На последней четверти он двигался лишь на отупляющем упорстве и в крайнем напряжении своего тела, усиленного ботами желе гарбены и техническим совершенством Колыбельной. Другой легкоатлет уже давно бы скатился вниз бездыханным, а он всё шел, шёл, шёл… Пока чуть не разбил прикреплённый на лобовом ремне фонарик о приблизившуюся стену. Причём в тот момент понял, что если станет отдыхать, то ничего не получится, он просто задохнётся от недостатка кислорода! Не догадался дать роботу задание сделать хотя бы маленькое отверстие наружу для притока свежего воздуха! Или отводную штольню пробить в сторону на финальной части.
Отдохнуть не получалось, потому ухватил молоток и несколько раз саданул им по прочной породе. Да где там, даже не шелохнулось ничего! И молоток отскакивал, словно от наковальни!
В который уже раз пришлось воспользоваться незаменимым двуручником. Нисколько не опасаясь сломать остриё оружия, Виктор стал орудовать им словно простым ломом, проклиная собственную непредусмотрительность.
С третьего удара оставшийся простенок к свободе покрылся трещинами, а с пятого внутрь хлынул поток ледяного воздуха, а глаза ослепил яркий дневной свет. Вовремя! Лёгкие заработали как меха, очищая тело от переизбытка углекислого газа.
Несколько минут потратив на отдых и на адаптацию зрения, Монах осторожно выглянул в образовавшуюся дырку величиной с кулак. Хотя опасаться уже было поздно: находись кто рядом, уже обязательно заглянул бы внутрь нежданно, с грохотом появившегося отверстия. Взору открылось небольшое, зажатое между отвесных скал пространство. Причём место показалось до странности знакомым, и уже через пару мгновений пришло узнавание:
«Ущелье Крушения! Именно сюда я рухнул со своим дельтапланом! Ха-ха! Вон и озеро с ледяной водой. Зато теперь понятно, куда из него просачивается вода: для охлаждения реактора станции, работающего в режиме ожидания. А за той грядой наверняка небольшой ледник. Дальше тоже понятно: при посадке выбрали самое огромное ущелье, которое теперь у меня за спиной и внизу, посадили туда плотно станцию и прикрыли сверху бетоном и природными обломками скал. Тут и зная конкретно место посадки за века к вожделенным тайнам не пробьёшься…»
Но опасаться здесь присутствия посторонних не стоило. Ущелье Крушения являлось провалом в горах без единой тропки наверх. Менгарец после падения сюда на дельтаплане потратил один день и забрался только на первый уступ из трёх. Так что теперь уже более смело раскурочил треснувшие обломки, расширил дыру и выбрался на поверхность. Робот рассчитал верно, выбирая самую короткую дистанцию прохода по прямой линии: пробурил отверстие у основания тех самых уступов, по которым и оставался единственный путь в окружающие межгорья. Скорее всего, с краёв скал никто этой дыры не заметит даже случайно.
Пройдясь несколько шагов, стал по-хозяйски осматриваться. Старое кострище так и осталось нетронутым. Запас обгоревших брёвен позволил бы легко и беззаботно переночевать раза три. Разве что от косули да дикого подсвинка, принесенных орлами для угощения человека и кормёжки птенца, остались только белеющие, основательно почищенные зубами мелких грызунов кости.
Но с едой проблем нет, как и с размышлением по поводу привлечения сюда катарги. Если они и в самом деле такие умные, то наверняка заметят вздымающийся из ущелья дым и догадаются заглянуть с визитом. А там, глядишь, и появится кто из тех, что знаком с его свистом. Те самые особи, с которыми он пытался наладить общение и начать хоть какой-то диалог. Кстати, диалог как таковой с этими гигантскими созданиями так тогда и не получился. Скорей монолог и театр одного актёра. Нет, двух! Тогда ещё в показательном обучении участвовал перекормленный птенец с кошачьим именем Мурчачо.
Вспоминая перипетии своей последней встречи с орлами, Виктор принялся быстро разводить костёр, благо, что всё необходимое с собой имелось. Высекать искру и мучиться с подсушенным мхом, как в прошлый раз, не пришлось. Правда, когда костёр разгорелся, пришлось мох всё равно собирать и кидать в огонь, иначе дым получался бледненький и плохо заметный.
Зато когда извивающийся столб дыма, трущийся и прилипающий к отвесной стене над озером, поднялся выше окружающих скал, человек посчитал основное дело сделанным. Теперь следовало только терпеливо ждать. Если до вечера никто из катарги не появится, придётся ещё раз сюда наведаться. Если и второй раз дымом никто не заинтересуется, значит, орлы улетели или в другие места, или вообще на Первый Щит. Ведь у них как раз там находилось основное место обитания.
А чтобы не терять время даром и хоть как-то восполнить затраченные с самого утра калории, инопланетянин привольно расположился в знакомой выемке между валунов, разложил свои припасы и принялся навёрстывать давно пропущенный обед. До заката оставалась ещё парочка часов, и этого времени для гигантских орлов, обладающих феноменальным зрением, должно хватить. Для угощения хотелось оставить как можно больше пищи, но с другой стороны, и голод дело весьма неприятное. Поэтому Менгарец набросился на еду со всем своим молодецким усердием. Правда, взгляда почти не отрывал от кромок скал, внимательно осматривая весь кусок чистого голубого неба. Наверное, только благодаря этому тотчас заметил некоторое изменение на кромке, там приподнялась чья-то голова, и теперь сидящего у костра человека внимательно рассматривали. С другой стороны, хорошо рассмотреть наблюдателя мешали встречные лучи местного светила, которое уже изрядно склонилось к западу, но вот некий конус на голове заставлял предположить, что это воин, скорей всего в шлеме.
Стараясь ничем не показать, что он заметил наблюдателя, Виктор продолжал спокойно кушать и подбрасывать мох в костёр. В любом случае хвататься за меч смысла не было. Если тут и проходит какой одиночка, а то и отряд охотников, то ничего трагичного в этом нет. Ну, увидят на дне неприступного ущелья человека, так ведь чего сразу в него тыкать стрелами? В любом случае поинтересуются вначале, как он туда попал и что там делает. Одежда на нём вполне соответствующая местным нарядам, так что кто он такой поинтересуются только в последнюю очередь.
Наблюдение немного затягивалось, и это начинало нервировать. Чтобы дать себе некоторый простор и сменить угол зрения, Менгарец встал и принялся делать возле костра разминочные упражнения. И вот во время наклона всего лишь на мгновение упустил торчащую над гребнем голову из вида. Пока прикрыл ладонью лоб, пока сфокусировался, только и успел осознать, что к нему несётся нечто летящее, грязно-серого цвета и с коричневыми разводами на крыльях. Причем как только птица поняла, что человек её заметил, она издала резкий устрашающий звук.
То, что это не был орёл из семейства катарги, опозналось сразу. По размерам раза в два меньше и уж совсем не белого цвета. То, что хищник, даже сомнений не оставалось. Кто ещё станет атаковать человека, тело которого – такое же? А вот то, что верный двуручник в момент атаки оказался слишком далеко, вообще в голове не укладывалось. В два огромных прыжка Виктор попытался достичь валуна с другой стороны костра и уже прыгнул в третий раз, намереваясь ухватиться за рукоять в падении, а дальше уже как получится.
Но мощный порыв ветра буквально снёс человека в сторону: это так птица резко расправила крылья перед ударом или посадкой. Инопланетянин покатился по камням, пытаясь хоть один из них подхватить и не глядя швырнуть в нападающего. И в момент остановки обе ладони его легли на подходящие булыжники, но одновременно с тем и плечи оказались крепко прижаты к земле. Над ухом раздался странный клёкот, и вместо смертельного удара по голове клюв птицы постучал слишком осторожно, словно по хрупкому стеклу. А потом раздался свист, условно означающий «давай дружить!». Не веря собственным ушам, Менгарец вывернул голову насколько мог и встретился взглядом со взглядом огромного птичьего глаза. А потом и второй свист послышался, который повторился несколько раз весьма старательно:
