-k вают такие интенсивные духовные отношения с "далекими любимыми", активно ведут переписку, общаются с неизвест­ными, мертвыми и т.д.

При нормальном развитии, "женский компонент" в мужчине в значительной степени подавляется и относится к комплексу женского начала в бессознательном, который, при проецировании на женщину, делает возможным контакт с ней. Но в случае с человеком творческим, этот процесс остается незавершенным. По самой своей природе он оста­ется в значительной степени бисексуальным и сох­ранившийся женский компонент проявляется в нем повы­шенной "восприимчивостью", чувствительностью и большим присутствием в его жизни "матриархального сознания", вы­раженного в процессе формирования его внутреннего мира, который и обуславливает его творческий потенциал.

У человека творческого и женское начало развивается не так, как у нормальных людей. Как я уже писал, именно патриархальное, мужское развитие сознания обуславливает возникновение комплекса женского начала и его отделение от архетипа матери.26 У человека творческого такое разде­ление не может быть доведено до конца; у творческого чело­века отсутствует требуемая однобокость, которая харак­теризует отождествление эго с исключительно мужским соз­нанием, ибо он остается женоподобным ребенком в большей степени, чем нормальные люди. Превалирование архетипического мира Великой Матери, его зависимость от ее "больших грудей" настолько велики, что он совершенно не способен на "убийство матери", необходимое для освобождения от женского начала. По этой причине, творческие люди (за исключением только самых выдающихся), как правило, в большей степени творцы, чем мужчины. Насколько твор­ческий человек способен ассимилировать и сформировать содержимое бессознательного, недостающее той общине, в которой он проживает, ровно настолько он не способен развиться как индивидуум относительно общины.27 В то время, как нормальный человек расплачивается за адап­тацию к жизни в условиях западной цивилизации утратой творческих способностей, творческий человек, который адаптирован к требованиям мира бессознательного, расп­лачивается за свои творческие способности одиночеством, которое является выражением его относительной неспособ­ности адаптироваться к жизни в обществе. Разумеется, это положение верно лишь для крайних случаев, между кото­рыми имеется бесконечное количество переходных форм и оттенков.