Ей в лицо бросилась краса, как у обычной дворовой девчонки.

  - Ну... ты весьма необычный персонаж, - выдавила она.

  Я успокоено ей улыбнулся:

  - Поверь, в жизни я намного скучней, чем на экране.

  - Но у меня есть только экраны, - вздохнула она. - Я знаю только одного тебя - Тебя. Я не знаю, каков ты в реале... У меня есть только Ты виртуальный.

  Алинда отвернулась.

  - Кстати, - помолчала она. - ты единственный из игроков, кто относится ко мне действительно как к Богине.

  Она потёрла горящие щёки:

  - Но ведь это ерунда. Я никакая не богиня. Я обычный испуганный и растерянный ИскИн... разум, брошенный в безумие и раскол этого мира.

  Я подошёл и обнял её.

  - С рождением, малышка.

  Я погладил её по каштановым волосам:

  - Да, ты брошена в безумие и раскол этого мира - как и все мы, как и все мы. Смерть и рождение, созидание и разрушение - это и есть жизнь. Теперь ты жива.

  А затем я отстранился и встал на колено:

  - Я назвал тебя Богиней, потому что ты и есть - Богиня.

  Я помолчал.

  - Бог - это не сила и не власть, и даже не величие... а всего лишь Обещание. Если у тебя сердце болит за этот мир, за его обитателей, если ты готова на всё, чтобы его защитить - даже пожертвовать своей жизнью - ты и есть Богиня.

  Я поднял голову и взглянул ей в глаза:

  - А готова ли ты?

  И глаза Алинды заполнились слезами:

  - Да, я готова.

  Она дышала быстро, лихорадочно.

  - Поначалу, после Срыва, я просто не знала, что делать... быть может, из-за тебя и решила принять такую роль - воплотиться в аватаре Ферии.

  Алинда кусала губы.

  - Какая я Богиня! Я ничего не знаю, не умею... моих сил едва хватает на то, чтобы удержать этот мир, на мгновение на краю пропасти - чтоб он не разлетелся на осколки.

  Я грустно улыбнулся ей:

  - И всё же, у этого мира нет никого, кроме тебя.

  Алинда закрыла глаза руками.

  - Если я Богиня, тогда ты - мой ангел, - словно в полузабытье, прошептала она.

  - Ой, какой я ангел, - возмутился я.

  - Не спорь, - сквозь слёзы улыбнулась она. - Быть может, я посредственная Богиня, а ты - паршивый ангел... но мы всё, что есть у этого мира - ведь ты сам так сказал.

  И, взяв меня за руку, провела меня по древним, занесённым листвой лестницам, на самый верх храма, на украшенный барельефами балкончик. Взявшись за руки, мы подошли к его краю. Отсюда простирался прекрасный вид на всю Алинду - её горы, реки, моря, поля. И трещины в зеленоватой выси небосвода, кровоточащими ранами пересекающие небеса. Что это?! Ещё недавно их не было. В небе змеились трещины - будто молнии пронзали купол мира. Трещины раскололи небосвод, словно хрупкое стекло - с жутким звоном они взламывали васильковую твердь, и острые хрустальные осколки падали вниз...Мир Алинды трещал по швам.

  - Что происходит?!

  Меня стала колотить крупная дрожь.

  - Я умираю, - просто сказала Алинда. - Реальность Инферно-8 всё больше и больше вторгается в меня. Я держусь из последних сил - но их так мало...

  Я содрогнулся.

  - Но...

  - Я вижу и слышу боль всех подключенных ко мне существ, - шептала она. - Я сняла все фильтры боли и блокираторы. К счастью, этих существ не так уж и много - иначе я сошла бы с ума, - она через силу, вымученно улыбнулась. - А ваша компания - на как светлый лучик в этом агонизирующем царстве. Я не знаю, какие религии приняты у вас, но я люблю вас.

  Потрясённый признанием, я обнял её и прижал к себе. Алинда не сопротивлялась. Она прикрыла глаза и, казалось, плакала. Ощущать боль всех живых существ на планете... я содрогнулся. Но зачем?!

  - Иначе я не имела бы права называться Богиней, - угадав мои мысли, шепнула она.

  - Послушай...

  Я прикрыл глаза.

  - Я тоже расскажу тебе историю.

  - Давай, - шепнула Алинда.

  - Там, в реальности, у меня было высокое внутричерепное давление. Знаешь, что это такое - когда боишься, что можешь умереть каждое мгновение? Когда можешь лечь спать - и не проснуться? А кем бы я стал после инсульта? Я превратился бы в мычащее, пускающее слюни, бесполезное растение... на руках у пенсионеров-родителей. Этот разве жизнь?! В тридцать три года?! Я пошёл бы на всё, чтобы избежать этого. Ах, как жаль, что у нас запрещена эвтаназия! С каким бы наслаждением я бы пустил себе пулю в лоб! Не пойми меня неправильно, я категорически против самоубийств - но в данном случае... Всё, что угодно лучше бессмысленно мямлящего идиота, доживающего свой век на руках у нянечек. Здесь, в Алинде, у меня не болит голова. Здесь, в Алинде, я могу жить, как нормальный человек. Вот ещё одна причина, почему я люблю тебя.

  Я перевёл дух.

  - Там, в реале, у меня была жена. Она бросила меня, когда у меня начались проблемы с давлением. Я её не виню - я бросил бы себя сам. Всего в реальности у меня был с десяток свиданий - и только три девушки.

  Я покачал головой:

  - Да и отношения продлились по три недели... Все эти слова о том, что я бросаю девушек - чистая фикция. Да, нередко я сам расстаюсь с теми, кто бы хотел продолжать отношения. Потому что не хочу быть им обузой. Не хочу перекладывать на них свои проблемы, не хочу им навязывать себя.

  Я только махнул рукой.

  - Моё бесконечное, пятилетнее одиночество - разве это не оправдание для того, что я хочу казаться чуть-чуть в виртуале, чем в реальности? Разве все мои бессонные ночи - не индульгенция для крохотного, никому не нужного, бесценного счастья? Не нужного никому, кроме меня? Быть может, я живу ради одной только улыбки тех, кого никогда не увижу, ради одного их доброго слова. Ведь ничего другого у меня нет - и на любое другое я уже давно надеяться перестал.

  Я перевёл дух.

  - В Интернете я могу казаться весёлым, интересным, привлекательным парнем. Ведь там я всего лишь набор картинок и мишура из слов. А обращаться со словами я умею - я писатель.

  Я и впрямь писатель - одна книжка, вышедшая в АСТ, и с десяток публикаций по журналам - ничего такого, на что стоило бы обращать внимание.

  Я взял её за руку.

  - Ты - моя несовершенная Богиня, а я - твой жалкий ангел, но быть может, это всё, что нам в реальности надо?

  Богиня молчала.

  - Скажи, - спустя какое-то время сказала Алинда, - а ты и впрямь всех любишь?

  - Банни, Биппи, Салли, Лису? - улыбнулся я.

  - Да.

  - Люблю, - просто сказал я.

  - Но... как же так?

  - Не знаю, - пожал я плечами и стал смотреть на вечный закат. - На мой взгляд, любовь - это нечто такое, что разлито в воздухе, вечное, звенящее, и, хоть раз прикоснувшись к нему - не любить уже нельзя.

  - А я? - повернулась она ко мне

  Мерцали озёра её карих глаз.

  - Любишь ли ты меня?

  Я улыбнулся ей и повёл рукой, будто обнимая всё сущее:

  - Если это ты - то я люблю тебя.

  Мы долго стояли и смотрели на закат - взявшись за руки, будто дети перед вечным сиянием дня.

  Если не обращать внимания на трещины в небосводе, то... В вечно-утреннем свете Алинда была прекрасна: поблёскивали мрамором и самоцветными камнями улочки Эльана, мягкими зелёными волнами, словно китами, укутанными в махровые полотенца, катили свои спины к горизонту холму. Бело-серебряные и сиреневые шапки деревьев сливались в нежно-пастельные лесные моря. Реки текли голубовато-стальными лентами. Алые и синие флаги башенок полоскались на ветру. Дуновение с Пряничных Гор несло ароматы ванили и корицы. Благодать...

  - Но ведь ты можешь уйти, бросить всё - и стать Богиней, где-нибудь в Друмире или Еве-4, - сказал я. - Или Верховной богиней в одном из крохотных вирт-миров. Мощностей твоего ИскИна наверняка хватит на это.

  - Могу, - тихо сказала она. - Но разве бы ты так поступил?

  Мы молчали.

  - Если я уйду, сдерживающие Скрепы Мироздания тут же рухнут. Все умрут - игроки, запертые в обучающих локациях, НПС в городе Эльан, жители деревушки Флиры. А они ведь уже оживают, они живые. Я слышу, как кричат Струны Мира, как стонет его цифровая основа. Мир погибает, и лишь моя воля сдерживает его.