- Брайан… - задумчиво отозвалась душа. Воин ужаснулась, подумав, что девушка может и не вспомнить того, что случилось с ней при жизни, но, к счастью, ошиблась.
- Прости меня, – прозвучал искренний голос Воин. Провидица знала, что Сатурна не запомнит ничего, что будет сказано в мире душ, но не могла сдержаться, – прости за все то, что я сделала с тобой, и возвращайся назад. Тебя там ждут. Удачи в новой жизни.
И душа Сатурны, не сказав больше ни слова, растаяла красным облачком. Но рядом оставался еще один призрачный алый силуэт, который молчал все это время.
- Дочка… - бесплотные руки Воин потянулись к душе Кариады и прошли сквозь нее. Кариада молча сделала тот же жест. Если бы Воин все еще была человеком, она бы обязательно заплакала слезами безграничного счастья. Но, не имея этой возможности, она всего лишь подумала, что именно об этом всю жизнь и мечтала. О том, чтобы ее дети всегда были рядом.
***
Отголоски чужого голоса прошелестели в голове: «… Возвращайся… Удачи в новой жизни…»
Я резко распахнула глаза и тяжело задышала, будто только что провела под водой несколько минут. В ушах тихо гудело и скрежетало, а железный пол, на котором я лежала, едва заметно вибрировал. Глаза уставились в неимоверно высокий потолок, скрывавшийся в полусумраке. Я не понимала, где нахожусь и для чего я здесь.
Но осознание происходящего пришло довольно быстро. Вспоминалось все, что случилось со мной. Все, до последней секунды. Мне удалось разрушить Онорак, а потом стало плохо с сердцем, и мир померк. Замерев, я мысленно ощупывала свое тело и, спустя несколько секунд, сделала вывод, что сердце больше не болит. Как там говориться, «если ты проснулся, и у тебя ничего не болит, значит, ты умер»? Не болела даже раненая щека, ушибленная спина и бок, будто бы ничего и не случилось. Кто-то спас меня? Нашел лекарство? Или я уже умерла, и все, что происходит – просто мираж?
В пользу последнего, Дар не чувствовался в крови, в сердце. Энергия не теплилась в нем, как это было раньше, и я ощущала себя пустой бутылкой, из которой вылили дорогое вино.
Приподнимаясь на локтях, я обнаружила, что мое обнаженное тело закрывает лишь черная ткань. Прямо, дежавю. Однажды уже просыпалась, абсолютно голая, под куском материи, но это происходило в мед-отсеке в бункере.
По левую сторону от меня тоже кто-то лежал, но я не видела кто – Брайан, сидевший на корточках ко мне спиной, загораживал лицо человека. По фигуре, можно предположить, что это была женщина.
Брайан. Он был рядом, как и обещал. Ворох воспоминаний и чувств обрушился на меня. Я вспомнила, кто этот человек. Как же можно было забыть?..
- Брайан?.. – робко позвала я, в гудении и скрежете приборов моторного отсека едва расслышав свой голос. Он показался мне чужим, совершенно незнакомым.
Парень обернулся. Лицо его было заплакано и выражало смешанные чувства. Испуг, страх, непонимание?.. Я не могла разобрать этого, даже смотря Брайану прямо в глаза. Он будто изучал мое лицо, замерев и едва дыша, словно увидел… совсем не то, что хотел.
Шли секунды, минуты, но никто из нас не произнес ни слова, и единственными звуками, наполнявшими моторный отсек, по-прежнему оставались гудение и жужжание приборов. Прервав молчание, он, наконец, произнес:
- Ты… ты жива, – прозвучало ли это как вопрос или как утверждение, было неясно, но, когда Брайан придвинулся ко мне, я поняла, что так его потрясло, и едва ли не вскрикнула от осознания произошедшего.
Та женщина, что лежала на полу рядом. Когда Брайан переместился, я смогла увидеть ее перемазанное грязью и кровью расслабленное лицо. Аккуратный прямой нос, слегка приоткрытые губы правильной формы, сомкнутые веки с длинными ресницами. Еще я знала, что если не кровь, можно было бы увидеть едва заметные веснушки на щеках, и знала то, что глаза у нее теплого темно-зеленого цвета… Потому что недавно я была ей. Кариадой.
Медленно я поднесла руки тыльной стороной к глазам, затем перевернула ладонями к себе. Миниатюрные руки с коротковатыми пальцами и длинными ногтями, которые раньше я всегда растила, чтобы пальцы казались изящнее.
Неужели… неужели, я снова была собой?.. Как такое возможно?
- Я… - слова потонули в бешеном круговороте мыслей, и я не смогла больше ничего произнести.
Без предупреждения Брайан прижал меня к себе. Щека прижалась к его теплой, измазанной грязью и кровью заплаканной щеке, на которой маленькими колючими иголками прорезалась едва заметная щетина.
- Теперь все позади, - прошептал он у самого моего уха, – и мы летим домой.
- Я… я не понимаю, – наконец, сформировавшаяся мысль сорвалась с губ.
- Воин, – проговорил Брайан, гладя меня по волосам. – Она умерла, чтобы вернуть тебя. И… когда она попрощалась… Она попросила у тебя прощения за все, что сделала с тобой.
Мне нечего было ответить, потому что вихрь мыслей в голове закружился еще сильнее. Воин? Воин отдала свою жизнь, чтобы спасти меня? Почему же она так поступила? Это навсегда останется загадкой.
Из-за плеча Брайана я увидела провидицу. Свернувшись калачиком, она - хрупкая и маленькая безобидная старушка - лежала возле своего инвалидного кресла. Шланг, соединяющий затылок Воин с аппаратом подачи криогеоза, закрепленным на коляске, был натянут до предела, отчего голова провидицы неестественно задралась назад. Впалые глаза смотрели в пустоту взглядом, в котором больше не теплилась жизнь. А на губах замерла блаженная улыбка.
Значит, все-таки она не бесчувственная стерва, которой нравится покомандовать людьми, и за металлическим каркасом тела билось настоящее, человеческое сердце…
Эпилог
Был ясный и погожий день, и тонкое золотое кольцо на безымянном пальце поймало на себя яркие отсветы солнца, отчего я и обратила внимание на это символическое украшение.
В приемной отдела ПОМ, где мы ждем сейчас Деклака, много солнца, потому что все стены выполнены из стеклопластика. Такое ощущение, будто бы их нет вообще, и я стою где-то высоко-высоко в небе, опираясь только на призрачный воздух. Это здание, действительно находится довольно-таки высоко, и сквозь стены можно осмотреть чуть ли ни весь город. На глаза попался рекламный голографический щит, на котором высвечивается надпись: «Добро пожаловать в Леморс, город стекла и света!», ниже – фото столицы Милирии с огромной высоты. Таким можно увидеть наш город, когда летишь в шатле.
С тех пор, как мы вернулись с Онорак, я не слишком любила этот вид транспорта. Панорама, открывающаяся из его окон, неизменно напоминала о пейзаже ужасной планеты, отдаляющимся в смотровом стекле космического корабля «Гиперион». Да, и откровенно говоря, все, что я там тогда пережила, до сих пор со мной. Часто во снах я вижу, как иду сквозь лес из скользких щупальцев, сжигая на своем пути алгаи, как умирают один за другим друзья, лица которых никогда не исчезнут из памяти. Со слезами на глазах я резко просыпаюсь и сажусь на кровати, твердя себе, что время лечит, и когда-нибудь кошмары перестанут мучить разум и душу. Да и Брайан убеждал, что все пройдет само по себе.
И вот, прошел уже год. Действительно, стало легче, но я боялась, что, если забуду все, что случилось на Онорак, забуду и тех, кто погиб там. Так или иначе, они навсегда будут в моем сердце.
Но было и хорошее. Брайан, например. Я бы не познакомилась с ним, не окажись мы на Онорак. С тех пор он всегда рядом и по-прежнему любит меня. А когда я и Рига, наконец, оказались дома, мама не поверила своим глазам, обнимая нас обеих и долго не отпуская. За то время, которое мы провели на Онорак, она ужасно сильно состарилась, хотя я подозревала, что это не просто старость, а отпечаток длительной депрессии. Мама уже потеряла надежду, но, когда мы вернулись, просто расцвела от счастья и, казалось, помолодела на пару лет.
Теперь о том, что касается мира в целом. Власти поняли, с кем имели дело, и что построили Систему Времени… ну, не в самом подходящем для этого месте. Каждого из нас, выживших, наградили орденом, название которого так некстати вылетело из головы. Но как мы уничтожили Онорак, так и осталось загадкой. Никто не хотел выдавать тайну о существовании Дара, к тому же, и доказательств у нас не было – Дар умер вместе с Онорак…
