Потом Сорен улыбнулся и сказал теплым голосом:

– У вас такой талант! А вы сидите тут и убиваете время на возню со свиньями и кобылами. Нет, фермерство, конечно, тоже благородное занятие… Но производство карт! Пойдемте сядем и поговорим про карты. Может, вы угостите меня стаканчиком грога или чем-нибудь в этом роде.

Отца как будто оглушили.

– Конечно, я и сам должен был предложить вам…

– Я схожу, – сказал я отцу.

– Спасибо, приятель, – улыбнулся Сорен. – А теперь, Арни, покажите мне ваши карты, рисунки и чертежи. Я должен посмотреть все.

Так и случилось, что, пока я подавал им чашки с водянистым элем, черствый хлеб и сыр, они склонили головы над драгоценной кипой папиных карт. Они были похожи на играющих детей. Я уже давно не видел отца таким счастливым.

Сорен на самом деле был очень хорошим человеком. Это его помощник, Могенс, решил выставить нас с фермы. Сорен страстно увлекался путешествиями и большую часть дел передал Могенсу. Но сейчас он решил сам посмотреть ферму, которой очень долго владела одна семья. Прежде чем выгонять людей, ему захотелось узнать подробнее про обстоятельства, вынудившие семью продать ферму.

– Могенс хорошо соображает, – объяснил Сорен, – но бывает слишком суров, думает только о прибыли.

Сорен много о чем спрашивал отца. К вечеру он знал о нашей семье намного больше, чем некоторые из соседей. Когда он узнал о болезни Зары, то выразил искреннюю заботу и сочувствие. Только о Роуз и белом медведе отец не рассказал Сорену. Вместо этого он поведал историю, которую мама придумала для соседей: младшая дочь, Роуз, чья роза ветров особенно восхитила Сорена, гостит у родственников на юге. Возможно, Сорен что-то заподозрил, но, во всяком случае, расспрашивать дальше не стал.

Уезжая вечером в Андальсины, Сорен сказал:

– Завтра я вернусь, и мы продолжим разговор, Арни. И не говорите больше об отъезде с фермы.

Мы с отцом стояли и смотрели, как повозка Сорена выехала на дорогу и скрылась из виду. Потом мы повернулись и ошеломленно уставились друг на друга – как будто только что проснулись.

На следующее утро Сорен не вернулся.

Я подумал даже, что эта встреча нам приснилась или это была жестокая шутка. Но Сорен прикатил в своем фургоне после обеда и привез с собой доктора из Андальсинов. Я отвел доктора к Заре на ферму Торска, а отец остался поговорить с Сореном.

Доктор Тринд попросил нас выйти из комнаты и стал осматривать Зару. Пока мы ждали, я рассказал маме, Виллему и Зорде про Сорена.

Потом мама сказала:

– Неужели это правда, Недди? Нам не нужно уезжать с фермы?

Я кивнул. Побледневшая мама закрыла глаза, крепко сжала руки и замолчала. Потом открыла глаза, наклонилась ко мне и загадочно улыбнулась.

– Это все из-за белого медведя, – тихо сказала она.

Я посмотрел на нее с удивлением, которое тут же превратилось в злость. Выходит, она использовала счастливый поворот событий, чтобы оправдать жертву Роуз… Я вздрогнул и отшатнулся от нее.

– Мама… – начал я с болью в голосе, но тут появился доктор.

– Вот список трав, которые понадобятся, чтобы поставить Зару на ноги, – сказал он.

Я попытался сосредоточиться на его словах.

– Вы должны знать, – продолжал доктор Тринд, – что еще несколько дней ее жизнь будет висеть на волоске, но… – он сделал паузу, – думаю, есть все основания полагать, что Зара поправится.

У мамы на глаза навернулись слезы, она подошла и крепко обняла меня.

– Видишь? – прошептала она. – Все было к лучшему.

Я резко отодвинулся, схватил список трав и вышел из комнаты, хлопнув дверью.

Я снова заснула на красном диванчике около камина. Должно быть, еще не прошла усталость от долгого путешествия и многих часов, проведенных за ткацким станком.

Проснувшись, я почувствовала себя какой-то липкой, даже вдруг унюхала запах тюленя на коже. Больше всего на свете мне хотелось помыться.

Но я понятия не имела, есть ли здесь комната, где можно искупаться.

Я не знала, откуда появляется еда, кто следит за лампами и камином. Было ли это волшебством? Или в замке находились слуги, исчезающие при моем появлении?

Сперва я решила найти кухню. Должна же здесь быть кухня. А где кухня, там вода и, возможно, большая бочка для купания.

Я отправилась на поиски. Пока бродила, составляла в голове план и запоминала, что где расположено. Через некоторое время я поняла, что на втором этаже было несколько комнат, под которыми на первом комнат не было. Возможно, замок и был выстроен прямо в горе, но я решила исследовать его дальше. Потом я обнаружила на первом этаже большой и тяжелый гобелен, на котором был изображен господин в красной накидке, предлагавший свое сердце даме в голубом платье и с жемчужной короной на голове. Я подняла гобелен и увидела дверь. Нажала на ручку, уверенная, что все равно заперта, но ручка легко повернулась. Я проскользнула внутрь и оказалась и просторной кухне.

В центре за кухонным столом стояла женщина. Высокая, на голову выше меня, одетая в простое черное платье и передник. Ее руки были в муке. У нее была белейшая кожа – почти такая же белая, как мука. Волосы также отливали белизной и спускались по спине, заплетенные в косу. Женщина была немолода, но красива – с удивительно правильными чертами лица. Большие черные глаза смотрели на меня.

– Здравствуйте, – сказала я.

Она что-то ответила, но я не поняла. Она говорила на другом языке, голос ее был грубым и скрипучим.

Должно быть, ей почудилось, что я испугалась, и она замолчала. Я заметила мальчика, который прятался за женщиной, такого же белокожего, только с темно-каштановыми волосами.

Женщина что-то сказала мальчику шепотом – как будто когтистой лапкой процарапали по неровной поверхности. Мальчик отошел к корзине, которая стояла неподалеку, и вытащил оттуда булочку. Потом вернулся и протянул ее мне.

– Спасибо, – поблагодарила я, принимая булочку.

И поняла, что это совсем не мальчик. Он был немного ниже меня, но с чертами лица взрослого человека и как у белокурой женщины, у него были великолепный нос и большие черные глаза. Он смотрел на меня еще более внимательно, чем женщина.