– Сидите здесь, мы сейчас найдем машины. Через двадцать минут к нам подкатил микроавтобус.

– Ну что, престарелые девушки, это судьба. Глупо нам четверым ехать на этой махине. Поехали с нами!

– Куда?

– Ну… допустим, в Судак. А потом разберемся.

В это время к нам подтянулись остальные. Как выяснилось, все они бегали за едой. Нашим красавицам тут же надавали персиков, кукурузы и «хеппи-милов».

– Ну что, едем?

– Да, конечно, едем, – не выдержала Натка, – что вы у них спрашиваете!

Ребята расхохотались и мгновенно покидали все вещи в машину. Мы поехали.

Честно говоря, сколько ни вспоминаю этот отпуск, до сих пор не верю, что все могло так замечательно сложиться. Что за материнские чувства сыграли у этих пятикурсников по отношению к нашим детям (или к нам?), мы так и не поняли. Зачем было молодым здоровым парням взваливать на себя заботу о женщинах и детях? Может, Фрейд и объяснил бы, а нам явно не хватило теоретической базы.

Приехав на место, эта боевая четверка мгновенно сориентировалась, перезнакомилась со всеми бабульками, и уже через два часа мы въехали в довольно милый домик. Нам с детьми отдали две комнаты, а ребята поселились в двух «сарайчиках» рядом с домом. Но главное, что во дворе была огромная беседка, увитая виноградом, где, собственно, мы и проводили все вечера.

Весело было очень.

Наших рыцарей звали Слава, Дима, Андрей и Ник (в смысле Николай).

Слава из всех был самый красивый. Высокий, широкоплечий. Девицы вешались на него гроздьями. А он больше всего любил наших девчонок. Я так думаю, что это он их в поезде разболтал, остальные потом присоединились. У него дома остались младшая сестра и племяшка, тоже семи лет. И похоже, он уже просто не мог жить без девочек этого возраста. Они часами где-то пропадали, на пляже строили из камней что-то невероятное и катались на аттракционах. А что они плели бедным девушкам!

Одна из жертв Славиного обаяния однажды на пляже поведала мне, что Машка и Натка утверждали, что Слава их папа, а мамы у них разные. А на юг приехали все вместе. А что тут такого?!

Дима был самый хозяйственный. Он терпеть не мог беспорядка и все время требовал, чтобы все придерживались расписания. С утра сообщал всем планы на день, а потом бегал и собирал людей в кучу с криками:

– Мы же договорились, что обед в два. А уже десять минут третьего!

Зато с ним наши дети никогда не оставались голодными. Он умудрялся даже следить за разнообразием питания. Если вчера на пляже ели арбуз, то сегодня непременно должна быть дыня. Или виноград. Но ни в коем случае не одно и то же, потому что в витаминах важно чередование.

Андрей был самый тихий. Он буквально с первого взгляда влюбился в Таню и весь отпуск проходил за ней как собачка, с больными глазами. Страшно смущался и каждый раз краснел, если случайно оказывался рядом с ней.

И наконец. Ник. Ураган. Смерч и торнадо. Невысокого роста, не худенький, но крепкий. Блондин с голубыми глазами. Через три дня его знати все. Если начинал петь под гитару, то через пятнадцать минут вокруг него собирался весь пляж. Если шел за пивом, то приводил с собой обратно всю очередь, если хотел девушку, то добивался своего, даже если это была девственница, которую сопровождали отец, брат и жених.

Нам с Таней иногда казалось, что нас занесло в центр тайфуна. Нам льстило всеобщее внимание. Однажды, когда ребята пошли купаться, Таня, мечтательно глядя, как они выходят из моря, сказала:

– Все-таки наши здесь самые красивые!

Они были правда наши. Только кто? Друзья? А такое бывает?

Однажды вечером все пошли на дискотеку, а дежурными по детям остались мы со Славой. То есть остался Славка, а я присоединилась случайно. У меня начались «плохие» дни, разболелись живот, голова, и я осталась дома.

Пару часов я проспала, а когда выползла, то обнаружила Славку с бутылкой вина и горой винограда.

– Ну как, тебе лучше? Я детей уложил у нас в домике. Пусть разоспятся, потом перенесу.

После того как мы, болтая, уговорили одну бутылку и приступили к другой, я решилась задать вопрос, который мучил меня с самого начала отпуска.

– Слушай, Слав, объясни мне. Зачем вы нас с собой потащили? Зачем вам такая обуза? Вы с нами носитесь, заботитесь… У вас же и так девиц вагон и тележка. Любую свистни, она и прибежит.

– Понимаешь, Катя… – Слава был необычайно серьезен, – нужно же с кем-то поговорить, после того как переспишь со всем этим вагоном! А если серьезно, то мы уже четвертый раз на юг вчетвером ездим. Скучно. А с вами не соскучишься, особенно с вашими красотками.

– Жениться тебе, Славик, нужно. И детей нарожать.

– Успею. А ты чего не замужем?

– Не сложилось.

– А что за дядя Сережа, из-за которого гроза была? Мне Маша такую историю рассказала, просто детектив. Мама злится, гром гремит…

– Уехал дядя Сережа.

– А ты?

– А я осталась.

Славик выдержал правильную паузу – в результате я рассказала ему все. Ну, почти все. Слава слушал просто идеально, где нужно – смеялся, где нужно – мрачнел. И сказал:

– Не переживай, Кать. Он вернется. Вот посмотришь. У меня друг в Германии в аспирантуре второй год учится, воет, стонет и кричит криком. Там же тоска смертная! Пойти некуда, поговорить не с кем. Бабы только за деньги.

– Это ужасно!

– Конечно, ужасно. Попробуй там с кем-нибудь познакомься! Во-первых, страшные, как лошади, во-вторых, одеваются в мешки бесформенные. И вообще, любая может в суд подать за сексуальную дискриминацию.

– Ладно, утешил.

– А я бы от тебя никуда не уехал!

– Ты бы от меня пешком сбежал…

– Кать, давай займемся любовью!

– Чего?

– А что? Наши вернутся только часа через два. Или ты кого-нибудь другого хочешь? Ты скажи, мы все с удовольствием…

– Я никого не хочу. У меня месячные.

– Жаль. Хочешь, правду скажу? Мы поспорили. Кто первый с тобой… ну… это… Тот получает бутылку портвейна.

Когда я встала и рванула в комнату, Слава потащился за мной.

– Ну вот, обиделась… Да не обижайся ты, я же хотел как лучше, я же правду сказал…

На обратном пути я чуть не сшибла его с ног.

– На!

– Что это?

– Портвейн. И я тебя умоляю, расскажи всем, что ты выиграл. Можешь с подробностями. А остальные после этого точно лезть не будут?

Короче, рассказывать об этом отпуске можно бесконечно. Из Судака мы так и не уехали, жаль было терять нашу беседку, но съездили на сумасшедшее количество экскурсий. Загорели, как негры. Девчонки наши просолились в морской воде так, что ими можно было пиво закусывать. Они стали и правда как близнецы. Как их теперь развести но разным квартирам?

Но каким бы феерическим ни был отдых, от него тоже устаешь. Хотелось домой, в ванну, хотелось посмотреть телевизор, хотелось продемонстрировать всем на работе свой загар. В общем, уезжали мы тоже с удовольствием. Билеты домой ни мы, ни ребята заранее не брали, поэтому мы натравили Ника на кассы, и через час он нам принес восемь билетов, два соседних купе. Но на обратном пути мы не буянили, все спали, даже дети. Тоже, наверное, переотдыхали.

Когда мы приехали, у вагона была бурная сцена встреч и прощаний. Машка и Натка рыдали, повиснув на Славе. Андрей чуть не плакал, глядя, как Таня целуется с мужем. Потом девчонки наперебой рассказывали всем встречающим, что это за дяди, потом все обменивались телефонами. Мы поехали к бабушке ужинать и домой добрались только часам к десяти вечера. Машка уснула мгновенно, и я разлеглась в ванне, урча от счастья.

Тут и зазвонил телефон.

Не знаю, что меня подвигло в этот день позвонить Кате. Прямо озарение какое-то!

Глупое, нужно сказать, озарение. Хваленая немецкая телефонная связь долго отказывалась выполнять свои прямые функции. Сначала вообще ничего не было слышно. Потом короткие гудки, которые начинались после первых же цифр набора. Потом я умудрился попасть в учреждение с очень глухой или очень грубой теткой. А когда от меня можно было уже прикуривать, соединение наконец произошло.