А по сути, я никому и не нужен. У Сани с Викой своя жизнь, они давно вместе, и у них все серьезно. Я желаю им только добра, они того заслуживают. Я совершенно выпадаю из их планов. А про Фрэнка даже и упоминать не стоит. Я его интересую только как умопомрачительный и успешный проект.

За окнами машины плыли облака, будто сахарная пудра. Солнце уже садилось за горизонт, и от этого небо приобретало самые разные оттенки, от нежно-кремового до ярко-красного. Я глубоко вдохнул свежий вечерний воздух Нью-Йорка сквозь открытый люк машины над головой, и мне стало немного легче. Ветер разгонял листву на деревьях и заполнял пространство самыми сладкими запахами. Не удержавшись, в порыве счастья, я вылез в открытый люк и орал что есть мочи, выплескивая всю свою накопившуюся энергию внутри. Мне плевать, что выгляжу я как дебил. Плевать, что буквально в это же мгновение твиттер практически всех людей находящихся на Бридж-стрит заполняется моими фото.

Отчего-то захотелось плакать. Черт, я так давно не плакал. Даже в минуты самого сильно отчаянья, я всегда пытался сдержаться. А теперь слезы льются сами по себе. Раз плачу, значит живу. Слезы – это самое большее, что я могу себе позволить при моем сдержанном нраве. Иногда человеку нужна разрядка, и он её получает.

– Сверни на Коламбус-серкл, – скомандовал я Лукасу.

– А что там? – непонимающе возразил водитель.

– Не важно. Закинешь меня туда, а сам езжай. Я наберу, когда нужно будет забрать.

– Но… Фрэнк не одобрит, – недоверчиво покосился Лукас.

– Мне плевать на его мнение, – я действительно заебался потакать тому жирному ублюдку, – езжай, куда я сказал.

– Есть, сер.

***

На улицу спустилась непроницаемая ночь, пока мы добрались до нужного места. Смотрю на блестящие распады звезд над головой и вдыхаю воздух поглубже в себя. Я живу жизнью, о которой мечтают многие: я молод, богат и успешен. У меня есть всё, что пожелаю, но иногда мне кажется, что многого я и не имею. Например, свободы. Не все люди понимают истинное значение этого слова. Свобода – она прекрасна. Она не заставляет тебя оглядываться назад и исправлять ошибки прошлого, она избавляет тебя от этой нужды. Свобода помогает разобраться в себе и действовать так, как хочешь того ты, не идя на поводу других, как марионетка. Свобода – это честность с внутренним «я». Люди не понимают, насколько это важно.

Я мечтаю стать вновь свободным, но тогда придется многим пожертвовать и рискнуть. Ставка высока, а риск не оправдан. Чтобы продолжать кататься на коне, быть интересным публике и оставаться кумиром миллионов, я обязан скандировать глупые истины, которые мне же навязали. Я должен улыбаться самыми каталожными улыбками и говорить заранее выученные шаблонные фразы. И при всем этом, на лице не должен исчезать восторг, даже если на душе холодно и сыро.

Иногда так важно научиться задавать правильные вопросы и искренне правильно на них отвечать. И не важно, что на людях ты все равно потом будешь закрываться и лгать, ты будешь знать, что ты остался честен с собой.

Сам не знаю, зачем захожу в это сомнительное заведение. Да просто набухаться. Именно сегодня я решил раз и навсегда утопить свое горе в дешевом алкоголе под фоновую песню певички в красном гипюровом платье, чьи вокальные данные оставляют желать лучшего. Но ее спасает грудь третьего размера и пьяные посетители, которым уже реально не до неё.

Медленными и неуверенными шагами захожу в притон, вернее, в бар «Шайн», помниться мне его рекомендовал один юноша, не помню имени. Что меня привлекло именно в этом месте, так это то, что здесь особый контингент, которым ты нафиг не сдался. Они пришли сюда с особой целью – напиться до упаду, больше их ничего не волновало. Меня это более чем устраивает. На улицах Нью-Йорка не так легко найти гадюшник, где тебя не будут доставать из-за твоего статуса.

Рисковать не стану, все равно, поэтому сдвигаю капюшон ниже на глаза и, оглядевшись по сторонам, улавливаю одно свободное место у барной стойки. Располагаюсь за ней. Пока бармен обслуживал другого клиента, я смог оглядеться. А все-таки люди падшие существа, раз являются в такие дешевые бары с тусклым освещением, где так накурено, что нечем дышать. Каждый ищет себе свой ад.

– Что будете заказывать? – улыбнулся мне бармен своей профессиональной улыбкой и уставился на меня в упор. Черт, похоже, узнал.

– Мартини, двойную порцию, пожалуйста, – делаю заказ я, бармен с «вечной» улыбкой наливает мне мой напиток и подает.

– Спасибо.

Смотрю на стакан мартини с оливкой на дне и не решаюсь. Кажется, сегодня мне нужно что-то покрепче.

– Прошу прощения, виски.

– Извините за нескромный вопрос, вы очень похожи на Максима Гладина из группы «Бедлам». Это правда, вы? – парень ослепительно улыбнулся и ждал ответа, будто от этого зависела его жизнь.

– Это он, – подтвердил я его догадку. Так и быть, порадую парня. Тем более, у него неплохая улыбка всё-таки.

Он так удивленно на меня уставился, будто перед ним восьмое новообразовавшееся чудо света. Затем открыл широко глаза и произнес что-то наподобие «Вау».

– Я знаю все ваши песни на память, это просто невероятно, что вы тут, – провозглашал парень, блин. Неловко, сейчас же все услышат. – Дадите автограф?

– Мэтью, что здесь происходит?

За барной стойкой, откуда не возьмись, появляется тот парень, с которым мы как раз познакомились недавно. Только я никак не могу вспомнить его имя, хоть убейте.

Мэтью в экстазе начал что-то на ухо говорить парню, поглядывая в мою сторону. Фак, меня это порядком бесит.

– Ладно, ступай. Я сам разберусь, – сказал парень бармену, и тот, еще раз улыбнувшись, удалился вон.

– Я дождусь свой виски или мне уйти отсюда трезвым и с деньгами?

– Я обещал тебе выпивку, ты ее и получишь, – облокотившись на локти повествовал мне юноша и нахально ухмыльнулся.

Пока он что-то там химичил, явно не виски, я смог уже более четко его разглядеть. Это был высокий, слегка худощавый парень с темными волнистыми кучеряшками, обрамленными разноцветной повязкой вокруг головы. Глаза странного фиалкового цвета, то ли свет так падает, то ли линзы. Думаю, они синие, просто отлив такой необычный. Одним словом, стандартная внешность неформала. Помнится, говорил мне парень, что барменом тут пашет, но что-то формы на нем я не увидел. Наоборот, староношенное шмотье, с самой отдаленной барахолки: серая футболка когда-то была черной, потертые джинсы в облипку, тоже не первой свежести. Но, почему-то при всем при этом, он выглядел чарующе. Ловкие руки с заметными венами и широкие запястья, сосредоточенный взгляд и эти глаза, они невероятны.

– Так значит вот как тебя звать… Макс, – улыбаясь, протягивает мне готовый напиток.

– Так вот, значит, чем ты хотел меня удивить? Лонг Айленд? Ты серьезно?

– Я уверен, это то, что тебе сейчас нужно. Виски не бери, на утро встать не сможешь. У таких как ты, наверняка день запланирован с самого рассвета.

– Иди к черту. Я хочу побыть один, – нервно отмахнулся от парня. Только не хватало, чтобы какой-то бармен меня уму-разуму учил.

Но, кажется, юнец не понял. Всё так же пристально изучает меня. Вот псих.

– Слушай, вот чего тебе, а? Хочешь автограф? Так давай, распишусь, где нужно, какие проблемы? Только оставь меня в покое, я хочу бухнуть один.

– Как последний алкоголик? – хохотнул он.

– Как тебя там…

– Джей.

– Точно. Джей. Иди на хуй.

Просто и лаконично, зато ясно и понятно. Парень странно изогнул бровь и улыбнулся, даже больше себе, нежели мне. Клиентов, тем временем, становилось меньше.

– У меня есть идея лучше. Я просто с тобой посижу, – ответил Джей, как ни в чем не бывало. Обошел стойку и уселся рядом на свободное место. – Моя смена закончена, а тебе как раз не помешает компания.

– Хуй тебе в горло, чтоб голова не качалась… – вспыхнул от такой бестактности я.

– Что-то ты слишком много о хуях говоришь, не странно ли?