– Естественно, – кивнул Алексий, – это касается непосредственно Олвиса. – Патриарх на мгновение задумался. – Может быть, над ним тоже тяготело проклятие?

– Исключено, – ответил собеседник, – но, возможно, это эффект от действия от твоего проклятия. У меня появилось ощущение легкого прикосновения, как бы побочного действия, больше похожего на случайный толчок, нежели прицельный удар. Понимаешь, о чем я?

Алексий оперся на стену и безучастно смотрел на потолочную мозаику. Сам того не замечая, он начал считать звезды.

– Какое необычное явление, – произнес он. – Если сила такова, какой ты ее описываешь, противодействие должно быть ужасным. Кто будет рисковать ради, как ты выражаешься «легкого прикосновения»?

– Я тоже думал об этом. А вдруг мы имеем дело с натуралом?

Зрачки Алексия непроизвольно сузились.

– Бессознательное действие, – задумчиво пробормотал он. Вполне возможно. К счастью, это явление встречается чрезвычайно редко, к примеру, моя бывшая ученица.

– Ты бы не пропустил это, – покачал головой Архимандрит, – такую силу нельзя не заметить.

– Она может не проявляться, – заметил Патриарх, потирая затекшую голень, кровать в келье была совершенно не приспособлена для сиденья, – впрочем, ты прав, я бы заметил. Кроме того, – добавил он, озаренный неожиданной мыслью, – если бы девчонка обладала собственной силой, она бы остановила меня раньше, чем я наложил неправильное проклятие. Хотя идея с натуралом звучит правдоподобно. В толпе зрителей он переживает за неудачника, представляет, как ломается меч, и Лордан выходит из поединка живым и невредимым; все происходит совершенно неосознанно…

– Достаточно. – Геннадий остановился, сделал несколько шагов обратно и снова опустился на стул. – Если твои предположения верны, дело становится еще более запутанным. Мы не можем вернуться к тому моменту, когда ты наложил проклятие, потому что не знаем, что обнаружим там.

Алексий лег на кровать и закрыл глаза, пытаясь отстраниться от навязчивых мыслей. Прежде всего сохранять чувство меры.

– Самое худшее, что может произойти…

– …проклятие ляжет на тебя, – раздраженно прервал его Геннадий, – со всеми вытекающими для тебя и, косвенно, для твоих коллег последствиями. Патриарх Перимадеи во цвете лет умирает от собственного проклятия!

– Кто узнает?

– Дорогой друг, здоровые сытые мужчины без причины не умирают.

– Скажешь, что я некоторое время был болен. Естественный и долгожданный исход. – Алексий открыл глаза. – Ты действительно думаешь, что…

– Мой дорогой друг…

Алексий сел на кровати и свесил ноги.

– Геннадий, я был предельно откровенен с тобой, я действительно ничего не понимаю.

– Алексий, ты Патриарх Пери…

– Да. По определению, я должен знать о принципе действия Закона больше, чем любой из живущих на земле. Но я не понимаю, как он действует. Так же, как и ты, – добавил старец, прежде чем Архимандрит смог открыть рот. – Все, что мы знаем, это что Закон действительно работает. Мы всю жизнь тратим на изучение трудов различных философов и ученых, но знаем лишь то, что он работает. На этом наши знания заканчиваются. Мы не можем контролировать его.

– Да, но…

– А сейчас, – продолжал Патриарх, не слушая возражений, – в городе находится натурал, который может управлять Законом, – горько добавил он, – вероятно, вообще не осознавая, что он делает. К тому же над городом витает мое неуправляемое проклятие, которое во что бы то ни стало решило прилепиться ко мне. – Алексий отчаянно сдавил костяшки пальцев. – Знаешь, если бы мы ограничивались лишь математикой и этикой, что, собственно, мы и должны делать…

– Да, но мы так не делаем. Во всяком случае, ты так не делаешь.

Насколько я помню, ты сам предложил свою помощь…

– Хорошо, извини, – Геннадий сжал лицо в ладонях, – взаимные обвинения ни к чему не приведут. Мы не можем управлять ситуацией, но ведь кто-то может!

– Как ты верно заметил, – вздохнул старец, – я Патриарх Перимадеи, ты – Архимандрит городской Академии. Мы отказались от помощи в тот момент, когда приняли высокий сан.

– Натурал, – неожиданно произнес Геннадий. – Натурал может решить эту проблему.

– Но ведь мы только что установили, что он, вероятно, не имеет представления о собственной силе. Даже если нам удастся убедить его, где гарантия, что сознательно он сможет помочь нам?

– По-моему, у нас нет выбора.

– К сожалению, – Алексий ссутулился, так что под бородок коснулся груди, – но как мы найдем твоего натурала? Не бродить же по городу, уповая на случайную встречу.

Архимандрит долго не отвечал, затем вздохнул и сказал:

– Боюсь, это единственное, что нам остается.

– Но это займет годы! Кроме того, я не имею…

– Я знаю, – прервал его монолог Геннадий. – Хочу еще более огорчить тебя. Ты исходишь из предположения, что натурал живет в городе. А если он чужестранец? Если он приехал по делам и через день-два отправится обратно? Или вообще уже уехал?

– С чего ты взял?

– Ну, подумай сам: если это горожанин, почему мы не столкнулись с его работой раньше? Маловероятно, что до сегодняшнего дня его сила не проявлялась.

– Не исключено.

– И тем не менее маловероятно. Сила, которая материализует полуосознанное желание…

– У тебя нет доказательств.

– Мои наблюдения, помнишь? Я был в зале суда.

– Согласен, – вздохнул Алексий. – Что ты предлагаешь?

Геннадий пожал плечами.

– Не могу предложить ничего лучше, как прочесать улицы. Хотя никакой гарантии, что…

– Поставить ловушку, – неожиданно воскликнул Патриарх – причем ловушку не в прямом смысле, а приманку. Нечто, что заставит его бессознательно применить свою силу.

– Великолепная идея. Как ты предполагаешь осуществить ее?

Алексий шумно вдохнул и щелкнул себя по носу…

– Не знаю, – признался он.

Геннадий нагнулся вперед, так что кончик его бороды коснулся пальцев рук.

– Наверняка существует человек, к которому мы могли бы обратиться за советом.

– Я же много раз говорил тебе, что…

– Нам нужен профессионал, – ответил Архимандрит. – Сколько посвященных сейчас в городе? Тысячи. Среди них наверняка найдется тот, кто занят изучением именно этой, ничтожной, в сущности, области Закона. Каждый должен что-то изучать.

– Иными словами, ты предлагаешь созвать капитул, объявить всем, что мы оказались в отчаянном положении и вежливо поинтересоваться, не подскажет ли кто ответа. Я тебя умоляю, Геннадий.

– Будем действовать осмотрительно. Предлагаю опубликовать Манускрипт, полный ошибок, и подождать, когда кто-нибудь выступит с опровержением.

– Потрясающе. Ты представляешь, сколько это будет продолжаться? – Если твое предположение верно, натурал к тому времени может покинуть город. Мы не можем терять столько времени.

– Как собираешься действовать?

– Методом исключения. Ловушка для натурала. – Алексий устало смотрел поверх сцепленных пальцев на свечу, стоящую на полу в центре кельи. – Все лучше, чем сидеть здесь и пререкаться. – Он выдавил измученную улыбку. – Забавно, правда? В этой области нас считают мастерами.

– И мы таковыми являемся, – угрюмо отозвался Геннадий.

– Это-то меня и беспокоит.