Сценический дебют Аллы состоялся уже в 1954 году, причем сразу в Колонном зале Дома Союзов. Зинаида Архиповна вспоминала: «Аллочка шла на концерт в Колонный зал спокойно, а как увидела заполненный зал, побледнела, спряталась за кулисы – она росла застенчивой, но я сказала: Надо, Алла. Ты уже большая, – и она вышла…»
Да что вы, плакать? Никогда!
В детстве Алла Пугачева носила очки.
Зрение у нее стало ухудшаться довольно рано. Возможно, это было спровоцировано тем, что она часами сидела за пианино, глядя в ноты, возможно, дело было в нехватке овощей и фруктов и вообще скудном послевоенном питании. А может быть, стоило винить и телевизор – крошечный «Ленинград Т2» с линзой, смотреть который можно было лишь постоянно напрягая зрение. Семья Пугачевых была первой в их доме, у кого появилось это чудо техники. А вероятнее всего, свою роль сыграли все перечисленные факторы.
Как бы то ни было, окулист выписал Алле очки, и скоро у нее на носу стала красоваться жуткая «старушечья» оправа – круглая, черная, настоящий кошмар для любой симпатичной школьницы. Но поделать с этим было ничего нельзя – и она носила эти ужасные очки, высоко задрав подбородок и делая вид, будто все в порядке. А тем, кто неудачно шутил по поводу ее внешности, могла и в глаз дать.
Недовольна Алла была и своей косой – считала, что та ей не идет и вообще слишком детская. Она хотела модную стрижку, как у других девочек. Но Зинаида Архиповна не обращала внимания на ее недовольство, как, впрочем, и на то, что дочь стремительно взрослеет.
Препирательства по поводу косы закончились тем, что в один прекрасный день Алла пошла в гости к подруге, а вернулась от нее уже стриженой.
Я, конечно, не знала, что буду артисткой. И, наверное, из-за того, что я даже об этом и не мечтала, – как-то воображала себя ею. Внешность была – да, уникальная… Рыжая, очки круглые, коса-селедка… Ужас, ужас.
В классе Алла Пугачева всегда была лидером.
Училась в 496-й школе, расположенной в Лавровом переулке. Школа была совсем новой – в 1956 году она приняла первых учеников, в числе которых была и Алла.
Класс, в котором она училась, был трудный, свой авторитет ей постоянно приходилось отстаивать, и она для этого пользовалась любыми методами. Сама она рассказывала: «В кого-то могли влюбиться, они были красивее, все это знали. Были усидчивее. Но я была лидером. Была круглой отличницей. Мне сидеть за партой было не так интересно, как отвечать урок. Потому что я вставала лицом к классу. Это был для меня зрительный зал. И если я не знала чего-то – это было для меня просто ужасно. Как забыть слова на сцене. И все равно, если бы я даже поскользнулась и упала бы перед всем классом, я сказала бы “Ал!”. Потому что мне нельзя было иначе. Все знали, что я могу выкрутиться из любого положения. Я всегда все знала. И только иногда я специально не выучивала урок. Нельзя же всегда положительным героем выходить: я чувствовала, что это может наскучить классу».
Водила она дружбу и с местной шпаной – мальчишки ее уважали за крутой нрав и дали ей прозвище «фельдфебель». Особенно она прославилась во дворе после того, как один из приятелей неудачно пошутил насчет ее одноглазого отца, в ответ на что Алла сказала: «Сейчас ты узнаешь, как жить без глаза», – и с размаху врезала ему кулаком в глаз.
В жизни надо побеждать каждый день. И этому надо учиться.
В 1963 году отца Аллы Пугачевой арестовали.
Борис Михайлович Пугачев к тому времени был уже директором Талдомской обувной фабрики и оказался замешан в каких-то хозяйственных злоупотреблениях. А случилось это как раз во время самого расцвета борьбы Хрущева с хищениями социалистической собственности. С ноября 1962 года по июль 1963 года в СССР прошли более восьмидесяти процессов по таким делам и было вынесено сто шестьдесят три смертных приговора. Так что можно считать, что Борису Михайловичу еще очень повезло – он отделался тремя годами колонии.
Был ли он на самом деле виновен – трудно сказать. С одной стороны, злоупотребления тогда действительно цвели пышным цветом, а с другой – у прокуратуры был план, сколько руководителей надо осудить, и они его старательно выполняли, не особо глядя на реальные прегрешения.
Друзьям и соседям Зинаида Архиповна сказала, что муж в длительной командировке. Хотя вряд ли она этим кого-нибудь обманула, ведь у нее после осуждения мужа конфисковали имущество, и ей пришлось устраиваться на работу. В школьном журнале Аллы за 8-й класс в графе «Род занятий и место работы родителей» значится место работы матери: «Универмаг № 41, зам. зав. отдела готового платья». Про отца ничего не сказано.
Через полтора года он вышел «за примерное поведение». Но скорее всего, дело было в том, что после снятия Хрущева кампанию по борьбе с хищениями свернули, а всех, кого посадили, постарались выпустить без лишнего шума. Со временем Бориса Михайловича даже восстановили в партии.
Люди, люди помогают мне выносить все, когда бывает совсем трудно!
Я думаю о них, о тех, кому, чувствую, нужна. И пока нужна, не могу не петь.
В 1964 году Алла Пугачева окончила среднюю музыкальную школу.
После чего поступила в Московское государственное музыкальное училище им. Ипполитова-Иванова.
23 мая она получила свидетельство об окончании музыкальной школы, где значилось: специальность – пять, хор – пять, ансамбль – пять, сольфеджио – пять, музыкальная литература – пять. А 12 июня ей выдали и аттестат об окончании средней школы. У нее было шесть пятерок: по пению, русской литературе, арифметике, рисованию и труду. И шесть четверок: по русскому языку, истории, алгебре, геометрии, естествознанию и физике. По географии, черчению, иностранному языку, химии и физкультуре она получила тройки. Можно было бы закончить и с более высокими оценками, но Аллу куда больше занимали экзамены в музыкальной школе, и она полностью сосредоточилась на подготовке именно к ним.
Она без особых трудов поступила в Музыкальное училище имени Ипполитова-Иванова, расположенное прямо рядом с ее домом в Зонточном переулке. Но вопреки тому, к чему ее готовили столько лет, Алла вдруг выбрала не фортепианное, а дирижерско-хоровое отделение. Почему – никто не знал. Но ее учительница в музыкальной школе вспоминала, что однажды услышала ее пение: «Я так была потрясена, что расплакалась. “Аллочка, почему же ты не играешь с таким чувством, с каким поешь?”» Возможно, Алла уже тогда понимала, что ее призвание – пение, а не карьера пианистки. А на дирижерски-хоровом отделении голосу уделялось гораздо больше внимания.
Я никогда не шла в то дело, куда не лежала душа.
В музыкальном училище Алла Пугачева познакомилась с Михаилом Шуфутинеким, Людмилой Зыкиной и Екатериной Шавриной.
Зыкина к тому времени уже была известной певицей, да и разница в возрасте у них была слишком большая, поэтому общались они мало. А вот с Шавриной и Шуфутинским они стали большими приятелями.
Шуфутинский вспоминал: «У Аллы была хорошая, стройная фигура, ножки такие девчачьи, лицо в веснушках и копна рыжих волос, чуть ли не до пояса. Одевалась она очень эффектно, и мальчишки вовсю за ней ухлестывали. Наша директриса Гедеванова слыла отпетой ретроградкой не только в музыке, но и в том, что касалось одежды учащихся: у кого из девчонок юбка чуть выше колена – могла не пустить на занятия или выгнать с урока, о джинсах вообще разговоров быть не могло. Пугачевой доставалось больше всех».
Алла за компанию с Шуфутинским прогуливала занятия, и они шли в кафе или в кино. А иногда вместе еще с несколькими приятелями спускались в подвал училища и устраивали там «концерт» – ребята играли, а Алла пела, причем в такой ультрасовременной, несоветской манере, что когда ее пение случайно услышал кто-то из руководства училища, ее чуть не отчислили.
