– Вовка, а Вовка? Ты из казаков? Только не ври, ладно?

– Не знаю. Детдомовский я.

– Не хочешь – не говори. Давай еще по чуть-чуть и споем чего?

– А чего не выпить. Давай, – поддержал я. Выпили. Спели пару песен, что знает с детства любой казак. А потом запели:

Конечно, не Кубанский казачий хор, но тоже ничего. Особенно под храп соседей, раздававшийся с верхних полок. Слаб человек. Стоит ему попасть в хорошую компанию, попеть хороших песен, как он теряет всякую осторожность. Вот и я забыл всякую осторожность, разговорился и распелся. Мне, честно говоря, было на все наплевать. Надоело ожидать неприятностей, накручивать себя изнутри. Что будет, то и будет. Не знаю, что для себя решил Сергей, но, похоже, посчитал меня своим. Он захотел перекурить, и мы пошли в тамбур. Там несколько командиров обсуждали прибывший на сборы личный состав из числа жителей присоединенных областей. Мне было интересно послушать. Одно дело, читать об этом, другое – послушать людей, реально руководивших ими. Отзывы, честно говоря, были далеки от хороших. Если опустить весь мат и эмоциональный настрой, то все плохо. В большинстве своем запасники служили еще в Панской Польше. За редким исключением, боевого опыта не имеют. Стреляют из рук вон плохо. Настроены по отношению к командованию еще хуже. И если что случится, спиной к ним лучше не поворачиваться, убьют. Весело…

Перекурив, командиры ушли, а мы с Сергеем остались переваривать услышанное.

– Неужели все это правда? – спросил я.

– Так и есть. Это они еще мягко. Я срочку в Белоруссии проходил. Когда границу переносили, там и дослуживал. Всякого насмотрелся. Белорусы при панском режиме были забитыми, малообразованными. Сейчас все меняется – школы и техникумы открылись. Колхозы и МТС создаются, а там и слесарей, и механиков готовят. Поднимают уровень. Но пока еще сложно с ними, когда еще всему научатся. Поляки никак не успокоятся, что панов сейчас нет. Сейчас потише стало. Банды повыбили. Раньше нашим в спину стреляли, через границу к немцам переходили семьями. Порой с боями. Хоть и тише стало, но все равно балуют. Вырезают наших одиночек. Тебя куда назначат, не знаешь?

– Откуда? Предписание дали – и вперед, а чего спрашиваешь?

– Да так. Хороший ты парень, Вовка. Подумал, неплохо было бы рядом служить. В гости друг к другу ходили бы. Ты как, не против?

– Конечно, нет.

– Ну и хорошо. Если будет возможность, просись в Брест. Я там, в 60-м железнодорожном полку служить буду. Так что милости просим заходить. Ну, а не получится, весточку дай. Я тебя разыщу. Наши роты по всей Западной Белоруссии стоят. Найдемся.

– Если получится, то обязательно увидимся.

– Пошли спать, а то поезд в Минск рано утром приходит. Тебе выспаться надо. С запахом в Управление кадров идти нельзя, они этого не любят. Загонят тебя служить куда Макар телят не гонял.

Вернувшись в купе, разделись и быстро уснули.

Проснулся рано, до прибытия поезда было еще пара часов. Солнце робко и как бы нехотя вставало из-за деревьев. Его первые лучи только начали красить небосвод. Спать совершенно не хотелось. Наверное, это стало входить в привычку – просыпаться до рассвета. Поезд перестукивал колесами на стыках. Мои соседи мирно дрыхли на своих полках. По купе витал кислый запах еды, алкогольного перегара, тел, портянок и начищенных не лучшим обувным кремом сапог. До кондиционеров в вагоне еще далеко. Куда тут деваться переселенцу? Только привыкать. Пора вставать и собираться. Что разлеживаться, бока мять?

Стараясь не разбудить парней, сделал разминку. Взяв полотенце с мыльно-рыльными принадлежностями, направился в туалет. Конечно, не СВ, но тоже вполне прилично. Осуществив необходимые гигиенические мероприятия, побрился и помылся. Кстати, бритье оказалось тем еще удовольствием, даже порезался слегка.

Подходя к купе, столкнулся с проводником. Пожилой, он почти все время был в своем купе. Увидев меня, он расцвел, словно встретил кого-то родного. Улыбаясь, поздоровался и сказал, что как раз собирался меня будить. Поблагодарив за заботу, попросил горячего чая.

– Конечно, сделаю. С лимончиком и покрепче. Не беспокойтесь. Разве я не понимаю? Скоро сорок лет как на дороге работаю. Знаю, что пассажирам надо. Может, что к чаю? У меня пирожки домашние есть – недавно на станции купил. Очень рекомендую. Теплые еще.

– Спасибо. Не надо, только чай. Мы тут вчера не сильно нашумели?

– Что вы! Вы тихие. В прошлом куда громче бывало. Бывало, перепьют и давай стрелять. Прости господи. Портят имущество. А вы спокойно да умеренно так отдыхали. Не мешали никому. Не безобразничали. Все ж умные люди. Насчет пирожков вы зря. Очень они хорошие, жалеть будете, – и, продолжая бубнить что-то себе под нос, пошел дальше по вагону.

В купе ничего не изменилось. Сон-тренаж продолжался. Запах стоял еще тот. После свежего воздуха ощущалось очень остро. Но куда деваться? Не мы такие, жизнь такая. Вообще, что-то меня на философию потянуло. Явно не к добру. Что день грядущий мне готовит? Так, а это уже классика в голову лезет. Все, хватит мандражировать. Будь что будет. Знать бы только что?

Достав чемодан и пакеты с формой, задумался. Таскаться с вещами по Минску не имело смысла. Округ большой, частей много, куда пошлют неизвестно. Так что лучше вещи оставить в камере хранения, а когда определюсь, тогда и заберу. Мне нужны только документы и личное дело. Остальное подождет в чемодане. Достав пакет с личным делом, проверил сохранность печатей, о которых немного переживал. Но вроде все нормально, и незаметно, что их вскрывали. После чего конверт с остальными документами перекочевал в планшетку. Оставалось только надеяться на удачу и того, кто мне ворожит. А что ворожит, это точно.

Пока было время, занялся уборкой со стола всего лишнего. Нет, не подумайте о нас чего плохого – мусор и освободившиеся бутылки мы за собой выносили. Но что-то осталось. Вот я и убирал, нечего грязь и тараканов разводить. В бумагу от продуктового набора все ненужное и поместил. То, что осталось, пойдет парням на опохмелку и завтрак, может, что и на обед с ужином останется. Я не знаю, сколько им еще до места добираться и когда они смогут поесть. Мне же ничего не надо. Пока есть деньги, смогу себе купить. Да и есть не хочется. Хоть и вбили давно в голову, что есть надо все, что дают и впрок. Так, на всякий случай. Вдруг еды вообще не будет, а так хоть память о ней останется.

Кстати, а ведь и пить не хочется. Не то, что в последние дни чуть ли не ведрами наливался. Видно, тело свое уже набрало.

Чай проводник принес уже после того, как я вынес мусор и собрал постель.

– Вот спасибо, что собрали, – забирая постельное белье, сказал проводник. – Вы пейте спокойно. Как к Минску подъедем, я вас предупрежу.

Выходя, он как нарочно стукнул дверью. От чего проснулся Сергей.

– Здорово, сколько времени? Ты чего так рано? – спросил он, садясь на полку.

– Рано еще, спи. До Минска еще далеко, – ответил я.

– Не. Надо встать, да до ветра сходить, – надевая галифе и сапоги, сказал он и вышел в коридор.

Чай действительно был горячим и очень вкусным. Умеют все же заваривать. Или, может, просто заварку не крадут?

Вскоре вернулся Сергей. Потянувшись, сказал: «Поезд идет по расписанию, так что скоро будем в Минске. Ребят будить будем? Или пусть поспят? А то обидятся, что не прощались с тобой. Ты чай весь выпил? А то я еще нам заказал».

– Да ладно, Серж, не буди. Пусть поспят. Неизвестно, когда им еще так удастся. Ты что так рано вскочил?

– И то правда. У меня поезд придет в Брест только вечером. Так что еще успею отоспаться. Тебе проводник пирожков не предлагал?