Грехов протянул ему руку.

Не успели они разойтись, как под куполом башни прозвучал сигнал интеркома:

– Заместителя начальника отдела безопасности вызывает секториат. Повторяю: заместителя начальника отдела безопасности вызывает секториат управления на тринадцать ноль-ноль.

Грехов переглянулся с Шелгуновым, добрался вместе с ним к залу тайм-фага и перенесся в здание секториата УАСС, располагавшееся в Брянске, на берегу Десны. Ровно в тринадцать ноль-ноль по среднесолнечному времени он вошел в кабинет руководителя пограничной службы Даль-разведки Торанца.

Кубическое помещение кабинета было погружено в полутьму, озаряемую всполохами видеоселектора. Два виома показывали пейзажи знакомых планет Солнечной системы, один отражал чей-то кабинет. Торанц, длиннолицый, длинноносый, весь словно вытянутый в длину, тронул сенсор селектора, и третий виом погас.

– Проходите. – Он кивнул на кресла. – Выбирайте место.

Грехов коротко поздоровался с присутствующими, огляделся, заметил Пинегина и сел. Петр Пинегин был начальником отдела безопасности, то есть непосредственным руководителем Грехова, уже второй год и ровно столько же его другом. Подружила их не работа, подружил Диего Вирт, друг Габриэля с детства, хотя Диего и не работал в управлении. Пинегин был великодушен и деликатен, в меру требователен, ценил юмор. Фигуру его, кряжистую, плотную, можно было узнать издалека по чуть косолапой медвежьей походке. При первом знакомстве Пинегин показался Габриэлю медлительным, ленивым и даже туго соображающим, но впоследствии оказалось, что это далеко не так, хотя медлительная осторожность и входила составляющей в черты характера начальника отдела.

– Прошу внимания, – сказал Торанц, хотя в кабинете и без того было тихо. Голос его был глуховат и невыразителен, но Грехов почувствовал смутную тревогу. Вызов к начальнику погранслужбы сам по себе не означал ничего особенного, совместные совещания безопасников и пограничников были не в диковину, но в том, что, кроме Пинегина и Грехова, были вызваны все начальники отделов УАСС, крылось нечто тревожное.

Торанц повозился и выключил остальные виомы. Вспыхнул белый свет. Грехов встретился глазами с Пинегиным, и они одновременно подмигнули друг другу.

– Итак, – продолжал Торанц, – здесь все руководители отделов УАСС и погранотряда Даль-разведки. Как вы уже знаете, в течение прошедшей недели погранслужбой второго сектора отмечен ряд непонятных исчезновений людей. В первом случае это произошло в системе гаммы Единорога, на второй планете системы, Юлии. Во время спасательного рейда в условиях ночной грозы исчез тяжелый танк-лаборатория типа «Мастифф» с двумя членами экипажа. Во втором случае без вести пропала группа археонавтов из пяти человек на Гийасе, третьей планете системы альфы Единорога. В обоих случаях причины исчезновений выяснить не удалось. Спецгруппы пограничной службы второго сектора, а это специалисты высокой квалификации, не обнаружили в местах исчезновений никаких следов.

– То есть совсем никаких? – недоверчиво спросил Пинегин.

– То есть совсем.

По рядам прошло легкое движение.

– Но это еще не все. Вчера вечером получено сообщение от дельты Орфея – как видите, это уже третий сектор – планета внутреннего пояса Быстрая. По счастью, единственный свидетель происшествия, некто Герман Лабовиц, успел перед смертью, – по комнате снова прошло движение, – заснять виновника, как мы теперь полагаем, всех исчезновений, вернее, похищений. Двух мнений здесь быть не может: мы столкнулись с проявлениями неизвестной и, весьма вероятно, разумной жизни. Посмотрите снимки.

Торанц положил руку на панель своего стола-пульта, и стенной виом воспроизвел перед ними один за другим объемные голографические снимки: сначала удивительное синее озеро с купающимся в нем человеком, потом то же озеро, сворачивающееся в полупрозрачный кокон, и наконец гигантское – судя по визирным меткам – черное сморщенное яйцо. Форма конечного продукта трансформации «озера» ничего не говорила ни пограничникам и спасателям, ни представителям Института внеземных культур.

Торанц из-под насупленных кустистых бровей оглядел людей.

– Налюбовались? Ну и каковы же мнения?

– Мнениями делиться рано, – прозвучал сзади Грехова знакомый голос. Он оглянулся и встретил спокойный взгляд светло-серых глаз Диего Вирта. – Возникает вопрос другого рода. Созвездие Единорога бедно звездами и планетами, как, впрочем, и система Орфея. Ни на одной из планет обеих систем нет неизвестных и тем более разумных форм жизни; открыты планеты давно и исхожены экспедициями вдоль и поперек.

– Неизвестная форма жизни не обязательно должна быть планетарной, – сухо сказал Торанц. – В том, что исчезновение хотя бы последних двух человек – не случайное явление, вы убедились. Как я уже сказал, двух мнений быть не может. Другое дело – кто совершил нападение? Неизвестное науке хищное существо или же разумные повелители машины с колоссальными возможностями к трансформации? Для конкретности руководство погранслужбы предложило назвать эту машину… или существо, не суть важно, сверхоборотнем. Ибо превратиться в озеро так, чтобы оно для сенсомоторных реакций человека было неотличимо от настоящего, может только суперподражатель.

На пульте зашелся писком зуммер. Торанц включил дежурную линию связи, виом отразил серо-фиолетовую пустыню, фиолетовое небо и двух человек в одинаковых белых комбинезонах и унтах, стоящих под прозрачным куполом станции связи.

– Корабль готов, – сказал один из них. – Скоро ждать пассажиров? И сколько их будет?

– Около пятидесяти. Жди через три часа по своему ТФ-каналу. Экипаж предупрежден?

Человек то ли кашлянул, то ли засмеялся.

– Что ты имеешь в виду?

– Неразглашение тайны, – серьезно ответил Торанц.

Снова тот же смешок. – В рамках инструкции.

– Стандартно отвечаешь.

– Каков вопрос, таков и ответ. Не беспокойся, не в первый раз идем в поиск, жду гостей.

Человек махнул рукой, Торанц вырубил связь, мельком посмотрел на часы и нахмурился.

– Вопросы есть?

– Я понял так, что все три случая произошли в разных звездных системах, – нарушил молчание Пинегин.

– Это не вопрос, а утверждение. Если наши предположения верны и все три похищения совершены сверхоборотнем, несмотря на то, что расстояния между посещенными им системами значительны – от четырех до одиннадцати световых лет, – факт передвижения сверхоборотня в пространстве со скоростью наших крейсеров имеет колоссальное значение! Если же сверхоборотень – порождение агрессивной цивилизации, опасность настолько велика, что недооценка ее граничит с преступлением. Мы уже на собственном опыте знаем, на опыте земной культуры, что выход в космос может совершить и цивилизация, не решившая на своей планете всех социальных противоречий. Отсюда и выводы.

– По-моему, пограничники подкинули нам хорошую свинью, – шепнул Пинегин на ухо Грехову. – Ситуация неординарная.

– Нештатные ситуации всегда необычны, а эта и впрямь таит резервы неожиданности, – отозвался Грехов.

Торанц посмотрел в их сторону, но прерывать не стал.

– В связи с появлением сверхоборотня сегодня состоится заседание Совета безопасности, но ситуация столь тревожна, что требует немедленных действий. Считайте, что вы уже начали операцию. В распоряжение поисковых групп, несмотря на огромные энергетические потери, связанные с широким пространственным поиском сверхоборотня, отдаются два крейсера А-класса «Ильмус» и «Риман». Командира «Ильмуса» Виктора Ненарокова вы только что видели. Руководителем операции назначается начальник отдела безопасности Петр Пинегин. Основная нагрузка, естественно, ляжет на безопасников («Что я говорил?» – шепнул Пинегин Грехову) и на погранотряд Вирта, ибо он начинал поиск, но всем остальным начальникам служб необходимо подготовить оперативные группы по четыре-пять человек из числа самых опытных специалистов. Группы должны быть укомплектованы аппаратурой и готовы к вылету в течение суток. Сбор на Титане у резервного ТФ-приемника, шифр я дам. Все. Грехову, Пинегину, Вирту и ученым остаться.