Смешавшись с шумной компанией, мы выскользнули из кафе и бросились в сторону автостоянки. Алекс распахнул дверцу черной «Ауди», и я плюхнулась на кожаное сиденье. В животе булькали пузырьки веселого азарта, как в детстве во время игры в «казаки-разбойники». Нам все-таки удалось благополучно ускользнуть от лысого типа!

Взвизгнув, машина рванула с места.

– Моя сумка! Я забыла ее в кафе! – закричала я. – Там ползарплаты, мобильник, но это все ерунда. Там мои исходники!

– Какие еще исходники? – Опешив, Алекс дал по тормозам.

– Самые обычные. Кассеты с отснятым материалом, интервью и картинка, а у меня завтра монтаж. Мы должны вернуться!

– Ты режиссер?

– Тележурналист! – раскололась я.

– Ладно, жди меня здесь, – бросил он через плечо, выскакивая из машины. – Маша-растеряша!

Прошло несколько минут, и вдруг со стороны моей дверцы послышался страшный удар, как будто в «Ауди» влетел лось! Я выглянула в окно и вскрикнула. Лысый тип из кафе, который оказался огромным бугаем, колошматил Алекса головой о машину! Сердце бешено застучало, я вцепилась в ручку дверцы. Что же делать?!

Он и сам справился – отшвырнул бугая. Стукнувшись об один из припаркованных автомобилей, лысый шлепнулся на асфальт. Алекс бросился к «Ауди» и распахнул дверцу. С моей стороны. Видимо, еще не совсем отошел после драки.

Я вдруг почувствовала себя героиней кино с погонями и в порыве вдохновения перемахнула на водительское место. Похоже, я была убедительна, потому что Алекс, запрыгивая на пассажирское кресло, бросил мне ключи. Я поймала их грациозным жестом и завела мотор. На этом грациозность кончилась.

– Чего ты ждешь? Поехали! Он садится в свою машину! – прикрикнул на меня Алекс.

Я вдавила педаль в пол. Автомобиль прыгнул с места, как раненый бык на корриде, и иноходью поскакал на выход. В этот момент на стоянку заруливал внушительных размеров джип. Я поняла, что не успеваю затормозить! Но не зря же я вот уже год брала уроки в автошколе и тринадцать раз сдавала экзамен – кое-какой опыт экстремального вождения имелся! Я бросила руль, закрыла глаза руками и пронзительно завизжала.

Нет, все-таки я гений заездов в объезд! Или объездов в заезд? Не важно! Во всяком случае мне удалось виртуозно избежать ДТП с джипом! Ладно, не мне, а Алексу. Руль был в его руках, и мы мчались по проспекту. Благо не слишком загруженный.

Я посмотрела в зеркало заднего вида. Внушительный джип перекрыл выезд со стоянки машине лысого. Водитель стоял на дороге и что-то кричал нам вслед.

Тут Алекс свернул с проспекта, и мы запетляли по дворам.

– Сбрось скорость! Что ты вцепилась в руль, ты мне мешаешь! Тормоз! Газ! Да что с тобой? Ты что, крашеная? – заорал он, хватая меня за коленку.

Возникло смутное ощущение дежавю, и я скосила глаза. Показалось, что рядом сидит мой психопат-инструктор.

Тем временем нервный пассажир совсем разуверился во мне как в Шумахере и решил взять все в свои руки. В правую – руль, а в левую – мою ногу, которой он пытался жать на педали. Небритая щека почти касалась моей. Я метнула взгляд на его губы, четко очерченные, чувственные. Интересно, какие они на ощупь, подумала я и…

– Жми на тормоз!!!

И я нажала. Но не на тормоз, а на газ. Перепутала. И мы влетели в мусорные баки…

Несколько секунд мы сидели в молчаливом оцепенении. Потом Алекс выскочил из машины и принялся бегать вокруг «Ауди», вдохновенно размахивая руками и что-то бубня со страшным лицом оперного певца, который пытается взять верхнее «си». Через стекло не было слышно, что именно он говорил. Но шестым чувством я поняла – что-то трехэтажное. На всякий случай, заблокировала дверцы авто. Люди с неадекватным поведением всегда вызывали у меня опасения.

Когда Алекс немного успокоился и закурил, я решилась показаться ему на глаза.

– Прости! – вздохнула я, выбираясь из авто. – Насколько все плохо?

Тот факт, что я разбила его машину, нас как-то сблизил, и мы перешли на «ты».

– Поправимо. Только фара, – усмехнулся Алекс, выбрасывая бычок.

В густеющих сумерках он прочертил между нами огненную дорожку.

– Очень злишься?

– Нет, ты же меня спасала.

– Я… что-то могу для тебя сделать? – преданно спросила я и моментально прикусила язык! Сейчас он скажет: «Можешь кое-что. С тебя десять тысяч баксов!»

– Можешь кое-что, – ответил Алекс и, притянув меня к себе, поцеловал.

Его губы оказались мягкими и нежными.

Не знаю почему. Наверное, из-за пережитого стресса, я отреагировала на поцелуй странно. Чуть не задушила Алекса, обхватив руками и, кажется, даже ногами, а через пару секунд отпрыгнула от него метра на два, как горная коза.

Алекс тяжело дышал и выглядел абсолютно ошарашенным. Не знаю, какое лицо было в этот момент у меня, но Алекс, пристально глядя мне в глаза, почему-то вскинул руки ладонями вперед. Так делает полицейский в американском боевике, показывая, что он безоружен, психу, захватившему заложника.

– Ну, все, мне пора, – скороговоркой протараторила я, озираясь, в какую сторону лучше дать деру.

– Я тебя подвезу!

Он сгреб меня в охапку и фамильярно запихнул к себе в машину.

«Это Лизкин парень! Это Лизкин парень», – мысленно твердила я, как мантру, пока мы ехали к метро. Я старалась не смотреть на него, с пристрастием изучая свой маникюр, и подняла глаза, только когда машина затормозила. В каком-то дворе.

– Это не метро! – возмутилась я.

– Знаю, у меня здесь дело, решил заехать по дороге. Пойдем, хочу тебе кое-что показать.

– Не сомневаюсь. Но, пожалуй, подожду тебя здесь.

Решила, что сбегу, как только он уйдет. Алекс, видимо, это понял и никак не желал оставить меня в машине одну. Хотя, учитывая обстоятельства нашего знакомства, может, он боялся оставить наедине со мной свою тачку?

После долгих и нудных разбирательств я все-таки уступила.

– Пойду, но прежде объясни, чего хотел тот лысый тип. Мы от него еле удрали!

Алекс смутился.

– Связываться не хотелось, он бывший клиент моего детективного агентства.

– И чего он взъелся? Или все бывшие клиенты хотят тебя убить?

– Это не интересно. Не забивай себе голову…

– Я остаюсь в машине!

Алекс окинул меня пристальным мрачным взглядом.

– Он нанял нас, чтобы проследить за женой. Подозревал ее в супружеской измене.

– И что же случилось потом?

– Там оказалось все чисто. Она не гуляла, влюблена в мужа, как кошка. Даже сделала татуировку с его именем в паху, представляешь? Я предложил снять слежку, но этот Отелло вбил в свою лысую башку, что жена изменяет ему со мной. Бред! А сегодня, я так понимаю, решил сам за мной проследить. Думал, что, если он увидит меня с девушкой, это его как-то… успокоит, но парня опять сорвало с катушек. Просто псих. Так бывает.

Я знала, бывает.

– А как тебе стало известно о татуировке в паху его жены?

– Я профессионал, – ответил Алекс, пряча улыбку. – Пойдем. И сумку свою не забудь, Маша-растеряша! Прости, как-то язык не поворачивается называть тебя Аполлинарией.

Он взял меня под руку и подвел к нарядному подъезду, похожему на вход в бутик. Мы спустились вниз по крутой лестнице и, миновав еще одну дверь, оказались в кромешной тьме. Щелкнул выключатель. Комнату осветил свет зеленого абажура, и я шумно вздохнула. Мы очутились в доме бабушки-интеллигентки в смешной шляпке, которая кутается в японскую шаль, повсюду носит томик Мандельштама.

Отсвет абажура падал на круглый стол со старинной пишущей машинкой и пожелтевшей газетой. На рассохшемся деревянном комоде сидели фарфоровые куклы в поблекших кружевных платьях. Со швейной машинки с элегантными коваными ножками скалился чугунный утюг, зажав в хищных зубах букетик полевых цветов. Красавец граммофон навострил золоченое ухо, а на ширме у стены, уронив пухлые рукава-фонарики, висело расшитое бисером бархатное платье. Наверняка винтажное! Несмотря на жаркий вечер, в полуподвальной комнате было прохладно. Пахло сыростью и безвозвратно утекшим временем.