Случайно посмотрев на Росса Мердока, сидевшего в камере заключения, нельзя было заподозрить в нем угрозу. Ростом чуть выше среднего, но не настолько, чтобы это бросалось в глаза. Каштановые волосы коротко стрижены, в гладком мальчишеском лице ничего примечательного – ну разве что светло-серые глаза и холодное, оценивающее выражение, которое время от времени мелькает в их глубинах.

Одет он аккуратно и неприметно. В первой четверти двадцать первого века такого, как он, можно встретить на любой улице города – внешность, как у всех. Но под защитной маскировкой, над которой Росс так неутомимо работал, скрывался другой человек, способный достигать вершин сдерживаемой, управляемой ярости, не вполне понятной и самому Россу. Он просто учился применять ее для борьбы с миром, который всегда казался ему враждебным.

Росс, хоть и не подавал виду, знал, что охранник следит за ним. Дежурный коп не был новичком – и возможно, ожидал от заключенного иной реакции, чем пассивное созерцание, но Росс не собирался оправдывать его ожиданий.

На этот раз у Росса возникли серьезные неприятности с законом. Почему они медлят с решением? И для чего днем ему пришлось встретиться с психологом? Росс был тогда на предварительном слушании, и ему это не понравилось. Все внимание, на какое был способен его проницательный ум, он направил тогда на другие вопросы, но воспоминание о той беседе все же покалывало слабым, очень слабым опасением.

Дверь камеры открылась. Росс не повернул головы, но охранник откашлялся, будто час общего молчания иссушил ему голосовые связки. «Встать, Мердок! Тебя хочет видеть судья!»

Росс плавно встал, контролируя движение каждой мышцы. Никогда не стоило возражать или проявлять хоть малейшие признаки неповиновения. Под следствием, он вел себя, как скверный мальчишка, осознавший свои ошибки. В прошлом в подобных ситуациях кротко-смиренное поведение Росса приносило прекрасные плоды. Так что на человека, сидевшего за столом в другой комнате, он смотрел с неуверенной, застенчивой улыбкой, стоя по-мальчишески неуклюже, и ждал, чтобы тот заговорил первым. Судья Орд Роул. Не повезло ему, что старина Орлиный Клюв вел его дело. Ну что ж, оставалось одно: не отказываться, когда старина начнет раздавать пряники. Не то чтобы он собирался задержаться надолго…

– Плохи ваши дела, молодой человек.

Росс позволил улыбке увянуть; его плечи ссутулились. Но в притаившихся под веками глазах на мгновение блеснул холодный вызов.

– Да, сэр, – согласился он с тщательно заученной на случай критических ситуаций убедительной дрожью. Но внезапно все удовольствие Росса от мастерской игры как рукой сняло. Судья Роул был не один; там, наблюдая за заключенным так же проницательно, как и днем раньше, сидел этот проклятый охотник за скальпами.

– Ваше дело дрянь – особенно если учесть, как быстро вы все испортили. – Орлиный Клюв тоже глядел на него, но, к счастью для Росса, без той острой проницательности. – По справедливости вас следовало бы передать в новую Реабилитационную Службу…

Росс похолодел. «Лечение», о котором в его особенном мире распространялись леденящие слухи. Во второй раз с тех пор, как он вошел в эту комнату, его самоуверенность пошатнулась. Но искорка надежды заставила его зацепиться за сослагательное наклонение этой фразы.

– Однако вместо этого мне предписано предложить вам выбор, Мердок. Хотя, должен сказать, – и для протокола – я вовсе не одобряю этого.

Страх Росса поубавился. Если судье предложение не нравилось, то наверняка оно чем-то выгодно для Росса Мердока. Конечно же, он своего не упустит!

– Для одного правительственного эксперимента требуются добровольцы. По результатам проведенных исследований вы признаны годным. Если согласитесь, закон зачтет вам время, проведенное за выполнением этого задания, как часть срока. Таким образом вы сможете помочь стране, которую до сего времени позорили…

– А если я откажусь, меня отправят на реабилитацию, я правильно понял, сэр?

– Я рассматриваю вас как несомненного кандидата на реабилитацию. Выбор за вами. – Судья зашелестел бумагами на столе.

– Я согласен принять участие в эксперименте, сэр.

Судья недовольно фыркнул и запихнул все бумаги в папку. И обратился к третьему человеку, ждущему в тени.

– Ну, вот ваш доброволец, майор.

Росс почувствовал невероятное облегчение. Первое препятствие позади. И если удача пока на его стороне, то, может быть, он и дальше будет в выигрыше…

Человек, которого судья Роул назвал майором, подошел ближе к свету. Едва взглянув на него, Росс с неосознанным раздражением почувствовал себя не в своей тарелке. Встреча с Орлиным Клювом была частью игры. Но он шестым чувством понимал, что с этим человеком в такие игры не играют.

– Спасибо, ваша честь. Мы отправимся сразу же, пока нас совсем не занесло.

Росс еще не успел понять, что происходит, а уже вяло плелся к двери. Он подумывал, не попробовать ли ускользнуть от майора, когда они выйдут из здания, и затеряться в городе, потемневшем от бури, но вниз на лифте они не поехали. Вместо этого они поднялись на три пролета по пожарной лестнице. И, к своему унижению, Росс обнаружил, что задыхается и мешкает, а другой человек, должно быть, намного старше его, не проявляет признаков усталости.

На крыше на них налетел ветер со снегом. Майор посветил фонариком в сторону ждущей их темной тени с вращающимися лопастями. Вертолет! Тут Росс в первый раз усомнился в мудрости своего выбора.

– Держись подальше от рулевого винта, Мердок! – Голос звучал довольно бесстрастно, но именно от этого и пробирал до костей.

Зажатый между майором, хранящим молчание, и столь же неразговорчивым пилотом в форме, Росс поднялся над городом, улицы которого знал как свои пять пальцев, и отправился в неведомое – в котором уже начал серьезно сомневаться. Очертания освещенных домов и зданий в мягком мокром снегу расплывались, исчезая из вида. Показались загородные шоссе. Росс не хотел задавать вопросы. Он мог спокойно принять это молчание; ему доводилось сносить куда более жестокое обращение.

Полосы света исчезли, во всю ширь простерлась сельская местность. Вертолет заложил вираж. Росс потерял все ориентиры знакомого ему мира и уже не мог сказать, летят они на юг или на север. Но через какое-то время даже непроглядная снеговая завеса не сумела скрыть узор красных огней на земле; вертолет сел.

– Пошли!

Росс снова повиновался. Он дрожал на ветру – его одежда, служившая достаточной защитой в городе, плохо спасала от натиска вьюги. Чья-то рука схватила за плечо, и его потащили к невысокому зданию. Хлопнула дверь; Росс и его спутник попали в объятия света и доброжелательного тепла.

– Сесть здесь!

Росс сел – он был слишком сбит с толку, чтобы ослушаться. В комнате были люди. Один из них, одетый в странный, словно надутый костюм, с выпуклым шлемом, повешенном на руку, читал газету. Майор пересек комнату и заговорил с ним и после минутного совещания указал кривым пальцем на Росса. Росс последовал за офицером во внутреннее помещение, по периметру которого стояло множество шкафчиков.

Из одного ящика майор вытащил форму, похожую на пилотскую, и начал прикладывать ее к Россу.

– Сойдет, – бросил он. – Напяливай! Мы не можем ждать тут всю ночь!

Росс натянул форму. Как только он застегнул последнюю молнию, его спутник нахлобучил ему на голову куполообразный шлем. В дверь заглянул пилот.

– Нам бы взлететь побыстрее, Келгариес, а то повесят на нас задержку.

Они поспешили на взлетное поле. Вертолет был необычным видом транспорта, а эта машина – узкий как игла корабль стоял на плавниках, а его нос смотрел вертикально вверх – явилась прямо из будущего. Вдоль одного бока тянулась лестница, по которой пилот взобрался в корабль.

Росс неохотно преодолел те же ступеньки и обнаружил, что придется сидеть съежившись, упираясь коленями в подбородок. Что еще хуже, как бы мало здесь ни было места, ему пришлось уместиться там с майором. С треском опустившаяся большая прозрачная крышка плотно закрылась, запечатав их внутри.