Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

— Значит, остается предположить, что маяк Скупкам каким-то образом переместился на милю к норду? — насмешливо сказал Чижов.

Курнаков встрепенулся. Сонное состояние прошло. Какая-то, еще смутная, догадка мелькнула в глубине сознания. Переместился на милю к норду! В памяти возник рассказ Олсена о бергенском разговоре… Трап, ловушка… И все эти необычайные события, начиная с происшествия в базе…

В рубку торопливо вошел Олсен. Его расстроенное, худое лицо блестело от влаги. Волнуясь, он заговорил по-норвежски, потом перешел на английский.

— Огонь маяка Скумкам исчез! — выкрикнул лоцман.

Все бросились на мостик.

Кончалась короткая ночь. Синеватый сумеречный свет просачивался сквозь мокрый войлок туч. Яснее проступала поверхность моря. Но было еще достаточно темно, чтобы увидеть маячный огонь. И они увидели его: как раньше, блистающее сквозь мокрую полумглу, белое световое пятно на черном горизонте.

Вот же он светит, маяк! — крикнул Олсену Чижов.

Но его только что не было, — сказал Олсен.

Погасший маячный огонь зажжен снова, — доложил Жуков от сигнальной мачты.

Белый огонь маяка Скумкам светил спокойно и ровно, откуда и должен был светить, как показывала мерцающая компасная картушка у борта. Ясно представили себе штурманы приземистую круглую башню на маленьком островке, с сияющим фонарем на ее вершине. Они прекрасно помнили рисунок и описание этого маяка на страницах лоции Северной Норвегии.

«Словно бы не на том месте он зажегся, где раньше горел», — чуть было не оказал вслух Жуков, все время не сводивший глаз с горизонта. Но тотчас подумал, что мог ошибиться. Даже, наверно, его ввело в заблуждение перемещение борта «Прончищева», под давлением ветра и волн все время вращающегося на отданных якорях.

Уже давно наступило утро.

Капитан первого ранга Сливин спрыгнул в пляшущий у борта ледокола вельбот, и несколько рук протянулось поддержать его, такого грузного, неповоротливого с виду. Но старый моряк даже не пошатнулся, сразу опустился на банку. Рядом сидел, глядел из-под надвинутого козырька фуражки Андросов.

— А, вы уже здесь, — одобрительно сказал Сливин. Только сейчас, спускаясь в шлюпку по шаткому штормтрапу, подумал он мельком, как трудно придется с этим упражнением замполиту, которому приказал тоже идти на док. А Андросов уже сидит спокойно на широкой банке, словно всю жизнь только и занимался лазанием по шторм-трапу в свежую погоду…

Лоцман Олсен тоже спрыгнул в шлюпку.

— Отваливай! — скомандовал Сливин.

Жуков отдал конец, другой матрос оттолкнулся крюком от борта «Прончищева». Гребцы вставили уключины и разобрали весла.

— Весла! На воду!

Сливин положил руль от борта. Дружно взлетели и опустились три пары весел. Вельбот шел к доку, вновь соединенному буксирами с ледоколом…

— Итак? — взглянул на Андросова Сливин, уверенно правя рулем.

— Итак, товарищ капитан первого ранга, — откликнулся Андросов, — вот, кажется, и объяснилось значение слова «трап». И штурманы и лоцман в один голос утверждают, что это мог быть только ложный огонь. Настоящий огонь зажегся лишь после того, как док коснулся грунта.

Хорошо еще, что Курнаков так верил в свою прокладку, — сказал Сливин. — Вовремя заметил уменьшение глубин. При нашей черепашьей скорости док еле коснулся подводной скалы.

Значит, Николай Александрович, можно полагать, что мы отделались легким испугом?

Точно, легкий испуг имелся. Представьте себе, что было бы, если бы док на другой скорости врезался в грунт. Стало бы его волнами ломать, расшатывать башни. Верней, чем торпедой, могли они нас убить.

Матросы прислушивались к разговору. Загребной Жуков так заинтересовался, что чуть было не «словил щуку» — глубоко зарыл в воду, с трудом вытащил весло — неслыханное дело для мастера гребли.

Но этот огонь… Если предположить, что он зажегся приблизительно на милю от маяка… Вся протяженность острова Скумкам меньше полумили.

Мы выясним это, — угрюмо сказал Сливин. Чуть кивнул на Олсена, неподвижно сидевшего на банке. — Смотрите, как волнуется лоцман. Здесь затронуты и его интересы. Резонно потребовал, чтобы отправили его на маяк — установить причину аварии.

Глаза начальника экспедиции на мгновение померкли. Он молча правил рулем. Потом заговорил снова:

Док едва коснулся скалы, и тем не менее есть, вероятно, пробоина. Узнаем это, когда водолазы обследуют днища понтонов.

Уж очень легко удалось снять его с мели, когда завели мы буксиры… — сказал Андросов.

Русая борода и повеселевшие глаза Сливина повернулись к нему. С удовольствием капитан первого ранга выдержал паузу.

— Это вас удивляет? А помните, дал я приказ, перед выходом из шхер, притопить док. Обратили внимание, как он низко сидел в воде?

Андросов слушал с большим интересом.

— Понтоны, из которых состоит стапель-палуба дока, — это же пустые металлические резервуары с системой клапанов затопления. Вот я и приказал принять туда забортную воду. Правда, тяжесть буксируемого объекта увеличилась, зато уменьшилась парусность, меньше сносило его ветром в океане. А главное — это дало возможность легко снять его с мели.

Как всегда, начав говорить о любимом деле, Сливин с особым вкусом входил в детали морской практики. Но вот его лицо омрачилось опять.

— А этот ложный огонь… В голове не укладывается, что кто-то мог пойти на такую подлость.

Надвигался длинный, четко выступавший над волнами борт доковых понтонов. Сливин и Андросов выбрались из шлюпки.

Матросы отдыхали. Заново заведенные с дока на ледокол буксиры влажно поблескивали. Порванные тросы уже были втянуты на палубу. Будто рассеченный топором, голубел ровным изломом конец одного из тросов.

Осмотрев буксиры, поговорив с водолазами, Сливин подошел к мичману, стоявшему среди матросов. Обвел глазами молодые, мужественные лица.

Спасибо, товарищи! Отлично закончили заводку, уложились в кратчайший срок!

Служим Советскому Союзу!

Лицо Агеева только что лоснилось от пота и дождя, намокшая фуражка сдвинулась на затылок, из-под кителя, расстегнувшегося на груди, выглядывали полосы тельняшки. Но, отвечая начальнику экспедиции, мичман мгновенно привел себя в надлежащий вид: застегнул китель, выровнял фуражку — привычно коснувшись ребром ладони козырька и кончика носа. Даже успел вытереть лицо. С удовольствием Сливин смотрел на подтянутую, высокую фигуру. Ему пришла в голову превосходная мысль.

70
{"b":"21374","o":1}