Литмир - Электронная Библиотека

– Еще раз вякнешь, пес, уши до жопы натяну! Понял?

– Эк-кх-кх, – «худрук» задыхался, пытаясь дотянуться ногами до земли, но Немой, без всякого видимого усилия, продолжал держать его на весу.

– Понял или не понял?

– Д-д…

– Отпусти его, Андрей.

Своята коснулся ногами пола и судорожно втянул в себя воздух. Мишка дождался, пока «худрук» продышится, и снова повторил вопрос:

– Понял или не понял?

– Понял…

– Как меня звать?

– Михайла Фролыч.

– Иди, торгуйся дальше, а мне не мешай.

– Кхе!

Мишка совсем забыл про деда, спокойно сидевшего все это время в уголке, даже, кажется, подремывавшего. «Кхе!» было явно одобрительным. Тут же последовало и подтверждение от дядьки Никифора:

– А внук-то у тебя, Корней Агеич, себя понимает…

– Дык, воспитываем, Никеша. Кхе! Воспитываем, как же без этого?

«Блин, опять из образа вышел! И чего это я? Ну, мужик противный, ну, обозвал соплякомНичего особенного, с чего я завелся-то? Сорри, сэр, а музыку вы когда последний раз слышали? Еще ТАМ? То-то это пиликанье вас сразу за душу взяло! И тут это уродище кривобокое вам весь кайф обломало. Вот и причина! А ведь и правда – соскучился. Еще бы что-нибудь знакомое услышать, да откуда здесьА оттуда! Ну-ка, попробуем!»

– Слушайте, а если я напою мелодию, сможете сыграть?

– Напой, хозяин! – один из рожечников сразу оживился. – Напой, мы новое быстро схватываем!

Парень забрал у флейтиста его инструмент и уставился на Мишку.

– Давай, хозяин.

– Ля, ля-ля-ля…

Мишка напел, в общем-то, несложную мелодию «Катюши».

Слух у музыканта, похоже, был абсолютным – уже второй куплет он воспроизвел безошибочно, на третьем вступил дядька с трубой и второй рожечник. «Ксилофонист» сначала выстучал мелодию отдельными ударами, а потом рассыпался дробью, Мишку чуть слеза не прошибла.

– Здорово, молодцы ребята!

Музыканты заулыбались, а Мишка вдруг всей кожей ощутил повисшую в амбаре тишину. Все пялились на него, словно увидели впервые в жизни.

«Блин! Прокол за проколом! Позвольте вам заметить, сэр Майкл, вы совсем охренели. Это же, по нынешним временам, черт-те что и с боку бантик! Покруче, чем рок-н-ролл в пятидесятые годы. Помните, как деды тогда отреагировали? Причем не только у нас, но и в Штатах. Официальные запреты, судебные процессы, а в Советском Союзе так вообще пятнадцать суток наматывали, как за мелкое хулиганство. А ну как и ЗДЕСЬ то же самое будет? Да еще святые отцыВсе дело завалим!»

– Михайла, ты где это слышал такое? – озвучил общее недоумение Никифор.

«М-да, и на библиотеку отца Михаила не сошлешься».

– Да так, дядька Никифор… Само как-то придумалось. А что, плохо?

– Эй, парень… э-э Михайла Фролыч! А еще чего-нибудь такое знаешь?

– Ну, я не знаю… Можно попробовать… А зачем?

– Так ить! Да никто ж этого не знает! Да мы с этакой музыкой… – Своята прикусил язык, но было поздно.

Никифор тонкости момента не уловил, но Мишка просек ситуацию мгновенно.

– Дядька Никифор! Новая музыка денег стоит. Вы на чем сторговались? Если он мою музыку перенимать собирается, так еще долю срезай!

– Ха! А как же! – Никифор хищно ощерился. – Не, Своята, я тебе с самого начала правильную долю назвал – двадцатую. Деньги получишь да еще и новую музыку узнаешь. И не торгуйся, даже и слышать ничего не хочу!

Никифор и слыхом не слыхивал о таком звере, как авторское право, но наживу чуял нутром и своего не упускал. Торг пошел по новому кругу.

– Хозяин, – флейтист говорил шепотом, видимо для того, чтобы не услышал Своята. – Напой еще что-нибудь, твоему дядьке торговаться легче будет.

– А тебе-то какой интерес?

– Да ну его, сквалыгу, нам все равно ничего не достанется, только кормежка, а музыку не отнимешь, она всегда с нами. Ну, напой Михайла Фролыч!

– Погоди, подумать надо…

«Почему “Катюша” так сразу прижилась? Вернее, не так. Почему я с “Катюши” начал? Даже не задумался, само как-то выскочило. Значит, подсознательно был готов. К чему? К тому, что поймут и примут? Я ведь уже вжился в ЗДЕШНЮЮ жизнь, должен такие вещи чувствовать. Может, и чувствую, но не понимаю, а надо понять, иначе промахнусь. Чем “Катюша” отличается от остальных песен, вообще от всей музыки? Блин, консерватории не кончал, на гитаре только “блатные” аккорды знаю

Тогда заходим с другой стороны: музыка – один из видов воздействия на человека, значит, разновидность управления, причем напрямую – без посредничества словесного или визуального ряда. Чем воздействие “Катюши” отличаетсяАга! Есть две русские песни, которые знают во всем мире: “Катюша” и “Подмосковные вечера”. Видимо, они универсальны, в том смысле, что «ложатся» на любой менталитет.

Так что же, “Подмосковные вечера” с ними разучивать? Нет, тут должно быть что-то еще. Когда была написана “Катюша”? Еще до Отечественной войны – в тридцатые годы. И сначала это была вовсе не солдатская строевая песня ее исполняли с эстрады. Что тогда была за публика? Индустриализация, бурный рост городского населенияВчерашние крестьяне, мягко говоря, не обремененные знанием мировой музыкальной культуры. То же, что и ЗДЕСЬ. Уже тепло!

Есть методика! Делаем обобщенный портрет слушателя и ищем аналогии между XX и XII веками! Патриархальное воспитание, крестьянский образ жизни, плюс военная тематика представленияПесни гражданской войны! А ну-ка!»

– Так, попробуем! Сначала, ты, – Мишка ткнул пальцем в сторону мужика с трубой. – Раз, два, три, четыре! – вместе с отсчетом Мишка взмахами руки задал «басу» темп.

«Бу-бу-бу» – загудела труба.

– Теперь ты, – Мишка обернулся к «ксилофонисту». – Делаешь так, как будто копыта стучат на галопе: тра, тра, тра.

– Теперь – ты! Ля, ля-ля-ля…

Белая армия, Черный барон
Снова готовят нам царский трон.
Но от тайги до британских морей
Красная Армия всех сильней!

– А теперь так: тра-ля, ля-ля, ля-ля…

Так пусть же Красная
Сжимает властно
Свой штык мозолистой рукой,
И все должны мы
Неудержимо
Идти в последний смертный бой!

– А вот ты, – Мишка обратился к одному из парней, играющих на рожках. – Попробуй сделать так: па-па, па-па, па-пам! – Мишка попытался изобразить звук горна. – И представьте себе, когда играете: скачут по дороге ратники – копыта стучат, оружие звенит, шлемы на солнце блестят. Ну, сначала: раз, два, три…

Музыкантам мелодия явно нравилась, играли, что называется, с душой. Мишка чуть не запел вслух. В том углу, где яростно торговались Своята с Никифором, опять наступила тишина. Когда затихли последние аккорды, первым опомнился Никифор:

– Ха! Да за такую музыку ты вообще бесплатно играть должен и благодарить еще!

– Убивец! С голоду же передохнем! Десятая!

– Пятнадцатая и музыка!

– Хозяин! – подал голос приказчик Семен. – Плотники пришли, помост сколачивать.

– Ну вот, Своята, сам виноват! Видишь: уже и плотники пришли.

Причем здесь были плотники, Мишка не понял, но у торговли своя логика.

– Ладно, Никифор Палыч, двенадцатая часть и музыка. По рукам?

– Грабитель, людоед! Да что с тобой поделаешь? По рукам!

– Михайла… – Своята зыркнул глазами на Немого. – Михайла Фролыч…

– Просто Михайла, не чинись, – изобразил демократичность Мишка.

– Михайла, пойдем на улицу, тут сейчас стучать начнут, еще чего-нибудь новенькое напоешь?

– Вы это-то разучите.

55
{"b":"214504","o":1}