Так же как во времена Ивана Грозного, трансформация структуры, вызванная второй военной революцией, привела к наступлению самодержавия и отягчению дворянской военной службы.
Как отмечалось выше, Смута нанесла тяжелый удар авторитету власти, и до середины XVII века цари были вынуждены созывать Земские Соборы и считаться с мнением «всей земли». Е. И. Филина считает, что в последние годы правления Михаила Федоровича существовала влиятельная боярская партия, стремившаяся к установлению выборной монархии и видевшая будущим выборным царем датского принца Вольдемара.[226] Новая тенденция к централизации проявилась в 1650-х годах одновременно с формированием полков «иноземного строя». Коронование Алексея Михайловича означало поражение боярской партии, создание правительства Морозова сопровождалось массовым нарушением местнических традиций, в результате чего у власти оказались «худородные» дворяне и купцы. Боярская оппозиция проявилась в скрытном подстрекательстве к восстанию 1648 года; оно показало реальную слабость монархии. После восстания царь почувствовал необходимость создания верных гвардейских частей, подобных опричному корпусу Ивана Грозного. Первое время роль избранной гвардии выполняли «стремянные стрельцы»; в 1657 году в дополнение к стрельцам были созданы два гвардейских («выборных») солдатских полка.[227]
Таким образом, самодержавие получило военную опору. Первые победы в войне с Польшей резко подняли авторитет царя Алексея. После 1653 года Алексей уже не созывал Земских Соборов, а в царском титуле снова появилось слово «самодержец».[228] Возвышение самодержавия вызвало конфликт с патриархом Никоном, и падение Никона показало, что отныне никто не может противопоставлять себя царю. И. Андреев отмечает, что после устранения Никона Алексей уже не давал своим помощникам прежней власти, а правил самовластно.[229] Известно, что идеалом Алексея Михайловича был Иван Грозный.[230] Дьяк Котошихин писал о царе Алексее, что он «государство свое правит по своей воле… в его воле, что хочет, то учинить может…», в отличие от своего отца, который «хотя самодержцем писался, однако без боярского совету не мог делати ничего».[231] В 1650-х годах Алексей Михайлович создал приказ Тайных дел, свою личную канцелярию, в которой царь самовластно решал важнейшие дела и рассматривал подаваемые челобитные. Быстро разрастался бюрократический аппарат, количество приказных людей, прежде бывшее почти постоянным, в 1656–1677 годах возросло вдвое, а к 1698 году – еще почти в два раза.[232]
«Алексей I являлся очень крупным представителем государственной централизации и самодержавного строя, который он окончательно укрепил», – писал Д. И. Иловайский;[233] такого же мнения придерживались А. Н. Сахаров и другие участники дискуссии 1960 – 1970-х годов о становлении абсолютизма в России.[234] В 1670-х годах авторитет самодержавия был непререкаем.[235] Аристократия не оказывала, как прежде, сопротивления самодержавию, потому что она была уже сломлена Смутой и казнями Ивана Грозного.
Наиболее сильный удар по боярской аристократии был нанесен отменой местничества при царе Федоре Алексеевиче в 1682 году – это было осуществление давнего намерения Ивана Грозного. Характерно, что реформа была подана ближним царским советником князем В. В. Голицыным как военная необходимость в связи с переформированием поместного ополчения в регулярную конницу «иноземного строя». Отмена местничества натолкнулась на противодействие знати, которая в качестве компенсации стала добиваться установления пожизненных наместничеств – однако этот боярский проект был отвергнут.[236]
Трансформация структуры требовала преобразования дворянской конницы в соответствии с потребностями военной реформы. Как отмечалось выше, военная революция XVI века сопровождалась поместной реформой и введением более тяжелых норм службы «детей боярских». Подобные процессы происходили и во время второй военной революции. В преддверии польской войны при создании полков «иноземного строя» было указано сыновей и братьев дворян, еще не верстанных в службу, отправлять в солдаты – причем в случае отказа «быть им в земледельцах».[237] В этом указе можно увидеть предвозвестие требования Петра I, чтобы все дворяне начинали службу солдатами. Во время войны мелкопоместных дворян также стали направлять на службу в полки «иноземного строя» – но не в солдаты, а преимущественно в рейтары. По указу 1678 года служба в дворянском ополчении была разрешена только тем дворянам, которые имели больше 24 крестьянских дворов. Рейтары обучались регулярному строю, получали жалование и оружие из казны, но лошадей покупали сами. Во время войны с Польшей в рейтары «прибирали» и недворян, но после войны недворяне по большей части были уволены, и рейтары превратились в дворянскую конницу «иноземного строя»; в 1663 году имелось 18 тыс. рейтар (и 15 тыс. в дворянском ополчении), в 1680 году – 30 тыс. рейтар (и 16 тыс. в ополчении).[238] Естественно, что дворяне были недовольны этими военными реформами, и шведский резидент Форстен сообщал, что в восстании 1662 года наряду с горожанами и солдатами участвовали также «некоторые обедневшие дворяне».[239] О недовольстве дворянства в связи с военной реформой писал также Ю. Крижанич.[240]
Как отмечалось выше, в середине XVII века значительная часть дворян не имела крепостных. В особенности много было таких дворян в южных областях, где с конца XVI века существовала практика верстания казаков и крестьян в «дети боярские». В 1670 – 1680-х годах на Юге были проведены переписи служилых людей, в ходе которых всех «детей боярских», не имевших крестьян («однодворцев»), исключили из числа рейтар и определили в солдаты. Позже, при Петре I, было указано считать однодворцев государственными крестьянами – таким образом, они лишились дворянского статуса.[241] В итоге переформирование дворянского сословия привело к значительному уменьшению численности дворянства: если в 1651 году служилых дворян было 39 тыс., то в 1700 году количество дворян-помещиков равнялось 22–23 тыс.[242]
В целом реформа привела к усилению самодержавия и к подчинению дворянства центральной власти. Последствия «дворянской революции», выразившиеся в падении военной дисциплины среди дворянства, были постепенно нейтрализованы. Будучи включена в новые рейтарские полки, дворянская конница была вынуждена подчиняться более строгим и обременительным условиям военной службы.
Как и в XVI веке, создание армии привело к финансовым реформам и перераспределению ресурсов в пользу государства.[243] В 1676 году была начата новая всеобщая перепись земель, подобная тем, которые проводились при Иване Грозном. Как отмечалось выше, попытка проведения такой переписи после Смуты закончилась неудачей, и вот теперь правительство вновь пыталось восстановить систему точного учета земель. Перепись встречала сопротивление помещиков, которые желали скрыть свои земли от обложения, поэтому она затянулась и продолжалась двадцать лет, пока в конце концов Петр I не осуществил переход к подушному налогообложению.[244]
