Петренко. Вы, Виктор Николаевич, поосторожней! На горло брать не надо! Нашли дурачка. Это я на вас могу подать в суд... За клевету! (Кричит). Не звучало слово водозабор! Понимаете – не звучало! Вы докажите, что звучало, и тогда будем разговаривать! А если вы не знаете, как её убрать оттуда, я в этом не виноват! Я не устраиваю посиделок на пеньках, как она! Я честно работаю! С шести утра за баранкой каждый день, по десять-двенадцать часов! Без выходных!.. Расправа... Это вы её, между прочим, сняли с должности, а не я. У меня такой власти нет – снимать людей. А теперь вдруг решили добреньким быть? Я вам сказал – она больная, чокнутая! Вы где-нибудь слышали, чтобы нормальный человек бросался на колени перед самосвалом? Надо вызвать скорую и отправить её в больницу... Вот и всё. Всё равно вам придется это сделать. И чем раньше, тем лучше. Для вас!
Виктор Николаевич (бледный, медленно поднимается. К девчатам). Выйдите. Я вас потом позову.
Нина и Клава выходят из кабинета.
Виктор Николаевич (подходит к Петренко, берет за грудки). Слушай, ты! Ей девятнадцать лет, ты! Я за такие вещи могу задушить, понимаешь?! (Орёт). Вот так возьму сейчас, и всё!..
Секретарь (быстро входит). Виктор Николаевич...
Виктор Николаевич (перебивает). Потом! Уходите отсюда! (Снова поворачивается к Петренко).
Секретарь. Я хотела сказать... Сейчас звонили... Коптяева уже на работе.
Виктор Николаевич. Как – на работе?
Секретарь. На работе...
Виктор Николаевич. Ну-ка проверьте. Да не ходите туда, отсюда позвоните!
Секретарь (подходит к столу, поднимает трубку одного из телефонов). Будьте добры, соедините меня с растворным. (Кивает Виктору Николаевичу). Здравствуйте Зинуленька! Беспокоит Ирина Григорьевна. Меня попросили узнать, сколько бетона выдано с начала смены?.. Сорок два кубометра. Спасибо, дорогая. (Кладет трубку, Виктору Николаевичу). Очень корректно, спокойно ответила.
Пауза.
Петренко. Я могу идти?
Виктор Николаевич. Пока можете идти! Но только пока!
Петренко, усмехнувшись, выходит.
Виктор Николаевич (секретарю). Позвоните в трест...
Секретарь. Сказать, что...
Виктор Николаевич. Да-да! Меня ни с кем не соединяйте!
Секретарь выходит из кабинета. Опустошённый, разбитый, Виктор Николаевич опускается в кресло. За эти несколько часов он сильно изменился – лицо вытянулось, постарело. Глаза его смотрят сейчас очень грустно.
Растворно-бетонный узел.
Грохочут бетономешалки, шум машин.
Зинуля (в громкоговоритель – голос у неё изменился, стал сдержанней, не такой трескучий, как в начале пьесы). Семьдесят четыре – тридцать два, везёте на рембазу! Повторяю: семьдесят четыре – тридцать два, рембаза! Аппаратная!..
В самом верхнем проеме окна появляется Клава.
Зинуля. Клава, сделай на втором бункере два замеса марки триста! И глянь – вентиляция работает?
Клава покачала головой и ещё рукой помахала – вентиляция не работала. К окошку подходит Петренко – сунул путевой лист.
Петренко. Привет... Куда первый рейс?
Зинуля (отметив что-то в путевке). Шестая насосная.
Петренко (с трудом скрывая усмешку). Ну что – встала с пенька?
Зинуля. Ага, встала. Там сейчас другая сидит.
Петренко. Чего-чего? (Смеётся). Брось заливать? Другая... Будь здорова, не кашляй! (Уходит).
В лесу, на поляне.
На пеньке сидит Валя. В руках у неё маленький транзисторный приемник, звучит музыка.
Появляется Петренко; увидев Валю, вздрогнул. Валя его не видит, он подходит к ней из-за спины.
Петренко. Пигалица, ты что здесь делаешь?
Валя (оборачивается). Как что? То же самое, что Зинуля делала. Мы сейчас будем по очереди сидеть, Петренко. Я договорилась с девчонками, с которыми училась в ПТУ. Нас уже девять человек. Теперь мы можем сидеть хоть месяц, хоть два, хоть год! Пока ты не признаешься, что Зинуля посылала тебя на водозабор. Или пока не уедешь из нашего города. Теперь все, все будут про тебя знать... Даже дети в школе! А со временем сюда будут водить экскурсии. (Голосом экскурсовода). «Товарищи, внимание! Вы видите перед собой знаменитый Зинулин пенёк. Много лет назад, когда только начинал строиться наш город, на этом пеньке...»
Петренко (перебивает). Ну, хватит... раскудахталась! Вам не разрешат! Никто не позволит!
Валя. Почему не разрешат? Это у нас будет комсомольский пост. А вот и моя сменщица идет!
Петренко обернулся.
Девушка (с книгой в руке). Здравствуйте, товарищ Петренко.
Петренко воззрился на неё, не отвечая. Валя, улыбаясь, поднимается – её место на пеньке занимает девушка. Валя передает ей приемничек, помахала рукой, побежала.
Девушка. Ну, как поживаете, товарищ Петренко? Рассказывайте! (Смотрит на него без злобы, спокойно, даже, пожалуй, приветливо).
Петренко не выдерживает. Первый раз за это время в его нахальных глазах мелькает смятение.
Петренко (нервно). Вам не разрешат! (Поворачивается, уходит. Обернувшись, орёт). Не разрешат!! (Скрывается).
Сияет солнце, звучит музыка, девушка сидит на пеньке, она раскрывает книгу, но не смотрит в неё. Она смотрит на нас. И взгляд её – ясный, открытый, уверенный. И чуть насмешливый.
Занавес.
