Несколько прямых попаданий немецких снарядов в надстройку «Академика Шокальского» вызвали на его борту два или три возгорания. Судовой движок встал, руль заклинило. Фашистская субмарина, погасив инерцию хода, повернулась бортом к советскому мотоботу и стала расстреливать его практически в упор. Но этот же маневр врага позволил спустить с противоположного от немцев борта корабельную шлюпку и затем, укрывшись за густой дымной полосой от горящей судовой надстройки, переправиться на кромку ближнего сплоченного ледяного поля. Большей части советских моряков оно спасло жизнь. Однако от снарядов и пулеметных очередей здесь погибли: третий помощник капитана Степан Кочнев, боцман Александр Юшманов, третий механик Игнатий Данилов, старший моторист Виктор Грачев, повар Клавдия Пелевина, гидрохимик Бронина Футерман. А на борту затонувшего судна погибли радист Владимир Борщевский и матрос 2–го класса Сергей Метляев. И эта встреча советского гидрографического бота у восточной части Новой Земли стала толчком к разгадке одной из тайн советской Арктики, о чем более подробно рассказано в книгах «Свастика над Таймыром» и «Арктические тени Третьего рейха».
О роли, отведенной экипажам германских субмарин в создаваемой командованием кригсмарине арктической «системе», как и о большинстве подобных хорошо охраняемых секретов Третьего рейха, известно крайне мало. Не знаю как иных, но мое внимание к этой теме привлекла гибель небольшого советского научного судна (а вернее, гидрографического бота, ГИСУ) «Академик Шокальский», который был уничтожен германской подлодкой 27 июля 1943 года примерно в 10 милях к востоку от новоземельского мыса Спорый Наволок. Меж тем, в октябре 1941 года команда «Академика Шокальского» уже встречала здесь гитлеровскую субмарину.
Впервые об этой встрече в конце 1960–х годов рассказал известный полярный историк Михаил Белов в своей книге «История открытия и освоения Северною морского пути»: «Экспедиционное судно «Академик Шокальский» (капитан И. Снисаренко), шедший от мыса Желания вдоль восточного берега Новой Земли к Югорскому Шару, в районе Спорый Наволок некоторое время преследовала немецкая подводная лодка.
В 17 ч. 45 мин. увидели впереди слева низкий темный силуэт, похожий на подводную лодку. Объявлена воздушная тревога. 18 ч. 20 мин. силуэт подводной лодки, слева, курсовой угол 45 градусов. Дана воздушная тревога. 0 ч. 5 мин. впереди усмотрели островок, дали ход, шли на остров… зашли между берегом и островом». Бот успешно укрылся под берегом. На борту «Академика Шокальского» находилась экспедиция ледового патруля под руководством А. Шумского. В ее составе были гидрологи Н. Субботнин, В. Старков и Б. Любимцев. Конечно, в наши дни подобную информацию с большим трудом можно назвать подробной, но для советской эпохи и такой рассказ о встрече с немецкой подлодкой у восточного побережья Новой Земли через три месяца после начала Великой Отечественной войны сравним с настоящим откровением, которое почему‑то пропустила советская цензура. Но вернемся в лето 1943 года.
22 июля гидрографический бот «Академик Шокальский» пришел в порт Диксон, откуда должен был пойти к проливу Вилькицкого. Однако война внесла свои корректуры в эти планы. Уже через сутки с экипажем из 19 человек, а также с 4 научными сотрудника Арктического института, 1 гидрографом (В. Лескинен), 1 врачом и 2 сменными зимовщиками под общим руководством В. Большакова, он был направлен к новоземельскому заливу Благополучия. Через четверо суток, около 19 часов, в районе Спорого Наволока бот вышел из мелкобитого льда на чистую воду. И уже через час, когда советское судно находилось в 10 милях от мыса, со стороны берега к нему рванулась вражеская подлодка. Спасшиеся с него, все как один, отметили, что вражеская субмарина имела необычную окраску корпуса. Скорее всего, немцы, опасаясь обнаружения советскими самолетами Полярной авиации, отстаивались где‑то у побережья под маскировочными сетями, либо лежали на мелководье у материка. После расстрела «Академика Шокальского» нацистская субмарина, опрокинув шлюпку, оставленную у кромки льда, ушла в сторону открытого моря.
Уцелевшие полярники сумели вернуть шлюпку. Обрывками одежды они законопатили пробоины в ее бортах и к полудню нового дня направились в сторону недалекого берега Новой Земли. Они прекрасно понимали, что ждет спасшихся на этом сумрачном и безлюдном берегу: до ближайшей советской полярной станции по мореным грядам и стрэндфлету предстояло пройти более ста километров. Но это была единственная возможность выжить.
Достигнув берега, 29 июля советские полярники разделились на две группы. Береговую партию, которая должна была идти на юг по береговой осушке у подножия скал, составили пять наиболее сильных моряков. А четырнадцать ослабленных, погрузив запас продовольствия, должны были спуститься туда же на шлюпке.
Новое испытание ждало наших полярников в районе мыса Миддендорфа, куда тем же вечером пришла шлюпка. Ослабевшие и продрогшие полярники высадились на берег, чтобы дождаться прихода береговой партии. Здесь они развели костер и стали готовить пищу. Неожиданно, как и два дня назад, из‑за еле видимого Спорого Наволока появилась бело–голубая нацистская подлодка, которая быстро достигла места высадки и легла в дрейф возле шлюпки. Гитлеровские подводники под прикрытием двух ручных пулеметов, установленных на ограждении рубки, высыпали на верхнюю палубу. Спасшиеся с «Академика Шокальского» немедленно укрылись среди скал, однако нацисты, для острастки дав пару очередей по берегу, взяли шлюпку на буксир и увели ее с собой. Вместе с ней исчезли и остатки спасенного продовольствия и судового имущества.
Шесть последующих суток голодные полярники, не имеющие возможности обсушиться, шли по безлюдному берегу, сгибаясь под яростными ударами северного ветра, перемежаемого потоками дождя со снегом. Лишь в начале августа они были обнаружены силами поиска Беломорской флотилии. К этому времени погибли еще трое: старший матрос Петр Корконосов, матрос 2–го класса Василий Трубин и буфетчица Екатерина Бибикова. После окончания войны удалось установить, что появление фашистских подлодок у северо–восточной оконечности Новой Земли и их внезапный выход из‑за мыса Спорый Наволок были совсем не случайными.
Нацисты в советской Арктике создали так называемую «систему», благодаря которой попытались взять под полный контроль все Карское море. Более того, сегодня известно, что в ее интересах с июля по октябрь 1943 года здесь действовало до 13 немецких подводных лодок, сведенных в группу «Викинг». Подводники одной из ее субмарин подготовили на острове Вардропер наблюдательный пункт, который сверху был укрыт маскировочной сетью в цвет летней тундры (таким его нашли после войны моряки советского судна «Исследователь». — Авт.). Установленной здесь радиостанцией нацисты пользовались летом—осенью 1943 или 1944 года для передачи целеуказаний о проходящих по Севморпути конвоям.
В какой‑то мере именно находка на Вардропере объясняет неожиданное, но счастливое окончание встречи с нацистской подлодкой советского гидрографического судна «Якутия» под командованием капитана А. Марышева. Она произошла 14 сентября 1942 года. Правда, по одним открытым данным, это произошло у острова Вардропер, по другим—у мыса Медуз (пролив Хмызникова, северная часть шхер Минина). И пока фашисты сняли с острова своих наблюдателей, «Якутия» успела выскочить из опасного пролива и укрыться за ближайшим мысом. Немцы, по неясной причине, не стали ее преследовать.
Но что интересно! Следующим летом мотобот «Мурманец» обнаружил у мыса Медуз работу уже двух фашистских радиостанций (в режиме «радиотелефон»). Так как подобная работа радиостанций у всех моряков мира считалась наиболее скрытной (ультракороткие волны обычно не распространяются более чем на 30 морских миль от передатчика, а у побережья — и того меньше), то обнаружение радистом «Мурманца» переговоров между германской подлодкой и береговым постом или между двумя подлодками — это счастливый случай. Но этот же случай указывает и на то, что нацистские подводники, находясь в различных точках шхер Минина, не особо опасались за скрытность работы своих передатчиков. Более того, только с августа по сентябрь 1943 года нацистские субмарины были обнаружены у восточных берегов
