Села в «мерседес», посмотрела на окно гостиной. Оттуда махала ей гувернантка, желая счастливого пути. Рядом с кислым видом стояла дочка. Нет, правда, повезло ей с этой Сашей — москвичка, с высшим образованием, педагог, готова подстраховать в любой ситуации. А как девочка ее любит! Надо бы ей премию дать, тысяча баксов — вполне нормально, да только... Сначала нужно решить свои проблемы. Оксана уезжала с улыбкой на губах, уверенная в себе, в своих силах, в своем будущем.

Именно в этом не уверена была Ольга Романова, прогуливаясь под летним дождем у своего дома. Нужно было прогуляться, собраться с мыслями. Какая-то раздвоенность возникла в душе. Юрик Пылюков слишком зло иронизировал по поводу визита Орехова, когда тот ушел, а он вернулся в свой кабинет. Никакого результата не было, а чего тогда приперся этот козел? Может, снова хочет пригласить ее в ресторан? Так оно и было, но говорить об этом Пылюкову она не стала.

А что, если он действительно пришел извиниться? Цветы принес... Она их выбросила в мусорную корзину. Но этот мужчина был для нее... Был для нее. Откуда возникло это чувство? Непонятно. Уж сколько мужиков подкатывались к ней, какие золотые горы обещали — и сосчитать трудно. А этот что-то затронул в ее душе. Жалкий мужик, дефективный в главном своем качестве, но... Веселый и богатый. Хочет бросить все к ее ногам? Это может быть хитрый трюк после ареста машины с контрабандным товаром, да нет, она не чувствовала этого. Он был искренен, это понятно. Разумеется, ни на какие его посулы она реагировать не собиралась, но думала о нем, думала! Скоро он станет боссом крупной, очень прибыльной фирмы, как тогда запоет? Уверена была — так же. Но почему? А вот тогда и ясно будет, кто он такой на самом деле. Хочет бросить... А если это правда?

Дождь не кончался. Зонтик спасал ее от теплых капель, а вот от грабителей — нет. Они появились неожиданно в темном участке двора, двое. Один — худой, с длинной скучной рожей — щелкнул выкидным ножом, острие которого уперлось ей в грудь.

— Сумочку, телка, и тихо! Вякнешь — продырявлю.

Ольга безропотно отдала свою сумочку. Лезвие ножа отдалилось, но грабители и не думали убегать. Выбросили на асфальт косметику, шарили в поисках кошелька или кредитных карточек, а когда снова посмотрели на перепуганную телку, лишились дара речи. На них смотрела суровая женщина с пистолетом в руке. С недавних пор сотрудникам их службы разрешили повседневное ношение оружия. Если в Думе обсуждается закон о легальном владении оружием всеми гражданами России, то сотрудникам такой спецслужбы сам Бог велел обладать им днем и ночью.

— Ножи на асфальт! Поднять косметику, сложить в сумочку, — жестко приказала Ольга. — Не дергаться, стреляю без предупреждения по коленям, это серьезно. И очень больно. Некоторые умирают от болевого шока, но это их проблема.

— Да ладно, слушай, мы пошли... Все оставим... — пробормотал худой, роняя нож.

— Делай, что сказано, козел!

Распахнутая куртка показывала и подплечную кобуру. А это значит — нарвались на очень большие неприятности ребятки! Пока они суетливо засовывали в сумочку рассыпанную косметику, Ольга позвонила по мобильнику, и через несколько минут у дома тормознула машина ПМГ. На запястьях грабителей щелкнули наручники. Ольга показала свое удостоверение.

— Хотите поехать в отделение, составить протокол? — спросил милиционер.

— Да нет, ребята. Объясните им, что так поступать нехорошо. Как следует объясните, можете?

— Какие проблемы! Сделаем все в лучшем виде, коллега. Какое ваше звание?

— Капитан.

— А я старший сержант. Слушай, капитан, может, встретимся?

— Когда станешь хотя бы лейтенантом, я подумаю. А завтра проверю, какие меры вы приняли.

— Не надо, капитан. Можешь не сомневаться: меры будут такие — десятой дорогой будут обходить твой дом. Это я гарантирую.

— Спасибо, ребята.

Грабителей пинками затолкали в машину, грубо и жестко. Не было сомнений, что в отделении им подробно расскажут, как нехорошо нападать на одиноких женщин. Ольга медленно пошла к подъезду своего дома.

Глава 18

Казалось, совсем недавно она гладила на кухне белье, а муж сидел рядом и рассуждал про то, как потратить миллион долларов, если б он у них был. Теперь он гладил свои светло-серые брюки, а она стояла у двери, наблюдая за этим процессом. О миллионе долларов рассуждать не собиралась, отлично знала, что его нет и никогда не будет, а вот понять смысл действий мужа хотелось. Выглаженная рубашка висела на спинке стула, а на брюках появились такие стрелки, прямо хоть сыр ими нарезай! И вспомнить-то не могла, когда в последний раз гладил свои брюки, обычно носил джинсы, а их гладить не нужно. Но это еще не все! На Игошеве были новые трусы и майка, она этот комплект на день рождения подарила, до сегодняшнего дня так и лежал в гардеробе в заклеенном целлофановом пакете. А теперь, значит, понадобился? В половине восьмого вечера?

Ну и что это означает?

Настя сидела за компьютером, во что-то там играла, поужинали вроде бы нормально, а потом он надел новое белье и пошел на кухню гладить.

Лена уже не раз пожалела о том, что не сдержалась, когда Андрея уволили с работы. Он замкнулся, на все вопросы отвечал «да» и «нет» и целыми днями просиживал за компьютером, сочиняя что-то новое. А вечером забирал Настю из садика, гулял с ней или дома играли во что-то. Ночью... она не проявляла инициативы, ждала, что он сам повернется к ней, но увы...

А теперь, значит, куда-то собирается...

— Ну и куда ты намылился? — не выдержала Лена, а в вопросе явно чувствовался другой подтекст, а именно: «Для чего наряжаешься?» или даже: «Для кого?»

Игошев другой подтекст не понял или не захотел понять. Надел брюки, рубашку, тщательно застегнул пуговицы. И лишь после этого посмотрел на жену.

— К Романчуку на дачу.

— Хочешь, чтобы я поверила этой чуши? После всего, что ты говорил мне о Романчуке?

— Не веришь, позвони его жене, она должна быть дома. Вчера он сам позвонил мне, пригласил с ночевкой, сказал — шашлыки замаринует... Я согласился.

— Не ври! — сердито сказала Лена.

— Я же сказал, можешь позвонить Лане и все выяснить. У него выдалось свободное время, я вообще свободен, ну и почему не поехать, не пообщаться в сугубо мужской компании?

— В сугубо мужской, да?

— Именно так.

— Слушай, Игошев, ты совсем за дуру меня держишь, да? То слышать ничего не хотел о Романчуке, а теперь вдруг — с ночевкой! Вот так сразу поменялось твое мнение?

Игошев усмехнулся, развел руками.

— Многое поменялось в моей жизни. Если сам звонит и приглашает — нужно ехать, просто нужно, понимаешь? Глядишь, в разговоре за шашлыками намекну о своих сценариях, Лана подсуетится, кому-то нужному покажет или порекомендует... Пусть даже ничего не возьмут, но хоть в «команду» пригласят, я согласен и на такое. Так что можешь считать, что еду на работу. Я ему не звонил, я его ни о чем не просил, но если он пригласил — глупо не использовать этот шанс.

— Глупо надевать новое белье, когда едешь непонятно куда с ночевкой! — крикнула Лена. — Чего ради Романчуку устраивать пикник на даче среди недели? Если уж приспичило — мог бы пригласить в свою квартиру, вместе с женой.

— У него дочка заболела. Живет на даче, сам себе хозяин, вот и решил пригласить меня. И все, Лена, все. Не доставай меня, дождь идет вторые сутки, а мне еще ехать черт-те куда. Не веришь — позвони Лане, она тебе все объяснит.

— Да пошла твоя Лана куда подальше! Кто она вообще такая? Кикимора, которая кривляется в телевизоре со своими идиотскими интервью!

— Поэтому она и нужна мне.

— Придурок!

Лена с негодованием выскочила из кухни, забежала в их комнату, которая служила и спальней, но там Настя играла на компьютере. Повернулась к ней, сказала:

— Мама, ты почему кричишь на папулю? Сама все время работаешь, а денег получаешь мало, а папа все мне всегда покупает. Не кричи на него.