— Ну, как? — спросил Йоцо и помахал официанту: мол, еще пива.

— Такую я и хотел. Сколько с меня?

— Семь.

Варью положил куртку, вытащил из заднего кармана джинсов смятые деньги и отсчитал семь сотенных.

— Не мало? — спросил он.

— Для приятеля...— сказал Йоцо.

Официант принес бутылки. Составил их, обмахнул тряпкой стол, наполнил стаканы.

— Тащи и себе стакан,— сказал ему Йоцо.

Официант взял чистый стакан с соседнего столика, налил себе пива.

— Твое здоровье, Йоцо,— сказал он; они выпили.

— Хорошее пиво,— покивал головой Йоцо.

— Как съездил? — поинтересовался официант.

— Хорошо, на этот раз очень хорошо съездил. Никаких неприятностей.

— Море видел?

— Все время по берегу ехал, от Генуи до Марселя.

— Какое оно, море?

— Синее. Кое-где, конечно, грязное: от нефти. Но вообще там следят, чтобы вода чистая была: миллионеры туда ездят загорать. Куда ни посмотришь, везде яхты, парусники, водные лыжи. Машины у них стоят прямо на пляже, у линии прилива.

— Тебе не хотелось остановиться, искупаться?

— Нет. Я же на работе был. А когда сдал товар в Марселе, тут уж, конечно, искупался. Правда, там, где я купался, миллионеров что-то не видать было.

— А кто там был?

— Французы там были. Официанты, докеры, матросы, проститутки и домохозяйки. Ели мы устриц, запивали красным вином. Со мной двое работяг было, со складов. Грузчики. Хорошие ребята.

— Ты, кстати, есть не хочешь, Йоцо? Я бы тебе соорудил что-нибудь классное.

— Пожевать можно... Бифштекс по-татарски есть?

— Сколько тебе принести?

— Тащи две порции да побольше поджаренного хлеба. Да еще пива не забудь.

Иштван Варью в это время старательно листал свой англо-венгерский словарь. Вдруг его лицо посветлело.

— Заместитель короля,— сказал он с радостным видом.

— Ты о чем? — спросил его Йоцо.

— Вицеруа значит «заместитель короля».

— Ясное дело,— сказал Йоцо.— Как, например, вице-президент.

— Только вот «М. Q.» не знаю, что такое...

— Какой-то яхт-клуб, что ли... А может, клуб пилотов-спортсменов. Эти куртки для какого-то клуба были заказаны.

— А ты где достал?

— В порту. При погрузке один-два ящика обязательно сломаются. Приходится товар заново упаковывать. Вот и случается, что кое-что забудут упаковать... Ну, пока то, се, пока эта вещь попадет в торговый оборот, никто уже не знает, где она сделана и для кого. Может, эти куртки как раз в Англию шли, там много всяких клубов. Говорят, у каждого англичанина есть какой-нибудь свой клуб.

Варью захлопнул английский словарь и вопросительно посмотрел на Йоцо:

— Ну, а вообще что?..

— Вообще? Вообще ничего, а посредине оранжевая дырка.

— Ты обещал поговорить с начальником...

— Поговорил. Замолвил за тебя словечко старику Каресу.

— Это кто?

— Начальник над шоферами.

— А он?.. Что он?

— Боится, не собрался ли ты лыжи навострить.

— Ты ему сказал, что я из Кёбани?

— Сказал. Я думаю, тут, в общем, дело не в этом: просто набора нет. Первоклассных шоферов у нас и так полно.

— Когда-то будет же набор...

— Будет... Каждый год набирают. Но ты не надейся, что именно тебя возьмут в первую очередь.

— А если б ты начальнику еще раз напомнил...

— Напомню, Ворон... Только ты все же сначала посмотри на себя в зеркало.

— Волосы?

— А... Кого сейчас волнуют твои волосы... Шоферишь ты недавно, вот в чем дело. А к нам берут ребят с солидным стажем, которые этот стаж не на пятитонках, набрали., а на больших, камионах или на автобусах. Тут требуется высокая квалификация, а кроме того, ещё политическая надежность и кое-какое знание языка.

— Видишь этот словарь, Йоцо?

— Вижу. Английский.

— Хочешь, скажу что-нибудь по-английски?

— Лучше, пожалуй, не надо.

— Почему? Не сечешь английский?

— Английский у нас меньше всего нужен, если бы ты немецкий учил или итальянский, французский. Ну, или русский...

— Знаешь, как мне английский нравится. И список шлягеров по-английски ведут.

— Что? Какой список? — Йоцо, непонимающе моргая, смотрел на Варью.

— Шлягеров.

— Н-да... Короче говоря, просись на большую машину и по возможности обходись без аварий. С авариями и надеяться нечего...

— Спасибо, Йоцо, я попробую. А всё-таки, если что услышишь, дай знатъ.

— Ладно,— ответил Йоцо, и взяв стакан, допил свое пиво.

Варью не пил — он смотрел на Йоцо, словно ожидая еще чего-то. Ободряющего слова, какой-то обнадеживающей новости, которую Йоцо забыл сообщить и теперь, под действием пива, вдруг вспомнит. Но тот помалкивал. Варью, чтобы не уходить от интересной темы, торопливо спросил:

— Как твой «вольно»?

— Спасибо, ничего.

— Не подводит тебя?

— Он у меня послушный.

— Наверно, «вольво» вести — одно удовольствие?

— Это точно. За рулем себя чувствуешь, как бог.

— Как-нибудь дашь мне повести чуть-чуть, если случай представится?..

— Вряд ли представится...

— Метров двадцать всего. Мне бы его голос услышать, почувствовать, как такая громадина трогается с места.

— Ну ладно, в следующий раз, как приеду домой, пущу тебя за руль на пару минут.

— Теперь ты куда едешь?

— Не знаю еще. В понедельник или в среду выеду. Говорят, в Италию вроде...

Подошел официант, положил на край стола деревянную доску, на которой краснели две горки сырого фарша. Рядом с доской разложил специи и на отдельной тарелочке масло.

— Самая лучшая постная вырезка. Миши четыре раза прокрутил,— сказал он и начал вилкой перемешивать мясо с маслом и горчицей, добавляя туда небольшими порциями красный и черный перец, соль, мелко нарезанный лук и чуть-чуть майорана. Старательно работая вилкой, он с улыбкой поглядывал на Йоцо.

— Знаешь, когда я маленький был, мамка мне все время рассказывала, как они с отцом в Венецию собирались, в свадебное путешествие. Дедушка мой должен был выйти из дела, получить свою часть и дать молодым денег. У него в Обуде торговля была, и неплохая. Да только компаньон его наподписывал векселей, а сам сбежал. Мать с отцом, понятно, остались в Пеште и никуда поехать не смогли; отец тогда как раз кончил учение у Хаги, стал самостоятельным мастером... А все-таки они долго еще надеялись, что как-нибудь, лет через десять, поедут в Италию и увидят море. Да тут мы появились. Нас шестеро было, детей, я пятый. Так мать и не увидела моря. А я вот как-нибудь соберусь да махну в Италию. Скоплю деньжонок и поеду.

— Поезжай, Тоти, нынче все путешествуют. Кому хочется море посмотреть, тот безо всяких едет и смотрит. А деньжата у тебя есть, за тебя я не беспокоюсь,— сказал Йоцо, похлопав официанта по руке.

— Все это так, Йоцо... Да ведь море — оно летом лучше всего... А у нас лето — самый сезон. Неохота ведь хорошую выручку упускать, трое детей у меня, и дети нынче, сам знаешь, с претензиями.

— С претензиями?

— Ну да... И еще, знаешь, хочется мне, чтобы они учились...

— Яйца ты не бросаешь в мясо?

— Яйца тоже надо?

— Две штуки. Принеси, а я пока буду месить.

Официант убежал за яйцами. Йоцо придвинул к себе доску и принялся не спеша, старательно разминать и перемешивать массу. Потом попробовал мясо, добавил соли, подсыпал черного перца.

— Попробуешь? — спросил он, протягивая Варью на вилке немного фарша.

— Делай, делай...

Рысью вернулся официант, неся целую корзинку поджаренных хлебцев. Он снова забрал к себе доску и продолжал обрабатывать мясо. Сделав в нем ямку, вылил туда из стакана приготовленные желтки двух яиц, опять основательно перемешал все, поставил доску на середину стола и выжидательно посмотрел на клиентов. Йоцо взял хлебец, густо намазал его фаршем. Откусил, пожевал и кивнул удовлетворенно. Проглотив первый кусок, сказал:

— То, что надо! Попробуй, Тоти.

Официант отломил полхлебца, тоже намазал его фаршем и съел, причмокивая и мотая головой.