Район Красный в эту категорию не попадает. Не такой уж он скверный. Просто жизнь там слишком интенсивная, напряженная. Как-то раз я ездил в Район Красный, потому что мне нужно было купить пистолет, а в Центре или в Районе Цветном пистолет не купишь. А вот в Красном можно купить все, что тебе, черт возьми, в башку взбредет. Да еще и со скидкой.
В общем и целом поездка на монопоезде в Красный – не самое приятное, но и не самое неприятное времяпрепровождение. У них там нет четкого разделения на часы, даже на дни, когда вы что-то должны делать, а что-то не должны. Вы просто покупаете билет и полагаетесь на судьбу. Риск – за ваш счет. Вообще-то, по меркам Красного, вагон, в который я сел, был вполне приличный, цивилизованный. Да, конечно, там было грязно, наблевано, на соседнем сиденье лежали человеческие экскременты, но я видывал штучки и похуже. Проститутки были слишком пьяны, чтобы серьезно заниматься своим бизнесом, драка в дальнем конце прохода скоро прекратилась, и вообще в вагоне не наблюдалось одновременно более двух трупов.
Зенда считает меня очень храбрым, раз я езжу в Красный один. Отчасти она права. Но только отчасти. Дело в том, что надо просто знать, как влиться в эту их толпу, как не позволить, чтоб тебя обжулили. Если бы Дарв или кто-то еще из этих типов из РАЦД в этих их приличных костюмах вздумал сунуть сюда нос, его бы тут же измолотили до полусмерти, еще до того, как он успел бы сесть, – а все потому, что по ним сразу видно, что они не свои, чужаки.
А посмотрите на меня. Ладно-ладно, на мне приличная одежда, но дело совсем не в этом. Одежда не самое главное. Одежда ничего не значит. Все дело в лице, в его выражении. По мне не заметно, что я до смерти желаю, чтобы поездка на этом моно наконец закончилась, что я вот-вот напущу в штаны от страха. По мне совсем не видно, что у меня вызывает отвращение все, что я вижу вокруг. Я выгляжу как парень, который без промедления всадит вам нож в горло, прежде чем вы успеете причинить ему какие-то неприятности. Я выгляжу как парень, мать которого подохла на улице, нажравшись дури вроде допаза и захлебнувшись в собственной блевотине. Я выгляжу как парень, который торгует собственной сестрой-шлюхой, но не из-за денег, а просто потому, что ненавидит ее.
Вот так. Я выгляжу как свой парень, отсюда, такой же, как все они тут.
Я сошел с поезда на станции Фак-Зеро и пошел кружным путем через боковые улочки. В Красном никто не занимается уборкой мусора, им на это наплевать, да и о зданиях они не слишком заботятся. В самых глубинах Красного, в округах вроде Хю, горы мусора уже так слежались, что превратились в окаменелости. Найти дорогу здесь не проблема, если, конечно, ты с самого начала знаешь, куда и как идти: карт здесь никаких нет. А если не знаешь, куда идти, тебе нужно немедленно убираться из Красного к чертовой матери, пока с тобой не случилась какая-нибудь неприятность с деморализующим или, что более вероятно, фатальным исходом.
В последний раз я посещал Район Красный где-то пару месяцев назад и сейчас испытал немалое облегчение, увидев, что «БарДжи» еще работает. Развлекательно-распивочные заведения в Красном появляются и исчезают очень быстро по причине гангстерских войн, поджогов и даже применения напалма. «БарДжи» работает уже почти шесть лет, что, как я подозреваю, своего рода рекорд. Причина проста. Причина – в самом Джи.
Это всегда довольно напряженный момент, когда суешь голову в любой бар в Красном Районе. Можете быть полностью уверены, что в этот момент в данном баре вовсю идет драка, но гораздо труднее понять или определить, из-за чего и какого рода эта драка. То ли на кулаках, то ли на пистолетах, то ли с использованием химического оружия. Выяснение личных отношений между двумя противниками или всеобщая свалка? Драка в баре Джи была нынче очень скромная, мелкая, всего лишь на ножах, отчего возникало ощущение, что ты чуть ли не в церкви, несмотря даже на чудовищно грохочущий рок, несущийся из почти взрывающихся от громкости динамиков.
Причина – в самом Джи.
Джи – мой старый, ну, скажем, друг. Так надо полагать. Мы познакомились уже давно, когда оба кое-чем занимались. Я, может, расскажу вам об этом – как-нибудь, если это потребуется по ходу дела. Он жил не в Красном, он жил в Районе Ширнись Еще Разок, а это второй по значимости самый странный и дикий из всех Районов, где я когда-либо бывал. В Районе Ширнись я был дважды, и чтоб мне провалиться, если я еще раз суну туда свой нос.
И я даже рассказывать не желаю, каким был первый по странности и дикости Район.
С Джи очень трудно иметь дело – тяжелый он человек, даже по стандартам Ширнись. В Красном он – настоящий король. Банды наширявшихся гангстеров в прилегающих областях веселья ради гоняют туда и сюда по улицам в своих бронированных машинах, вышибая друг другу мозги и все остальное с помощью противотанковых ракет и пуская в ход огнеметы, чтобы разогнать прохожих. Но когда они заявляются во владения Джи, то убирают и прячут оружие, а также соблюдают все ограничения скорости, пока благополучно не выберутся оттуда. Джи придумал кучу хитроумных, тщательно спланированных, чудовищно успешных и крайне жестоких акций, с помощью которых создал себе репутацию человека, с которым ни при каких обстоятельствах не следует даже думать затевать какие-то склоки. Это превращает его в персону, с которой неплохо иметь постоянный контакт, особенно если он вам кое-чем обязан. Я тоже ему кое-чем обязан, за мной числятся кое-какие должки, но эти наши с ним долги друг другу не носят взаимоисключающего характера, так что не аннулируют друг друга. По крайней мере, мы оба считаем, что не аннулируют; впрочем, мы с ним так никогда и не пытались до конца в этом разобраться.
Я сел за столик и заказал себе что-то алкогольное. Бармену это не очень понравилось, но я пережил его недовольство. Я отлично знал, что помощники Джи с помощью камер внутреннего видеонаблюдения контролируют любого, кто приходит в этот бар, и что Джи непременно проинформируют о моем появлении, как только он окажется в доступном для доклада состоянии. Я отпил из бокала, напустил на лицо маску «Относительно Опасного» и принялся погружаться в обстановочку.
Местная обстановочка была по преимуществу оранжевых оттенков. Украшения и отделка зала были оранжевые, напитки оранжевые, светильники оранжевые, даже тела женщин, вяло и апатично вытворяющих друг с другом некие исследовательские гинекологические эксперименты на освещенной оранжевым светом сцене, тоже были выкрашены в оранжевый цвет. Бар Джи – допазный бар, и любой нажравшийся допаза торчок может вам сообщить, что оранжевый – это, типа, такой цвет, ну, как бы, оранжевого цвета, понимаешь, он оранжевый, такой оранжевый, потому что, типа, оранжевый.
Допаз в Красном Районе выполняет две основные функции. Во-первых и в-основных, это наркотик для отдыха и расслабухи. При этом он здесь – одна из наиболее распространенных причин высокой смертности. Сильная ли это дурь? Вот что я вам скажу. Наркотики частенько разбавляют или, как говорят, бодяжат, добавляя в них разные другие вещества либо чтобы дурачить и надувать покупателей, либо с целью уменьшить дозу. Множество наркотиков бодяжат, добавляя в них двууглекислую соду. Но если бодяжат допаз, то в него добавляют крэк.
Большая часть наркашей, торчавших сейчас в «БарДжи», сидели у главной барной стойки, наблюдая за биолого-гинекологическими экзерсисами на сцене и потягивая напитки с небольшой добавкой допаза. Большая часть этих смесей способна отправить вас в небытие аж на сорок восемь часов. Уже крупно нажравшиеся обычно отправляются в помещения в задней части бара, а завтра половину из них нетрудно будет обнаружить в кучах мусора на улице, где их трупы будут потихоньку превращаться в окаменелости вместе со всем остальным вокруг них. В Красном Районе нет страховочных сетей: если уж ты падаешь, то падаешь. Красный Район невозможно покинуть и переехать в другой Район: у них там свои стандарты, критерии, приемные экзамены и вступительные взносы. Уж если ты родился в Красном, то в Красном и сдохнешь, тебе никогда и ни за что не выбраться оттуда наверх, к свету. Единственная дорога из Красного – вниз.
