– Пошли, – кивнул он Густаву. И первым пошел к выходу, доставая из кармашка на РЖ зажигательный патрон[37]. Выдернув чеку, швырнул его через плечо – внутри храма вспыхнуло белое магниевое пламя, послышался резкий шип. Отойдя шагов на пять от входа, Жозеф повернулся, одновременно правой рукой сорвав с плеча автомат, и ударил по деревянным статуям, от которых брызнула щепа. – Христос жив! Христос жив! – яростно выкрикивал валлон, поливая черный храм автоматным огнем. – Солнце взошло, твари!
7
– Что за стрельба, черт?! – Иоганн прибежал навстречу, даже не вымыв рук – с них капало красное. – Ланс, отвечать, черт вас возьми!
Переглянувшись с Джеком, на всякий случай приняв огневую стойку, Андрей полушутливо прищелкнул каблуками и отсалютовал пулеметом:
– Попытка нападения, товарищ сержант! – и подал Иоганну револьвер.
Швейцарец подкинул оружие на широкой ладони и покачал головой:
– За водой нельзя никого послать без стрельбы! Марш на место! Бегом! Марш!
– Да, товарищ сержант! – завопил Андрей, бросаясь по улице рысью. – Рядовой Брейди, за мной! Бегом! Марш!
Иоганн попытался достать его пинком, но промахнулся и, качая головой, засмеялся, буркнув:
– Щенок… – потом рыкнул на окаменевшего Джека, еще не разобравшегося, что тут всерьез, а что в шутку: – Чего встал?! Выполнять приказ ланс-капрала!
– Есть! – Джек бросился бегом по улице.
Иоганн, все еще посмеиваясь, махнул Эриху и зашагал следом.
С допросом было закончено. Убрать труп никто не удосужился – его швырнули под забор и перестали обращать на него внимание. Ласло и Анна сидели на крышах домов рядом с биваком, глядя в разные стороны: оставлять деревню без наблюдения было бы неразумно.
– Наконец-то! – Дик, сидевший на земле со скрещенными ногами, изобразил возмущение. – Кипяток принесли?
– Разливай, – засмеялся Андрей. – Иоганн, тебе полить?
– Выслуживаешься, – заметил с крыши Ласло. – Еще раз утащишь моего второго – я тебя пристрелю в спину.
– Уже пытались. – Андрей продемонстрировал продранную на спине ткань.
Венгр меланхолично присвистнул:
– Ого! Это как?!
– Джек, полей, – между тем попросил Иоганн, расставив ноги и вытягивая руки в подсыхающей крови. – Давай, а то засохнет – не отскребешь.
Он стоял, весело поглядывая на Джека. А на руках – до самого локтя – потеками сохла кровь. И труп, похожий на вымокшую в крови тряпку, лежал под стеной. Совсем недалеко сидела на рюкзаке Анна, с аппетитом лопая что-то из банки.
Джек сглотнул:
– Сейчас, товарищ сержант…
…Картон оказался слишком плотным, Джек вспорол коробку штыком и, с интересом изучив ее содержимое, извлек банку с пометками «завтрак» на четырех языках, стаканчик из крафт-бумаги, упаковку галет, сахар, пакетики с ячменным кофе и ромом. Стараясь не смотреть в сторону трупа, англичанин удобней устроился на рюкзаке у стены – так, чтобы к ней можно было привалиться.
«Я застрелил того пацана, – подумал он, протыкая резервуар саморазогрева. Странно, но мысль эта показалась… смешной! – Первый убитый мною враг – какой-то сопляк! Вот черт…» – Он пожал плечами, уже примиряясь с мыслью, что убил.
В банке оказался цыпленок с перловкой. Елена прошла по ребятам, лично разливая в стаканчики кипяток. Работая ложкой, Джек с интересом рассматривал пакетик рома. Краем глаза он заметил, как Дик ловко сдернул перфорированный уголок и привычно слил ром в кофе. Поболтал черенком своей ложки…
– Хлам бросаем здесь, – неожиданно сказал Иоганн. – И побольше.
Никто не удивился. Джек хотел спросить почему… и все услышали очереди из-за домов. Очередь за очередью.
Солдаты повскакали на ноги. Иоганн схватился за «уоки-токи»:
– Жозеф!.. Фу-у… Я! Какого черта?!.. И то хорошо… Да? Ну мы ждем! – Все еще с раздражением убрав аппарат, швейцарец пояснил: – Какие-то неприятные новости…
– Уверена, что это Ала Шамзи, – сказала Елена, залпом выпив кофе.
– Хотелось бы не верить, – буркнул Дик, аккуратно комкая в руке тонкую жесть консервной банки.
– А кто такой этот… Ану Шизи? – спросил Джек, аккуратно выливая свой ром в стаканчик.
Смех – правда, довольно нервный и от этого не обидный – послышался со всех сторон. Дик пояснил:
– А ты не слышал? Местный бог. Погань редкостная, как и все местное.
– Он и в наших краях отметился, – сообщил с крыши Ласло. – Что они там нарыли, интересно?
– Боюсь, узнаем – не обрадуемся, – ответил Иоганн. – Эй, у кого там период интенсивного роста, доешьте кто-нибудь мои галеты, я не хочу, аппетита нет.
Кофе с ромом оказался по вкусу похож на кофе без рома. Только какое-то легкое и даже приятное жжение появилось в рту и скатилось в желудок по горлу.
– Жозеф с Густавом, – сказал Эрих. – Да, невеселые какие-то.
– Им не дали, – лениво буркнул Андрей.
Анна кинула в него консервной банкой, попав по спине:
– Следи за словами, титульник[38].
Поляк, подойдя ближе, буквально рухнул рядом с Джеком. Лицо у него было какое-то зеленоватое, он часто сглатывал.
– Есть будешь? – спросил англичанин. Густав внезапно затряс головой и отвернулся.
– Рядовой Вилье! – кивнул Иоганн Жозефу.
– Товарищ сержант… – Тот достал из поясного рюкзака какой-то продолговатый, вроде бы тяжелый сверток. Развернул его.
Съеденная каша подскочила к горлу мерзким комом. В пыли перед Иоганном стояла человеческая голова. Самым жутким было то, что легко узнаваемы остались черты мальчишеского лица, искаженные боевой гримасой, – нечто кощунственное чудилось в том, что они такими остались после смерти и останутся навсегда… Радко Босанич не успел понять, что его убили.
– Ра… дко… – услышал Джек выдох Андрея. И отвернулся, унимая тошноту, ставшую непереносимой. – Иоганн, это же Радко! Сволочи! Убью! – И рев Иоганна:
– Стой! Стоять, ланс! Смирно!
– Да, товарищ сержант. Слушаюсь, товарищ сержант, – одышливо ответил Андрей. – Это же Радко…
– Радко похоронен, – жестко ответил Иоганн. – Это кость, тухлое мясо и волосы. Жозеф, запаяй в пластик. Унесем.
– Я понесу, – вызвался Андрей.
Сглатывая вязкую, металлическую слюну, Джек повернулся. Это уже было убрано, и Жозеф раскаленным ножом паял пластик.
– Где жрец и что с храмом? – спросил Иоганн.
Жозеф сквозь зубы ответил:
– Жрецу я отрубил голову. Храм поджег.
Иоганн сплюнул в холодную дорожную пыль:
– Хорошо.
8
Дальше шли довольно медленно и не делясь на группы, а цепочкой, почти по самому гребню холма. Позади над Файраном поднимался столб почти прозрачного дыма: горело сухое дерево. Сослуживцы вели себя странно. Дик вдруг начал жевать живицу. Андрей несколько раз спотыкался, оставляя вывороченные целые комья дерна. Иоганн доел-таки упаковку галет и бросил скомканную фольгу на траву.
– Ничего не понимаю, – обратился Джек к Ласло.
Венгр, что-то негромко насвистывавший, улыбнулся и охотно заговорил.
– Главарь банды сказал Иоганну, что неподалеку – не меньше сотни махди. С хорошим охранением. Сейчас из Файрана кто-нибудь уже наверняка чешет в эту банду с известием, что мы были в деревне, что там натворили и что нас мало. Бандосы пойдут по нашим следам. И под утро нападут.
– Нападут?! – поразился Джек. – Но мы же…
– Мы – это приманка, – сверкнул зубами Ласло. – Лейтенант с остальными в свою очередь возьмет в кольцо тех, кто захочет напасть на нас. Мы потому так и прем – в приманку играем. Уже делали так… Смотри, видишь?
Ласло указал на гребень холма справа и впереди примерно в полутора километрах. Там на фоне неба вырисовывалась фигура антилопы, похожая на вырезанную из темной бумаги. Животное смотрело куда-то за гребень, а потом вдруг покатилось со всех ног на эту сторону холма.
– Спугнули, – удовлетворенно сказал Ласло.