Он чуть с ума тогда не сошел.

Первая мысль была: «Хорош кошмар!». Потом оказалось, что вода с неба льется настоящая, а тело буквально деревянное. С превеликим трудом он разогнулся, охая и кряхтя прошелся вокруг машины, пытаясь узнать места. Стараясь убедить себя, что спит, подошел к трупам и увидел: им минимум суток трое. Помотал головой, отгоняя наваждение, забрался в машину и снова уснул. Радостно уснул, надеясь, что утром все образуется. Но вскоре проснулся от сильнейшего приступа голода. Опять в той же машине. Высунулся наружу и почувствовал, что перед глазами все плывет. Он был незнамо где, непонятно, зачем… И НЕПОНЯТНО, КТО!!!

Несколько часов он провалялся в совершенной прострации. Трудно было привыкнуть к мысли, что все это – на самом деле. Потом он догадался убедить себя, что раз уж такая беда, пора на разведку. «Не думай. Просто смотри». И с такой вот позитивной установкой начал жить. Наверное только это и спасло его от сумасшествия. Испугался-то он почти до истерики. Руки тряслись, ноги подгибались. Даже трупы его не так беспокоили, как отсутствие памяти. Если он сам и застрелил двоих, это был какой-то другой он, прежний. А нынешнему ему позарез надо разобраться, что к чему. Он повернул ключ в замке, и машина завелась. И поехала.

В машине он нашел запас пищи, одежду, патроны и охапку умело склеенных армейских карт. Судя по картам, он успел изрядно покататься вокруг Москвы, побывать в Твери и Туле. Когда? Зачем? Нынешний город назывался Обнинск, но его карты в бардачке как раз не было. Гош поколесил по улицам, отмечая, что они совершенно мертвы. Зашел на пробу в несколько домов, везде натыкаясь на истлевшие тела. И как-то тупо, на автопилоте, взял тульскую карту, нашел отмеченный знакомой (своей?) рукой квартал, и решил – туда.

Позже он сообразил, что бессознательно воспринимал происходящее как непривычно яркий кошмар. И просто старался вести себя рационально, не визжать и не метаться, чтобы сон не стал еще страшнее. Принял условия игры. А когда настало время смириться с реальностью, он уже вжился в нее. Поэтому новый мир и не сломал его психику. Согнул ее основательно, но не сломал.

В Туле Гош впервые увидел живых людей, таких же ошарашенных и растерянных. Там его впервые обозвали Хаммером, просто чтобы было имя. Потом он нашел дом – уютный коттедж в пригороде, где когда-то прожил несколько месяцев, если не больше (зачем?). Здесь все было свое, устроенное им (когда?), а в кабинете лежали толстые подшивки газет. Видимо, он пытался восстановить картину того, что было ДО. Лучше бы догадался взять карандаш и хоть где-нибудь написать свою фамилию… Да еще черкнуть пару строк о том, каким ветром его занесло в Тулу, и почему он тут застрял. Но все равно обстановка в доме помогла. Гош начал вспоминать. Так интенсивно, что просто до боли. И очень скоро эта боль погнала его в Москву.

Он яростно хотел узнать: если не свое имя, то хотя бы каким образом его утратил. Если не найти жену, то хотя бы вычислить того, кому оторвать голову за ее потерю. Сплошные «если».

Пока что он нашел только чужую собаку и убитого горем одноклассника.

Но для первого дня поисков этого было даже много.

За оном окончательно стемнело. Гош прошел в большую комнату и огляделся. Зачем-то открыл шкафчик под телевизором. Там навалом лежали видеокассеты. Гош пристроил свечку поудобнее и стал перебирать цветастые коробочки, стараясь не думать, почему его совсем не удивляет то, как небрежно он обращается с заморскими диковинами.

Никакие это были не диковины. Стоило потрогать вещь руками, и простейшие тактильные ощущения будили в душе столько всего… Похоже, Гош в прошлой жизни был из тех, кто взаимодействует с миром в основном наощупь. В памяти тут же всплыла соответствующая градация. Люди разные, и как бы хорошо ни работали у человека все органы чувств, на самом деле один – визуалист, другой больше слушает, а третий даже на расстоянии воспринимает в первую очередь фактуру поверхности. Гош положил руку на круглый джойстик видеомагнитофона и слегка усмехнулся. «Помню. Только зачем это мне?». Он вернулся к кассетам и улыбнулся вновь.

Отец тоже любил вестерны. Или, скорее, заразил этим сына. Подборка была правильная: классический «Дилижанс», полный комплект фильмов Серджио Леоне, «Буч и Санденс», «Непрощенный», «Тумстоун», первые и вторые «Молодые стрелки»… А вот это на любителя – «Пэт Гаррет и Билли Кид». В свое время кто-то вывел кодекс чести ковбоя. На основе вестернов, разумеется. Мол, ковбой не бьет женщину, не стреляет в спину, не поднимает ствол на безоружного, и прочая галиматья. А Сэм Пекинпа, большой охотник замахнуться на святое, отснял вот этот провокационный фильмец. Воссоздал, так сказать, реальную обстановку. Ведь действительно, по официальной версии шериф Гаррет, как последний негодяй, пристрелил своего бывшего подельника и лучшего друга Билли, когда тот без сапог и револьвера топал к кладовке положить чего-нибудь на зуб.

Гош усмехнулся, бросив взгляд на «казаки», аккуратно стоящие в прихожей. Дверь выломал, а обувь-таки снял. «Вот почему я так интересно одет. Замороченное Голливудом бессознательное расстаралось. Интересно, а стрелять в людей я тоже из вестернов научился? Вряд ли. Мы сейчас все будто на фронтире. Ни одного безоружного. Хотя никто вроде бы не проявляет агрессию. Но какой-то атавистический страх подсказывает: в трудное время держи пушку ближе к телу».

…он лежал на столе, руки что-то сдавило за спиной, наверное, они были связаны. Над ним склонились незнакомые лица…

Гош дернулся, будто его ударило током. «Опять! Господи, когда же это было, и неужели именно со мной?». Воспоминание мгновенно растворилось, но чтобы успокоиться, пришлось выкурить несколько сигарет. Эта картинка была в чем-то еще страшнее, чем грохот пуль, бьющих в корму.

«Хватит!» – приказал себе Гош. Достал из шкафа старый плед, долго его вытряхивал, потом упал на диван и постарался заснуть. Думал он в это время о чем угодно – например, хвалил отца за то, что в окнах мощные стеклопакеты. Иначе пыли в квартире было бы по колено. А вот дверь не стальная, обычная: тоже повезло. Вспомнил, что отца давно нет, и мамы нет, машинально начал копаться в прошлом…

– Семёныч!!! – воззвал на улице металлический трубный глас.

Гош подпрыгнул, Белла тоже.

Осторожно выглянув в окно, Гош увидел, как по проспекту медленно катится автомобиль, а из люка на крыше торчит кто-то с мегафоном и зовет Семёныча.

– Кошмар… – пробормотал Гош.

И впервые за долгое время заснул по-человечески, без слез в подушку.

Чумазого и веселого Бориса он нашел на берегу Москвы-реки, напротив Кремля. Председатель загадочного Комитета стоял в окружении таких же изгвазданных ребят в спецовках и радостно таращился на Гоша, его собаку и «Хаммер».

– Здорово! – сказал Борис. – Извини, руки не подам, весь в солидоле. Пытаемся запустить эту машинерию, – он махнул рукой куда-то за спину, на неказистое здание вполне промышленного и весьма запущенного вида.

– Знаменитая кремлевская ГЭС-1? – догадался Гош. – А я думал, это просто легенда. Ну, здравствуй. Ты, значит, будешь местный князь?

Борис расхохотался. Его окружение, напротив, грозно насупилось.

Гош пригляделся к Борису и решил, что совершенно не помнит этого человека. Довольно высокий, крепкий, стрижка ежиком, пронзительный взгляд лидера.

– Ребята, – сказал Борис, обтирая руки о замызганную куртку. – Нечего обижаться. Видите же, издалека гость. Вы дуйте пока по местам, а мы с Георгием поболтаем.

– Здесь князей нет, – заметил кто-то из толпы. – У нас все пашут. Не то, что некоторые…

«А пулю в голову не хочешь?» – чуть не вырвалось у Гоша, но он вовремя прикусил язык. Сегодня утром на Ленинском проспекте ему загородил дорогу мобильный патруль, и дело чуть не кончилось перестрелкой. Патрульные могли бы быть и повежливей. Потактичнее. Но не обязаны. А Гош неожиданно для себя озверел и здорово наехал на четверых вооруженных парней. Да так нагло, будто в прошлой жизни ел на завтрак техасских рейнджеров. Что интересно, патруль в его крутизну уверовал, попрятался за машинами, стал звать по рации подкрепление, и только личный приказ Бориса пропустить «ковбоя» погасил конфликт. А Гош, отъехав подальше, остановился и долго сидел, унимая дрожь в руках. Форменная психопатия – но откуда? Неужели он съезжает с катушек?..