— Вы правы, Губерт. Может быть, здесь он может поговорить со мной откровеннее? А то вчера он мне сказал только, что мистер Кингбурн очень богат и что у него есть гувернантка мисс Мери Рихтер…
— В таком случае вы у цели, доктор.
— Надеюсь на это и ожидаю, что сегодня узнаю, где живет Кингбурн и когда можно будет поговорить с Марией Рихтер, — сказал Гаген, не спуская глаз с входной двери. — А теперь я должен сообщить вам известие хоть и печальное, однако могущее служить вам утешением…
— Моя сестра… — с испугом вскричал Губерт.
— Ваша сестра избавилась от своих мучений.
Видно было, что новость эта произвела на Губерта удручающее впечатление.
— Несчастная была неизлечима, — попытался успокоить его Гаген. — Пусть же покоится она в мире.
— Вот и она тоже… — печально промолвил Губерт. — Теперь у меня нет больше никого на свете.
— Как и у меня, Губерт. Но перед вами еще целая жизнь, вы молоды. Что вы думаете предпринять?
— Я хочу уехать на запад страны и получить место у какого-нибудь богатого землевладельца.
Тут разговор был прерван шумом из соседней комнаты. Можно было разобрать слова:
— Это он! Бей его, собаку, черного дьявола!
Шум стал громче, и уже ничего невозможно стало разобрать.
Губерт вскочил.
— Речь идет о негре. Так и есть. Вон летит его шляпа. Его изобьют в кровь.
— Есть здесь другой выход? — спросил Гаген сидевшего неподалеку посетителя.
— Да, там, в соседней комнате.
Гаген тоже встал.
— Это мистер Боб! — вскричал он, узнав негра.
— Мистер Боб? Его убьют! — Губерт бросился в соседнюю комнату в сопровождении Гагена.
Здесь толпа зевак глазела, как двое били негра. Ему приходилось туго. Вид его был ужасен. Кровь текла у него из рассеченного лба. Боб упал между стулом и столом.
Губерт пробился сквозь толпу.
— Что же вы не поможете? Двое против одного! — вскричал он и, повинуясь внутреннему побуждению защищать слабую сторону, бросился ему на помощь.
Противники Боба, увидев, что к нему подоспела помощь, тут же бросились на Губерта, крича ему что-то, чего он не мог понять.
Толпа с еще большим вниманием следила за новым актом драки. Губерт, отличавшийся большой силой, мгновенно схватил ближайшего из нападающих и так сильно саданул его кулаком в лицо, что тот без чувств растянулся на полу. Одолеть другого один на один было уже гораздо проще. Но в тот момент, когда Губерт был готов окончательно отделаться от него, из толпы отделился вдруг матрос громадного роста и с непонятными выкриками бросился на защитника Боба.
Казалось, что на сей раз Губерту придется очень плохо, поскольку матрос смотрелся настоящим Геркулесом. Но тут случилось нечто непредвиденное…
Пока Губерт храбро сражался с противниками Боба, Гаген поспешно вышел из таверны и, пройдя два дома, встретил полисмена. Узнав, в чем дело, полисмен сейчас же поспешил к ближайшему полицейскому посту и, взяв там на подмогу несколько человек, отправился вместе с Гагеном в таверну.
Появление полиции мгновенно обратило в бегство матроса, и не прошло двух минут, как порядок восстановился.
Рана Боба оказалась легкой, и, поблагодарив полисменов, слегка удивленных участием, какое иностранцы приняли в судьбе негра, Гаген вышел вместе с Бобом и Губертом из таверны.
Боб позволил довести себя до реки, где смыл кровь, после чего принялся жаловаться на свои несчастья.
— Наверное, меня приняли за другого, — говорил он, — или же попались заклятые враги всякого цветного. Что вы скажете по этому поводу, сэр? Я вхожу, ничего не подозревая, и вдруг на меня кидаются двое. В таком виде я никак не могу показаться мистеру Кингбурну.
— Скажите мне только его адрес, — попросил Гаген, — больше мне ничего не нужно. Завтра утром я буду у него.
Боб сделал вид, что не расслышал просьбы Гагена и продолжал сокрушаться.
— Адрес мистера Кингбурна, — уже настойчивее повторил Гаген.
— Я вас провожу к нему завтра утром, сэр. Иностранцу самому будет трудно найти его.
— На это есть экипажи и проводники, — возразил Гаген.
— Придется плыть в лодке. Приходите завтра, я вас провожу. В четыре там садятся за стол, — сказал негр задумчиво. — …Это неслыханно, — перебил он сам себя, — такое нападение!
— В четыре часа садятся за стол, — теряя терпение, напомнил Гаген.
— Ах, да. А в семь заканчивают обед. Приходите в семь часов ко мне на Блэквель, сто семнадцать.
— Блэквель, сто семнадцать, — повторил Гаген, глядя на Губерта, чтобы и тот запомнил адрес негра.
— Этот господин ваш знакомый? — поинтересовался Боб.
— Да, мой соотечественник. Он путешествует по стране.
— Так, так… — пробормотал Боб. — Ну, в общем, приходите завтра в семь вечера, я буду вас ждать. Спокойной ночи. Боже мой, моя шляпа! И кровь — я никуда не могу показаться…
Охая и жалуясь, он удалился.
— Губерт, — сказал тогда Гаген, — завтра вы пойдете со мной в Блэквель.
VII. КАПЕЛЛАН
Среди ночи по замку вдруг разнесся сильный стук.
Что случилось?
Слуги спали. Разбуженный стуком, лакей Макс подошел к окну, стараясь разглядеть, кто стучит.
— Кто тут? — сердито крикнул он.
— Это я, ночной сторож.
— Что вам надо? Чего вы стучитесь так поздно?
— Отворите, Макс, я должен сообщить вам кое-что важное.
От звука их голосов начала просыпаться и остальная прислуга. Женщины одевались, отворяли двери и тоже начинали переговариваться со сторожем.
— …Как — в склепе? — почти в голос удивились они.
— Человек это или дух, — отвечал сторож, — но я видел его, и он показался мне нашим новым лесничим, хоть и страшно изменился.
— В склепе? — в свою очередь поразился Макс. — Вы, наверное, видели привидение. Как мог лесничий попасть ночью в склеп?
— В склепе есть человек, и я должен сказать об этом, — настаивал сторож.
Женщины невольно почувствовали страх.
