Воспользовавшись замешательством противника, Артикул, как истинный стратег, бросился зигзагами наутек, не забыв подхватить на бегу и сунуть подмышку короля.

Арбалетчики, изрыгая проклятия и угрозы, сталкиваясь и мешая друг другу, ломанулись в дверной проем вслед.

Самого проворного там встретила и оставила с обломком приклада в руках почти лысая, но увесистая палица.

От удара о косяк двери крышка пенала на чудо-оружии Улюхи оторвалась, и вылетевшие со скоростью и эффективностью раздразненных шершней оставшиеся шипы на несколько мгновений заставили оставшуюся парочку заняться чем-то иным, нежели охотой на короля.

Ни сказать что-либо по этому поводу, ни выхватить меч первый стрелок не успел, потому что секунду спустя противоходом ему на голову наделось раскладное ведро, а сверху опустился железный кулак царя.

Пользуясь моментом замешательства в рядах противника, Василий с громовым лукоморским «…твою родительницу!» и творением Никиты наперевес бросился в притихшую комнату…

Где на самом пороге его встретила короткая арбалетная стрела.

Со звоном срикошетив о высунувшееся от удара из рукояти полотно лопаты, она пригвоздила к полу воротник попытавшегося пошевелиться первого стрелка.

Перезарядить выстреливший в царя арбалетчик уже не успел: лукоморский армейский нож оставил на его лбу глубокий отпечаток длинного ряда ступенькообразных зазубрин — народную примету обширного сотрясения мозга и неспокойного отдыха в лазарете до третьей звезды…

После обещания убрать страшное оружие и оказать первую медицинскую помощь в виде удаления воткнувшихся шипов из всех пораженных частей тела, оставшийся заговорщик выбросил из своего укрытия — перевернутого стола — бесполезные против оружия века арбалет и меч и сдался на милость победителя.

На то, чтобы надежно связать медленно приходящих в себя и всё еще пребывающих в царстве грез заговорщиков ушли следующие пять минут. Покончив с делом, Василий хотел уже было отправлять свой маленький отряд прочесывать лес в поисках хозяев, но Граненыч вдруг обрадовано ухнул и ткнул пальцем в сторону дальних кустов:

— Да вон же они, вроде!..

И верно: после выкрика Митрофана ветки курчавых зарослей на дальнем конце поляны зашевелились, и на обозрение лукоморцам осторожно показались вооруженные толстыми сучьями де Труа и Артикул.

— Вы живы?!.. — отшвырнул палку и бросился к гостям король.

— А где?.. — опытный генерал не был так порывист и неосмотрителен.

— Вон, принимайте по счету, — насмешливо кивнул Василий на слабо шевелящуюся на траве кучу несостоявшихся похитителей гельвитанского монарха, после чего поднял с земли творение Улюхи и ласково похлопал широкой, как лопата ладонью нагретую теплым осенним солнцем деревяшку.

— Ну, так мы не договорили с тобой, Ан: кто кого из наших мастеров, говоришь, переплюнул-то, а?

Король с комичной беспомощностью развел руками, показывая капитуляцию, и лукаво улыбнулся:

— Ну, что? Мне в дом зайти можно, или сразу на крышу — кукарекать?..