В итоге, ситуация вырисовывалась удручающая. Вариант, что чудесным образом повезёт, отпадает. Шансов справиться с испытанием – ноль. Значит, к позору молодого пришьют ещё один факт – вот и всё…

Погрузившись в невесёлые раздумья, Колька упёрся в ствол яблони.

– Ай!

Лоб заныл от боли.

Раскачивавшийся на ветру, давно созревший фрукт словно только того и ждал. Он просвистел в воздухе и свалился прямиком на Кольку.

Однако эффект оказался не отрицательным, а, пожалуй, наоборот. Внезапная гениальная идея пришла в голову пожизненному неудачнику! Тот аж подпрыгнул на месте.

Прихватив яблоко с собой, Колька помчался назад.

Выбирая обходные тропки, чтобы не попадаться на глаза знакомым, Колька ступил на запретную территорию. Встал под раскидистым дубом. Огляделся. Никого не заметив, вполголоса позвал:

– Шиш.

Молчание.

– Ши-иш, выходи.

Молчание и свист ветра.

Пришлось окликнуть громче.

– Шиш, чтоб тебя!..

– Да тут я, тут, – раздалось из-за ближайшего куста.

Заглянув туда, Колька обнаружил старого друга сидящим на круглой каменюке.

– Клёво я спрятался, а? – похвастался друг. – Главное, близко. Но не отзовись – шиш бы ты меня нашёл. Даже зная, что я постоянно здесь тусуюсь.

– Ох и хитёр! Как аспид! А зачем строишь из себя малолетку?

– Сам-то лучше, подколка ближнего?

Колька приблизился к собеседнику почти вплотную.

– Ладно, хватит. Давай побеседуем о деле. Есть у меня одна проблема…

– Нет-нет! – перебил Шиш. – И не уговаривай! Звать твою подругу на свидание с тобой я больше не буду! Хватило того раза, когда я еле ускользнул от Нюркиных разъярённых предков!

– Погоди…

– Ни. За. Что. Сам, сам! Умеешь влюбляться – умей приглашаться!

– А как же отдать жизнь за друга?

– Чего-о?! Забудь. Баста!

– Каста, – зарифмовал Колька.

– Паста.

– Ласта.

– 无 [wú]. – Шиш занял категоричную позицию.

– Ла-адно… Видимо, нужно напомнить о твоём должке передо мной. – И Колька прищурился.

Друг испуганно вздрогнул и шикнул на него.

– Ты чего болтаешь? А если услышат?!

– Разве кому-то интересно, что ты подбивал клинья к дочери вашего главаря? – невинно поинтересовался Колька.

– Короче!

– Ну, мне-то всё равно, – не мог остановиться юный шантажист, – я для тутошних и так враг. По определению. А вот ты будешь вынужден пресмыкаться до конца жизни. Перед любым из ваших. Шишкой не станешь – зато получишь звание постоянного Шиша.

– Хватит, грю! Чего тебе надо-то?

Колька порадовался довольно лёгкой – и непривычной – победе. А затем объяснил. Коротко и доступно.

Шиш выпучил глаза.

– Чё ты пасть разинул? – не удержался преемник Чарльза Огестоса Милвертона. – Закрой скворечник – птичка залетит!

Шиш закрыл, но возмутился:

– Да чтоб я!.. Даже ради себя!.. Да никогда! Рассказывай кому хочешь о моём «преступлении» – плевать! Я… Ну-у!.. Да ты представляешь, что мне будет, если кто-нибудь прознает о диверсии?! Это же диверсия! Я же, выходит, помогу нашим злейшим…

– Ты просто боишься, – со знанием дела изрёк Колька и эффектно замолчал.

Шиш тоже примолк. И вдруг взорвался пуще прежнего:

– Это я боюсь?!

– А то кто же.

– С-с-скотина!.. А ну-ка отвернись!!

Сердечко весело запрыгало у Кольки в груди, когда тот понял: удалось! Он снова победил!

Будущий член сверхвлиятельной организации, самый молодой среди нового поколения, отвернулся.

Сзади что-то зашуршало.

– Яблоко будешь? – спросил Колька.

Шиш вновь не реагировал на его слова.

Не дожидаясь ответа, ловкий интриган, которого несправедливо принимали за размазню, сделал поворот на 180 градусов. И пошёл за добычей.

Вскоре Колька исчез из поля зрения, а его друг Шиш, неподвижный и освежёванный, остался лежать у большого камня.

Оценив положение, Усач тихо выбрался из кроны дуба и спустился по стволу. Держась в тени, разведчик отправился на доклад командиру.

Радости Кольки не было предела. Все собрались поздравить его. Все! Те, кому он успел рассказать, и остальные, которым сообщили проинформированные. Столько заинтересованных физиономий он не видел никогда. И столпившиеся не отводили от него глаз. Триумф! Третий подряд, да настолько крупный и… триумфальный!

Однако дядя почему-то не выглядел довольным.

– И что это? – осведомился он.

Колька позволил себе раздуться от осознания собственного счастья.

– Как это что, дядь? Доказательства!

– Доказательства твоей тупости?

Всего три слова, а звучат обидно. Он же прошёл испытание, он – принёс!

– Моей полезности, – поправил Колька.

– А я слышал, – проговорил дядя, – тебе друг помог.

– Пф-ф. Скажете тоже! Я сам… в смысле… его… – недавний герой замялся, – того… на этого…

В ответ – равнодушный кивок. А затем кивок на пресловутые доказательства.

– А если мы спросим, что по данному поводу думает господин Усач?

– Усач?!

Сердце ёкнуло и тут же захолонуло, стоило неприметному, вездесущему информатору выйти на свет.

– Э-э-э… – философски протянул Колька.

– Не бойся, мой мальчик, всё будет хорошо, – обнадёжил дядя. Выждал паузу, из-за которой «его мальчик» обеспокоился ещё сильнее. Потом продолжил: – Ты же один из нас. Так? Так. А своих за маленькие провинности мы жестоко не наказываем.

Колька позволил себе облегчённо выдохнуть. Фу-ух, пронесло… Но на всякий пожарный решил уточнить:

– Своих? То есть я теперь часть организации?

– Не-эт. – Дядя помотал головой. И промолвил: – Ты – часть моего кошмара. Ты поставил под угрозу безопасность целой семьи! Ты лодырь и оболтус!! – Громкость голоса руководителя организации возрастала с каждым предложением. Как вдруг дядя смягчился и завершил мысль спокойным тоном: – Хотя я тебя не виню. Молодняк надо грамотно воспитывать, чтобы из него вышел толк. Вот с этой минуты мы и возьмёмся за твоё воспитание. Всей нашей большой, дружной семьёй.

– Э-э… спасибо, – нашёлся юнец.

– Не за что, – мирно сказал самый влиятельный из собравшихся. – Ступай.

Глаза Кольки опять загорелись.

– Гулять?

– Да, чёрт побери, гулять!!! – заорал разбуженным медведем дядя. – Но только на исправительных работах! Десять нарядов вне очереди по заготовке еды на зиму! И чтоб был ниже травы – во всех смыслах! Вали давай!

Колька ретировался ещё на середине чрезвычайно эмоциональной отповеди, к тому же со скоростью, которой бы позавидовал козёл.

– Хе! Вы только подумайте! – Дядя не обращался ни к кому конкретно, но родственнички почли за лучшее согласно закивать. – Дружит со змеиным отпрыском… как его… Шишом! Лямуры-тужуры заводит с этой козой Нюркой! Да ещё выёживается перед собратьями по делу и без!

– Да, да, – подтвердил особо преданный «шестёрка».

– Что «да»?! – окончательно рассвирепел предводитель. – Лже-млекопитающее!

Раздались неуверенные смешки.

– К прочим тоже относится, – прервал веселье дядя. – Не проворные зверюги, а тормознутые улиточки! Зенки проглядели, языки пообчесали! Работать кто будет?! А ну марш на трудовые подвиги!

Толпу зевак как ветром сдуло.

– Тебя тоже касается, жучара, – спокойнее добавил дядя.

Усач проворно забрался под берёзовую ветку.

На земле от порывов низкого ветра подёргивалась сброшенная молоденьким ужом кожа.

– Позор на мои седины! Этаким макаром, не дай бог, дойдёт до объединения всех трёх мафиозных кланов!.. О боже, какой кошмар… Нет, нет и нет! Не бывать этому – во всяком случае, пока я занимаю свою должность! Слить воедино Ежудзу, Тригаду и Коза Ностру!?.. Ишь чего выдумали!

Дядя всегда отличался умом и сообразительностью.

Перебирая короткими лапками, он нехотя отправился инспектировать соплеменников. Обходя заросли малины, пожилой мафиози раздражённо вилял почти незаметным хвостиком и периодически фыркал. Приглушённо, с достоинством, как и подобает умудрённому опытом ежу.