- Он не получит ее, мать Аласси.

  - Рейно говорил так же, как и ты. Он был силен и отважен, он всем сердцем полюбил нашу сестру Инону, и мы поддержали его. Мы думали, он поможет нам в войне, которая терзала нашу землю.

  - Ты говоришь о войне с магами Мантэ?

  - С пришельцами из Ванагрима, поставившими себе на службу всю черную мощь Чистой крови. С магами-оборотнями, магами-некромантами, магами-кровосмесителями. Теми, кто принес в Барию ужас и порабощение. Никто не смел им сопротивляться.

  - С магами-оборотнями? - не выдержал Бере.

  - Да, сила Чистой крови позволяла им менять обличье. Их мощь была велика, и лишь сила Гедрахт противостояла на равных их гордыне и безумию. Герцог Мерсен охотился за нами, как за дикими зверьми. На его руках кровь десятков моих сестер. Он ненавидел нас за то, что мы боролись со скверной Мантэ всеми средствами. Потом пришел Рейно со своими воинами. Мы поверили ему, и он сокрушил с нашей помощью носителей скверны. Но власть портит людей. Рейно решил, что мы ему больше не нужны.

  - Я не Рейно. Ты отдашь мне корону, мать Аласси?

  - Да будет так. Подойди и возьми ее.

   Бере шагнул к алтарю. Запах крови ударил в ноздри, мага затошнило.

  - Я не вижу короны, мать Аласси, - сказал он, глядя в разноцветные глаза жрицы Гедрахт.

  - Это Ровальд, - Ясновидица нежно погладила волосы мертвого юноши на алтаре и, наклонившись, поцеловала его в лоб. - Раз в триста лет сама Гедрахт принимает женское обличие, чтобы сойти на землю, зачать и родить сына от смертного мужчины. Ровальд - сын Матери мира. Ее дар нам. Он был нашим любимым братом, единственным мужчиной, ради которого любая из нас без колебания отдала бы свою жизнь. Сегодня, в третий день месяца Первых Дождей восемьсот пятьдесят седьмого года, в недоброй памяти день нашего вечного пленения, мы пролили его кровь, чтобы великая Сила, заключенная в ней, перешла в корону. Мы убили его, чтобы остановить войну и смерть, которые пришли на нашу землю вместе с чернокнижниками Мантэ. Темной силе кровавого тирана Мерсена мы противопоставили светлый дух Ровальда. Вот что мы сделали для твоего предка Рейно - мы отдали ему самое дорогое, что у нас было. Нашего Ровальда. Мы верили, что великая жертва и любовь к сестре Иноне защитит его от скверны. Но мы ошиблись и заплатили за нашу слепоту самой страшной ценой. Смерть ничто, Бере. Она всего лишь миг. Невозможность упокоиться в мире - вот что страшнее всего. - Аласси взяла в руку сердце Ровальда, и оно начало судорожно биться, выплескивая кровавые струи. Бере почувствовал дурноту. Он опустил глаза, чтобы не смотреть на этот ужас, но потом все же решился глянуть - и увидел, что сердца больше нет, а на ладони Аласси лежит тонкий головной обруч из светлого золота, украшенный изображениями грифона и медведя с рубиновыми глазами.

  - Это она? - только и смог спросить он.

  - Да. Венец Силы, который достоин носить только истинный король этой земли. Рейно не оправдал нашего доверия, поэтому корона вернулась к нам и лишила нас покоя. Хватит ли у тебя силы воли разорвать золотой обруч, сковывающий нас, Бере Беренсон, далекий потомок нашего убийцы?

  - Я не могу отвечать за то, что сотворил Рейно. - Бере облизнул пересохшие губы. - Но я помогу вам.

  - Хорошо. Возьми ее.

   Бере на ослабевших ногах подошел к алтарю, протянул руку и коснулся золотого обруча. Металл был гладким и теплым на ощупь. Он осторожно взял корону и выжидающе посмотрел на Аласси.

  - Чего ты ждешь? - спросила Великая Ясновидица. - Уходи.

  - Прощай.

   Аласси не ответила. Она начала таять в воздухе, так же, как и тело Ровальда на залитом кровью алтаре, как фигуры коленопреклоненных сестер. Все исчезло в считанные секунды. Будто очнувшись от сна, Бере увидел, что стоит среди деревьев, а в нескольких шагах от него столбом замерла Осса, глядя на него глазами, полными восторга и ужаса.

  - Я... что это было? - спросила она замирающим голосом.

  - Вот, - Бере показал корону. - Аласси отдала мне ее. Самое время возвращаться в Цос.

  - Правда! - Осса бросилась к магу, но внезапно остановилась, не смея дотронуться до драгоценного артефакта в руках Бере. - Ты нашел ее. Мы нашли ее. Жаль, что придется уничтожить такую красоту.

  - Еще бы! - Бере осмотрелся по сторонам. - Гляди-ка, там дорога. Давай спустимся и прогуляемся немного. Мне надо прийти в себя.

  - Послушай, Бере, - сказала Осса, глядя на корону, - а может, мы подождем? Нельзя с ней так поступить. Мы отдадим ее Фрами, да?

  - Конечно. Но сначала надо вызволить Вестерика и Анжелис.

   Они зашагали по хорошо заметной тропинке вниз, к подножию холма. Туман рассеялся, с пасмурного неба начал падать мелкий снег. Вскоре тропинка привела их к проезжему тракту. Здесь Бере остановился и полез за трубкой.

  - Ты что? - нахмурилась Осса. - Нам надо спешить.

  - Время потерпит, а я очень хочу курить, - Бере не спеша набил трубку, с удовольствием раскурил и выпустил клуб дыма. - Как хорошо! Вдвойне хорошо, если учесть, что все закончилось. Или только начинается, а, Осса?

  - О чем это ты?

  - Так, мысли вслух, - Бере вновь затянулся и довольно охнул. - Холодно. В этом году настоящая зима. Давно такой не было.

  - В каком году? Мы же прошли через портал. Сейчас восемьсот пятьдесят седьмой год, или ты забыл?

  - Знаешь, ты сейчас сильно удивишься, но вон тот человек, - и Бере показал на одноконную телегу, которая выехала из-за деревьев и приближалась в их сторону по тракту, - думает иначе. Хочешь на спор?

  - Ты хочешь сказать, что мы...

  - Добрый день, уважаемый! - крикнул Бере сидевшему в телеге пожилому крестьянину. - Не в Цос ли держите путь?

  - Туда, господин, - крестьянин придержал свою конягу, снял шапку с головы. - Садитесь в повозку, милости прошу.

  - Какой тут все-таки хороший народ! - произнес Бере, помогая девушке забраться в телегу. - Я-то думал, придется пешком до Цоса идти. Сколько отсюда до Цоса?

  - Далековато, - ответил крестьянин. - Пехом да по такому снегу вы бы, господин, только к закату дня и добрались.

  - Целый день бы шли? - Бере подмигнул Оссе. - Кстати, а какой у нас сегодня день?

  - Да вы, никак, шутите! - опешил крестьянин. - Воскресный день нынче, праздничный, святого короля Бронхельма именины.

  - Года тысяча триста тридцать восьмого, так?

  - А как же иначе? Ох, и шутник вы, господин хороший! Или выпили хорошо вчера?

  - Шучу я, любезный. Да уж, удружили нам сестры, - сказал Бере, затянувшись из трубки. - Благодаря им, у меня есть еще два дня. Сейчас доберемся до Цоса, возьмем дилижанс и поедем в Бари. Может быть, несколько часов поспим и отдохнем от всех этих чудес. Если кое у кого хватит терпения подождать, конечно.

  Глава четырнадцатая

   Он нисколько не удивился, когда, войдя в холл "Барийского флага", увидел шесть крепких мужчин в темной военного образца одежде.

  - Берегард Беренсон! - провозгласил старший из них, подойдя к Бере. - Именем короля Аррея ты арестован. Ты пойдешь с нами. И вы, мадемуазель, тоже следуйте за нами.

   Один из громил вытянул у него из-за пояса чекан, второй забрал сумку и заглянул ее.

  - Я должен передать штуку, которая лежит сверху, вашему начальнику, - сказал Бере и, заметив, что агент полез рукой в сумку, добавил: - Осторожно, на ней чары!

  - Дьявол! - Агент одернул руку. - Сам ее бери!

  - Конечно, - Бере вытащил корону и сунул за пазуху. - А теперь ведите.

   Йенс де Кейзер сидел у горящего камина и смотрел на языки пламени. В руке у начальника королевской разведки был бокал с красным вином. Воздух в гостиной был пропитан нежнейшим запахом духов "Авра". Запахом шафрана и мяты.

  - Рад тебя видеть, Бер, - сказал де Кейзер и показал на кресло напротив себя. - Ты молодец. Я не зря в тебя верил.

  - Если я берусь что-то делать, я делаю это хорошо. Ты должен был помнить это, Йенс. Или мне называть тебя - ваша светлость герцог Мерсен Красивый?