Когда шеф поднял голову, я увидел, что за одну минуту он постарел. Может быть, причиной этому стала последняя ночь. Впрочем, небо Лондона постоянно раздирали голоса сирен, и вслед за ними раздавался грохот разрывов снарядов «Фау-1»[121] – этого было достаточно для того, чтобы лицо майора осунулось и заострилось.
– Значит, так, – произнес он медленно, барабаня пальцами по столу, я заметил, что перед этим он читал последнее донесение из Нормандии.
Долгое время мы молчали, наконец майор сказал:
– У меня есть для вас работа. Вы назначены в помощь летным частям, которые будут уничтожать летающие бомбы. Как эксперт в этой области, вы предоставите там всю необходимую информацию при инструктаже пилотов, а затем уже будете работать на месте. Мы будем поддерживать с вами постоянный контакт.
– Как это, господин майор? – В мыслях я уже был за сто миль от этих бомб. – Я думал… в связи с этой историей… – показал я на принесенные бумаги.
– Ничего страшного. – Он качнул головой. – Это пойдет своим путем, этим займутся наши физики. – В его голосе я почувствовал горечь.
– А может, лучше, если… – попытался я, чувствуя, что не прав.
Он посмотрел мне в глаза:
– Долг каждого из нас делать то, что он обязан делать. Наибольшую пользу вы принесете на своем новом посту. Вы хорошо знаете технические данные «Фау-1», вы также знаете все, что мы вообще можем знать о «Фау-2», и они могут появиться в любую минуту. Все предельно ясно.
Он снова посмотрел на бумаги.
– У нас всегда было много отлично говорящих политиков… Это также источник нашего преимущества, – добавил он вполголоса.
Первый раз у него вырвалось такое замечание в моем присутствии. Я молча ждал продолжения.
Майор выпрямился, снял трубку и, назвав номер внутреннего телефона, обратился ко мне:
– Пойдете к Болтону, он сообщит вам остальное.
– Господин майор, – осмелился я, – пусть мне будет позволено… знаю, что выхожу за рамки служебных предписаний… но момент исключительный…
Он отложил трубку.
– Простите, я буду говорить сумбурно. В этот момент идет гонка не на жизнь, а на смерть. Могли бы вы в нескольких словах сообщить мне, какие результаты будут получены после экспертизы наших физиков и каковы их окончательные выводы в этом деле? Когда наступит момент…
– Я понимаю вас, – отрезал он. – Хорошо. Это я могу вам обещать. Можете идти.
Обычно я способен на сильную концентрацию внимания и стараюсь все держать под контролем. Однако же с момента выхода из кабинета шефа события начали сменяться вокруг меня словно картинки в калейдоскопе, а главная мысль, донимавшая меня зубная боль, не давала покоя. Болтон – очень веселый парень и отличный товарищ в развлечениях, причем задор не покидает его и на службе. На большой карте южной Англии он показал мне радиус действия ракет и концентрически раскрашенные зоны: голубую, зеленую и красную.
– Район Канала патрулируют истребители из группы оперативных резервов и запасных соединений командования. Следующая зона – артиллерия побережья. Затем, этот красный сектор, это опять район действия истребителей, и, наконец, здесь стоят – вот эта черная сетка – заградительные аэростаты Большого Лондона. – Болтон не мог долго держаться в тоне официального доклада. – Это настоящий фимиам для покойника, эти аэростаты, а стоят страшно дорого. И масса людей при них пропадает зря. Итак, коллега, в четыре вы получите отчет об этих doodle-bugs[122]. Будут присутствовать командиры всех истребительных и патрулирующих частей, а также наблюдатели из штаба радио и радарного перехвата. Затем вы поедете на аэродром и будете там присутствовать на испытаниях по уничтожению немецких бомб при помощи вертолетов. Это американская идея. Естественно, если кто-то сидит за рвом шириной шесть тысяч километров, заполненным вдобавок водой, он может себе позволить столь остроумные идеи.
Он заглянул в свои бумаги.
– Знаете, что этой ночью наши противовоздушные батареи использовали более трехсот пятидесяти стволов? Третья часть самоходного транспорта до Дувра была остановлена. Если бы не наш трубопровод… Но об этом молчок, – приложил он палец к губам.
Болтон не был болтуном, хотя походил на такового. Однако он никогда не говорил ничего более того, что можно было сказать. Проект трубопровода, о котором знали только три человека в нашем бюро, был особенно важным. Чтобы уменьшить нагрузку на преследуемый с воздуха и с воды следующий через Канал транспорт, наши саперы и технические войска в необычайном темпе соорудили подводный трубопровод на нормандский плацдарм. Днем и ночью качали по нему жидкое топливо для танков и самолетов.
– Скажу вам еще, что есть новая концепция обороны: кто-то из палаты лордов пожелал возвести очень высокие стальные мачты – очень высокие, следите? – и зарядить их электричеством. Такие мачты должны стоять вокруг всего Лондона. Когда какой-нибудь doodle-bug к ним приблизится, он упадет на месте, пораженный молнией. Здорово, да?
– Что за чепуха, – вырвалось у меня.
– Ну-ну, очень прошу, только без насмешек, я сообщаю тут военные тайны высокопоставленных лиц, – рассмеялся Болтон. – Впрочем, есть несколько других лиц, которые придумали намного более интересные истории.
– Я знаю все это наизусть по моей работе в Отделе изобретений. Никто до сих пор не потребовал прислать ковбоев, которые при помощи лассо могли бы стягивать бомбы на землю?
– Ей-богу, цирк. – Болтон смеялся как сумасшедший. – Инспекции, заседания, объезды, совещания – масса хлопот; у кого был собственный автомобиль, того уже давно нет в столице. Естественно, подземная дорога дешевле, но далеко по ней не уедешь. Ну столько всего.
– Говорите, коллега, что это комедия? – оборвал я его на полуслове. – Скорее трагикомедия, какая-то шутовская история, как это называется – буфф? Знаете?
– Только что прислали два новых проекта обороны, я еще не закончил, ибо было семь случаев потери истребителей из-за нашей артиллерии, когда те охотились на «Фау». Как ребята распалятся, то не придерживаются границ своего участка. Пока!
После доклада мы поехали на аэродром. Еще по пути я выразил свое пессимистическое мнение об уничтожении «Фау-1» при помощи вертолетов, несмотря на это, должен был присутствовать при испытаниях.
– Будет отлично, – убеждал американский корреспондент в форме летчика, который сидел за мной в машине. – Херст за все платит – главное, чтобы было хоть немного хороших снимков. О, посмотрите, там, за зданием, это наш вертолет.
Это была тяжелая машина без крыльев, с яйцевидной кабиной, сверху снабженной раскидистым трехлопастным винтом.
– Выглядит как задница в кустах, – отозвался вполголоса один из сопровождавших нас английских пилотов. – Жаль время терять.
Запустился двигатель, винт растворился в сияющем круге, и машина поднялась в воздух будто на невидимом подъемнике.
– Какова его максимальная скорость? – спросил я стоящего рядом капитана авиации.
– Сто восемьдесят километров в час.
– Не понимаю, зачем мы здесь находимся! Ведь это ерунда. Это все равно что установить на нем зенитные орудия.
– Хорош вам болтать, – возразил американский корреспондент. – В любом случае получится отличный фильм, который будет показан во всех киноприложениях.
Это был веснушчатый блондин, постоянно жующий жвачку. Все лицо у него при этом кривилось, как выжимаемая тряпка, а пухлый нос ходил во все стороны.
– Зачем вам нужен был чиновник министерства? – спросил я его дерзко, так как Болтон сказал, что своим присутствием я обязан вмешательству пресс-атташе американского посольства.
– Летит, летит! – закричали сразу несколько человек.
Солнце висело достаточно низко, окрашивая горизонт в контрастные насыщенные цвета. Еще выше плыли яркие облака, похожие на воздушные кусты. Из-за двух таких подсвеченных солнцем кучевых облаков выпала черная ракета. Она мчалась к нам с большой скоростью. На хвосте заостренной сигары рядом с коротенькими крылышками параллельно к корпусу была прикреплена труба, из которой било короткое бледное пламя горящего спирта. Тупой нос снаряда мягко направлялся то вниз, то вверх, контролируемый движениями гирокомпасов.
