Но все это пришло позже, а в те годы национальные коммунисты, в отличие от Москвы, принимали провизориум за постоянную величину, а фиктивные права «суверенных» союзных республик, зафиксированные в советской конституции, за действующий закон.
Таково было положение, когда украинские национальные коммунисты развернули борьбу за украинизацию по всем названным выше проблемам. Ее возглавили признанные тогда авторитеты в национальном вопросе: прозаик и поэт Микола Хвылевой (культура), Михаил Волобуев (экономика) и член ЦК КП(б)У Александр Шумский (политика). Если их идеологическая позиция основывалась на трудах Ленина, то их историческая и национально-культурная аргументация базировалась на научных трудах академика Грушевского, который возглавлял тогда украинскую историческую науку. Академик Грушевский, как мы видели, был первым президентом Украинской народной республики, после ее падения эмигрировал в Австрию, потом, покаявшись, вернулся на Украину. В 1924 году он был избран членом Академии наук Украины, а в 1929 году членом Академии наук СССР.
Партия и советское правительство считали в те годы историческую и национально-культурную концепцию академика Грушевского о происхождении украинского государства и украинской нации объективной, научно обоснованной и партийно выдержанной. Такой же считалась и позиция украинских национал-коммунистов, пока они не начали активно проповедовать ее в партийной печати. Эта «проповедь» встретила столь единодушную поддержку украинской как партийной, так и беспартийной интеллигенции, что Москва ясно увидела, куда поведет такое развитие и поспешила объявить глашатаев украинизации «национал-уклонистами» страшное обвинение, после которого обычно слово переходит к чекистам.
Обратимся к некоторым их аргументам, пользуясь данными из книги Майстренко («Национальная политика КПСС»). Начало кампании за практическое осуществление украинизации положило выступление Хвылевого. В ряде статей, опубликованных в 1925 году и посвященных XII съезду РКП (б) и его решениям о коренизации, он ставит в центр внимания два вопроса. Во-первых, украинский писатель утверждает, что решения съезда насчет равноправия народов и необходимости коренизации аппарата власти в республиках остаются на бумаге, ибо невозможна украинизация без дерусификации украинского города, без украинизации пролетариата; во-вторых, считает он, «пока пролетариат не овладеет украинской культурой, невозможно, чтобы культурная революция на Украине дала желаемые результаты». Хвылевой ставит вопрос: кто этому мешает? Ответ его категорический: «Русский мещанин, у которого в печенках сидит эта украинизация (…) который со «скрежетом зубовным» изучает этот «собачий язык», который кричит в Москву: «Спасайте!''»
Хвылевой предостерегает от рабского подражания русской литературе. Его аргумент: «не надо смешивать наш политический союз с Россией с литературой… Поляки никогда не дали бы Мицкевича, если бы они не перестали ориентироваться на русское искусство. Дело в том, что русская литература веками тяготеет над нами, как господин положения, который приучил нашу психику к рабскому подражанию… Идеи пролетариата нам известны и без московского искусства… Даешь собственный ум! Прочь от Москвы!»
Хорошо понимая, что его могут обвинить в национализме, собственно, предупреждая такое обвинение, Хвылевой оговаривает, что у него речь не о пролетарской коммунистической Москве, где центр мировой революции — Коминтерн, а о Москве литературных мещан и великорусских бюрократов. Он широко цитирует марксистских теоретиков, самого Ленина, все решения партии по национальному вопросу, чтобы его не объявили «сепаратистом».
Никакие ухищрения не могли спасти национального коммуниста, столь страстно разносившего Москву, если на него обратил внимание, говоря словами Ленина, «первый подлец и первый насильник», каким был товарищ Сталин. Так случилось с Хвылевым. 26-го апреля 1926-го года Сталин написал негодующее письмо на имя секретаря ЦК КП(б)У. В письме говорилось, что коммунист Хвылевой не любит Москвы, тогда как западноевропейский пролетариат и его компартии полны любви к ней. Сталин оценил выступления Хвылевого не как защиту решений самой партии по национальному вопросу, а как зловредный уклон. Более того — как целое течение антипартийной, националистической мысли в компартии Украины, наклеив на нее новый ярлык: «хвылевизм». Сталин потребовал от секретаря ЦК Украины Л. Кагановича разгромить и ликвидировать национализм в компартии Украины. Кагановича не надо было учить по части «разгромов». Не только сам главный «грешник», но и сотни украинских интеллектуалов из среды коммунистов, тысячи из среды беспартийной интеллигенции были сняты с работы, а потом и физически уничтожены. Разгромили и разогнали и тех партийных работников из ЦК Украины, которые во главе с членом ЦК Александром Шумским не только поддержали позицию Хвылевого, но и, в свою очередь, потребовали от Москвы перейти, наконец, от слов к делу по украинизации партийного, государственного аппарата. Такое требование Александра Шумского единодушно поддержала коммунистическая партия Западной Украины (в тогдашней Польше).
Тогда Сталин сначала послал в ссылку Шумского и его сторонников, а потом их тоже расстрелял. Что же касается коммунистической партии Западной Украины, то ее Сталин распустил через Коминтерн, который к этому времени уже стал простым подотделом ЦК ВКП(б). От чекистских пуль этих украинских коммунистов спасло то, что они жили в капиталистической Польше.
«Украинский национализм» смахивал на ту мифическую гидру, у которой на месте отрубленных голов вырастали новые. Действительно, не успел Каганович доложить Сталину, что план по разгрому национализма «выполнен и перевыполнен», как последовало новое антимосковское выступление и не где-нибудь на стороне, а в самом политическом и теоретическом органе ЦК КП(б)У в журнале «Большевик Украины». Это было исследование видного украинского экономиста и коммуниста Михаила Волобуева под названием «К проблеме украинской экономики», напечатанное в начале 1928 года. Исследование было задумано, чтобы помочь партии разработать практические меры по созданию комплексной «национальной экономики» в духе решений партийных съездов.
Основные тезисы автора сводились к следующему:
старая Россия вела на Украине колониальную политику, грабя ее экономические ресурсы;
Украина при советской власти должна гармонически развиваться в ее природных национально-экономических границах;
коммунизму противопоказана колониальная политика, «лишь украинский народ имеет правораспоряжаться своей экономикой», «эксплуатировать украинскую экономику во вред украинскомународу — это враждебно коммунизму»;
4) план «экономического районирования СССР», разработанный Госпланом СССР по схеме и приучастии старых царских специалистов-великодержавников, «полностью игнорирует национальныеэкономики бывших российских колоний и предлагает централизованное районирование СССР на старых великодержавных принципах» (Майстренко, стр. 108).
Волобуев был искренне убежден, что ЦК партии в Москве думает о национальной экономике и культуре то же самое, что и он. Это было глубокое заблуждение не одного Волобуева, но и почти всех национальных коммунистов того времени. Ведь национальные коммунисты и всерьез верили, что «генеральная линия» партии в национальных республиках — это создание собственной национальной экономики, подлинной национальной культуры, не только по «форме», но и по «содержанию», национальной науки и техники. Сами же националы должны возглавлять партийные органы и национальные правительства суверенных советских республик не по назначению из Москвы, а путем свободных демократических выборов на местах. Все это оказалось иллюзией. Иллюзию национальных коммунистов тех лет разделял и пишущий эти строки. Накануне XVI съезда партии, критикуя тезисы Политбюро к этому съезду, я писал: «В реконструктивный период практическое разрешение национального вопроса в свете устранения фактического неравенства, которое еще, безусловно, не устранено, приобретает сугубую актуальность как в хозяйственно-культурном, так и в политическом отношении… Однако нынешний темп нашего культурного и экономического строительства в национальных районах и имеющиеся достижения не обеспечивают выполнения весьма ясных и практических директив X и XII съездов партии… К сожалению, после XII съезда партии к национальной проблеме не возвращались и ее практическое решение идет от случая к случаю… Вот с этой точки зрения тезисы Куйбышева (председатель ВСНХ СССР) и Яковлева (Наркомзем СССР) не могут быть признаны достаточными. Каждый из них национальную проблему затрагивает вскользь, «кстати», «между прочим» и, таким образом, обходит актуальнейшие вопросы хозяйственного развития в национальном разрезе» («Правда», 22 июня 1930 г., А. Авторханов. «За выполнение директив партии по национальному вопросу»).
