— Пардон! — бросила югославка и прошествовала в ванную.

«Нет, это просто невыносимо, — подумала Светлана. — Они полагают, что я буду терпеть их хамство. Завтра же пойду в агентство и потребую, чтобы мне предоставили другую квартиру, и заявлю о пропаже платья. Жить с воровками я не намерена».

Но не успела еще Света закончить свою мысленную гневную тираду, как отворилась дверь и в комнату вошла Малгожата в ее платье.

— Привет! — крикнула она. — Я взяла твое платье.

— Кто тебе разрешил?! — яростно воскликнула Светка, подскочив к ней.

— У меня была важная встреча, и мне надо было хорошо выглядеть, — нагло заявила она.

— Я не люблю, когда кто-то надевает мои вещи, — делая ударение на каждом слове, мрачно произнесла Светлана.

— Матерь Божья! Да что случилось с твоим платьем? Возьми, пожалуйста!

Малгожата сняла его и, скомкав, швырнула на кровать. Света еле сдержалась, чтобы не ударить по лицу эту наглую девку. Она схватила свое платье и бросилась в ванную отстирывать его от запаха чужого тела. Через дверь она слышала ядовитый смех ее сожительниц. Ярость душила Свету, но она неимоверным усилием воли сдерживала слезы.

Плакать на глазах врагов... Никогда!

Света вернулась в комнату, взяла сумку и вместо желанного отдыха отправилась бродить по улицам. Девушка была просто не в состоянии видеть эти опостылевшие физиономии.

Светлана присела на лавочку в парке Тюильри и, стараясь хоть на время вычеркнуть из памяти весь ужас ее быта, с удовольствием разглядывала башни, освещенные розовым светом заката.

«Господи! — взмолилась она, вновь очутившись перед дверьми своего общежития. — Помоги мне побыстрее заработать денег, чтобы я смогла сама снимать квартиру».

Обессиленная, кое-как умывшись, Светка повалилась на кровать и, как ей показалось, тут же проснулась от очередного удара гантелей Малгожаты по комоду. Утро... но у нее не было сил, чтобы подняться. Девушка опять провалилась в сон, прерываемый каждые пять минут шумом, смехом, стуком ее соседок.

Света не выдержала, начала вянуть, чахнуть от такой жизни, и это немедленно сказалось на кастингах. Ее все чаще стали забраковывать, чему немало удивлялись в агентстве. Светлане казалось, что еще немного и она войдет в круг манекенщиц, которыми интересуется пресса, ей казалось, еще одно усилие, еще один удачный показ... но вместо подъема она стремительно покатилась вниз.

В октябре, когда наступил фестиваль моды, вместо шикарного дефиле под хрустальными пирамидами Лувра Света в компании других неудачниц демонстрировала коллекции pret-a-porter в магазине «Галери Лафайетт». Она, конечно, резко отличалась от всех манекенщиц, но никто, кажется, уже не замечал этого. Скатившись вниз, гораздо труднее не то чтобы подняться наверх, а хотя бы вернуться к тому, что ты потерял. Шагая по низенькому выступу над полом, который назвать подиумом у Светы не поворачивался язык, она испытывала ни с чем не сравнимые адские мучения во время демонстрации коллекции столь любимого ею Карла Лагерфельда. Устроители шоу заботились только о зрителях, и поэтому в центре, на огромном настенном экране, сложенном из больших квадратов, шла демонстрация этой же коллекции, заснятой в Лувре. Бедные девушки на фоне звездных соперниц смотрелись столь плачевно, что на них никто даже не обращал внимания.

В узком белом атласном платье с глубоким овальным декольте на спине, которое колыхалось в такт каждому шагу, Светлана, стиснув зубы, летела по сцене. Она была готова сжать ладонями острые как бритва лезвия кинжалов, она была готова смотреть, как льется ее алая кровь, она была готова на коленях проползти через весь Париж, чтобы только волшебная, сверхъестественная сила, сжалившись над ней, перенесла ее с этого жуткого магазинного дефиле на звездный подиум Лувра. Светлана летала, невольно поддавшись темпу музыки, в унисон с топ-моделями, приводя в панику манекенщиц, которые были не способны подхватить высокопрофессиональный ритм, они сбивались, толкались, путались и злились на Светку.

Отработав последний день фестиваля и получив свой более чем скромный гонорар, Света понуро побрела домой. Что впереди? Опять провалы на кастингах, недовольные взгляды Матье, злорадное шушуканье «подруг»... Подойдя к ненавистной двери квартиры, девушка услышала раскаты музыки и смеха, жилички веселились, у них были гости, а ей хотелось только одного — отдохнуть. Она молча вошла, посмотрела на танцующих, на свою кровать с сидящими и пьющими на ней и тут же выскочила на улицу.

* * *

Прижав к груди сумку с единственным дорогим платьем, которое Света после наглой выходки Малгожаты боялась оставлять, она, с трудом передвигая ноги, брела по улицам и плакала. Светлана была уже не в состоянии сдерживать слезы. Она понимала, что больше не стоит обманывать себя и что конец ее еще так и не начавшейся карьеры вот-вот наступит. Она примелькается на кастингах в качестве вечной неудачницы, и ее будут забраковывать, даже как следует не рассмотрев. Страх очередного провала сковывал все ее существо, и у нее не было сил побороть его.

Не разбирая пути, брела Светлана по улицам, еще робко освещенным редкими огнями, которые через час алмазными гирляндами обовьют весь город.

«Куда, куда мне уйти, чтобы больше никого не видеть и выспаться, хоть бы одну ночь, за все полгода?»

Безумные прожекты теснились в голове девушки.

«Может быть, снять номер в отеле? Но это столько денег! Может быть, все-таки попросить в агентстве переселить меня? Но в моем плачевном положении мне лучше вообще поменьше показываться на глаза Матье. Что же делать? У меня нет больше сил жить в одной квартире с этими тварями».

Стихшие было слезы вновь полились.

«Вероника, Вероника, — мысленно простонала девушка, — если бы ты знала, как мне плохо... хоть бы голос твой услышать... если бы ты знала, ты никогда бы не отправила меня сюда...»

Света прошла шикарное Фобур Сент-Оноре, свернула на Вандомскую площадь и, останавливаясь перед каждой витриной ювелирных бутиков, надолго застывала, созерцая россыпи драгоценных камней.

«Неужели мне придется расстаться со всем этим, расстаться со своей мечтой и вернуться в Таганрог?» — в ужасе думала девушка, выйдя на залитую золотистыми огнями площадь Опера.

Ей казалось, что сегодняшний вечер будет прощальным. Не в силах больше двигаться, Светка устало опустилась на плетеный стул кафе «Де ля Пэ». Она с тоскливой завистью оглядывала, как ей казалось, счастливые и спокойные лица спешащих мимо и сидящих за столиками. Невольно Света остановила свой взгляд на молодой, чрезвычайно элегантно одетой женщине, которая лениво пила кофе и так же лениво просматривала газету. Во всех ее движениях скользили достоинство и уверенность.

«Ах, как бы мне хотелось вот так же спокойно сидеть и читать газету!..»

Неожиданно Светка вздрогнула, приподнялась со стула и впилась глазами в название газеты, набранное славянским шрифтом, — «Русская мысль».

«Она — русская!» — радостно подумала Светка и уже хотела было подойти к ней, но испугалась и замерла в нерешительности.

Но ей так нужно было кому-то рассказать о постигших ее неудачах, спросить совета, просто услышать русский голос. Наконец, извинившись, она все-таки рискнула подойти.

Женщина и в самом деле встретила ее не то чтобы неприветливо, но как-то сухо, и по всему было видно — желала поскорее отделаться от бесцеремонной девчонки. Света опустилась на стул рядом с ней и хотела было завязать для начала непринужденную беседу, но не выдержала и сразу начала с того, что терзало ей сердце:

— Я здесь совсем одна...

Незнакомка что-то ответила ей безразличным тоном, от которого у Светки появились в глазах слезы, и она разрыдалась, потеряв над собой контроль. Женщина испугалась ее бурных рыданий и принялась утешать. Светка и сама бы хотела остановиться, но ничего не могла поделать со своей истерикой. Незнакомка гладила ее по плечам и просила успокоиться. Тогда Светлана в перерывах между всхлипываниями упросила ее не уходить, а остаться с нею и хоть немного поговорить. Узнав, как ее зовут, молодая женщина сказала: