– Ну, идем?! – в комнату без стука заглянул Матвей, за его спиной маячил Дэн.

– Идем! – Гальяно загасил сигарету, спрыгнул с подоконника. – Про Ваську забыли спросить, – сказал он, выходя за дверь. – Интересно, стал он крутым бизнесменом, как планировал?

– Сейчас спросим у тети Лиды, – сказал Дэн и знакомым жестом провел пятерней по волосам.

Жест этот означал растерянность и настороженность. Гальяно не нужно было быть профессиональным психологом, чтобы это понять. Они все стремились вернуться в прошлое, стремились и боялись одновременно. Как шестнадцатилетние пацаны…

После сумрачной прохлады флигеля на улице было невыносимо ярко и так же невыносимо жарко, Гальяно мысленно порадовался, что ограничился одной лишь белоснежной сорочкой и отказался от пиджака. С легкой завистью он глянул на одетых в простые джинсы и футболки друзей, но тут же себя одернул. Сегодня ему предстояла встреча с Мэрилин. Он просто обязан быть неотразим.

Они как раз подходили к главному зданию, когда стальные ворота пришли в движение, один за другим пропуская на территорию поместья два автомобиля. Из самого первого, громадного черного «Лендровера» вышел незнакомый Гальяно мужик, невысокий, коренастый, с простоватым лицом. Обогнув автомобиль, он распахнул заднюю дверцу, помогая выбраться невысокой рыжеволосой девушке. На ней было маленькое черное платье, слишком маленькое, на взыскательный вкус Гальяно, но, что уж там, выгодно подчеркивающее и идеальную фигурку, и впечатляющую длину ног. Вокруг шеи рыжеволосой незнакомки был небрежно обмотан газовый черный шарф. Наверное, она сняла его с головы, когда закончилась официальная церемония. Или не сняла, а нетерпеливо сдернула. Все движения девушки были нетерпеливыми и раздраженными, точно ей до смерти надоел салон автомобиля и хочется поскорее на волю, на свежий воздух.

Вслед за рыжеволосой, опираясь на трость, из машины выбрался очень высокий мужчина в ладно сидящем, дорогом костюме. В этом поджаром, не имеющем ни грамма лишнего веса гиганте Гальяно далеко не сразу признал Тучу.

Туча изменился больше всех из их компании. Туча изменился почти до неузнаваемости. Из неуклюжего увальня превратившись в этакого… нет, не красавца, для красавца у него были не слишком правильные, чересчур крупные черты лица, да и шрам на щеке не придавал ему изящества, но, черт побери, все перемены, случившиеся с Тучей, явно пошли ему на пользу. Даже хромота, даже шрам – последствия самой темной ночи, даже граничащая с заторможенностью неспешность движений работали на его новый имидж как нельзя лучше. Туча наклонился к рыжеволосой, что-то сказал ей на ухо, а потом медленно, всем корпусом, развернулся в их сторону.

Гальяно затаил дыхание. Одно дело – встретиться с Дэном, который ему почти как брат, или с Матюхой, над которым время вообще не поработало, и совсем другое – с тем незнакомцем, в которого превратился Туча.

Туча смотрел на них немигающим, чуть близоруким взглядом, на его крупном, асимметричном из-за шрама лице не отражалось никаких чувств, и Гальяно вдруг сделалось нестерпимо обидно, что эта встреча не сложилась, что старый друг изменился не только внешне, но и внутренне. Захотелось схватить нераспакованную еще сумку и свалить отсюда куда глаза глядят. Но через мгновение все изменилось. Нет, Туча не расплылся в улыбке, не помахал им приветственно рукой. Вместо этого он отмахнулся от недовольно брюзжащей рыжеволосой девицы и, тяжело припадая на больную ногу, пошагал им навстречу.

– Вот и ладушки, – выдохнул Гальяно с облегчением, – а то я уже было подумал, зазнался наш олигарх.

– Приехали? – Туча замер в метре от них, теперь на лице его читалась радость пополам с нерешительностью. – Ребята, вы приехали, – добавил он и наконец-то улыбнулся.

– А как же мы могли не приехать, когда ты нам приглашения выслал такие красивенькие, такие официальненькие, в черненьких конвертиках, с сургучными печатями! – буркнул Гальяно, заключая Тучу в дружеские объятия. – По-человечески, что ли, не мог написать: «Друганы, страшно соскучился, жажду вас видеть!»

– Я соскучился, – Туча кивнул, – и жажду вас видеть. Вы не представляете, как я вам рад. – Он говорил тихо, так, чтобы никто из его людей не услышал, не уличил большого босса в душевной слабости, но глаза его светились самой настоящей радостью, такую ни с чем не спутаешь.

– Привет, старик! – Матвей дружески похлопал Тучу по плечу. – А вот и мы.

– Это хорошо, – Туча продолжал улыбаться. – Вы даже не представляете, как это хорошо. Как здорово, что вы все приехали. – Он внимательно посмотрел на Дэна. – Я боялся, что за тринадцать лет…

– За тринадцать лет ничего не изменилось. – Дэн шагнул вперед, протянул Туче руку. – Мы не изменились, – добавил он, и Гальяно вдруг захотелось спросить Тучу, а изменился ли он сам.

– Я рад. – Туча стоял в их плотном кольце, здоровенный, тренированный мужик в дорогом костюме, но они сейчас видели перед собой добродушного, немного трусоватого, но ради друзей готового на все Степку Тучникова. На душе потеплело. Теперь все правильно, теперь, когда они все вместе, все у них получится, все будет хорошо.

Туча что-то еще говорил, отвечал на вопросы Матвея и Дэна, но Гальяно не слушал, Гальяно наблюдал, как из второй машины, представительской «Ауди», выбирается рыжеволосый парень.

Васька! Ваську он узнал сразу, несмотря на то, что за эти тринадцать лет тот из сопливого пацана успел вымахать в высокого, совсем уже взрослого парня. На Ваське тоже был черный костюм, но сидел он на нем как-то неловко, чуть кособоко, и галстук сполз набок. Было очевидно, что к костюмам парень не привык. Он торопливо, едва ли не бегом, обошел машину, распахнул дверцу со стороны пассажирского сиденья.

Она почти не изменилась, его Мэрилин. Гальяно хватило одного лишь взгляда, чтобы это понять. Даже траурное черное платье, даже солнцезащитные очки на пол-лица и складочки в уголках губ, эти атрибуты скорби, не портили ее красоту. Мэрилин оперлась на Васину руку, благодарно кивнула в ответ. Она не смотрела по сторонам. Гальяно показалось, что она вообще ничего не видит, не хочет видеть. Замерла возле машины, обхватив себя за плечи, словно замерзла. А может, и замерзла. Когда уходят близкие люди, мир делается холоднее…

Гальяно уже хотел сорваться с места, броситься к Мэрилин, когда к ней подошла незнакомая черноволосая девушка. Миниатюрная, все какая-то нескладная, в мешковатой одежде, в немодных очках и с учительской гулькой на голове – типичная серая мышка. Девушка сделала то, что собирался сделать Гальяно, она обняла Мэрилин за плечи, что-то шепнула на ухо. Та кивнула в ответ, подняла наконец голову. Увидела ли она их? Узнала ли? Проклятые черные очки мешали понять. Гальяно видел ее неподвижное лицо, но не видел глаз, а глаза – это главное. Зеркало души и все такое…

– Лена! – Туча обернулся, посмотрел на Мэрилин долгим, тревожным взглядом. – Лена, посмотри, кто к нам приехал!

Она шла медленно, с выпрямленной спиной, даже в горе не теряя ни шарма, ни стати. Серая мышка трусила следом. Глаза за дымчатыми стеклами очков смотрели настороженно и чуть испуганно.

– Добрый день, ребята. – Подойдя к ним, Мэрилин сняла очки. Она даже нашла в себе силы улыбнуться. – Как хорошо, что вы приехали!

Может быть, Гальяно это только показалось, но на нем она задержала взгляд чуть дольше, чем на остальных. Вспомнила? Узнала?

С Мэрилин они здоровались теплее и душевнее, чем с Тучиной секретаршей. Мэрилин – из той, прошлой жизни, она своя, и она тоже стала жертвой самой темной ночи. Только он, дурак такой, возможно, впервые в жизни не нашел нужных слов, растерялся.

– Ребята, позвольте вам представить Лесю. – Туча легонько приобнял серую мышку за щуплые плечики.

– Очень приятно, – пискнула серая мышка Леся и сделала попытку спрятаться за широкую Тучину спину, но тот не позволил.

– Леся работает на меня, – сказал он и, словно смутившись, торопливо добавил: – То есть она приехала в поместье по моему приглашению. Она историк и архивариус в одном лице, помогает мне разобраться с кое-какой документацией.