— Конечно же, Адель, но хочу предупредить, я ни в чем не намерен идти против воли его величества, благой и здравой воли.

— Прекрасно, что ты сделал эту оговорку. И посуди теперь сам, разве выдавать меня замуж за Эрсепа Проклятого — это здравая воля?

— Адель, не лови меня на слове. Пойми, твой отец сейчас в очень трудном положении и из-за этого в очень нездоровом состоянии.

— Ты говоришь меньше, чем знаешь.

— Я только догадываюсь, хотя догадки мои основаны на наблюдении.

— И что же это? — снова растревожилась Аделина.

— То, о чем я догадываюсь, ужасает меня. Но я не могу об этом говорить, во всяком случае, пока всего не проверю и не утвержусь в своих подозрениях.

— Но Витольд!…

Принцесс не договорила, в лабораторию быстро вошел король Магнус.

Вид короля был столь угрюм, что Витольд тотчас же оставил возникшее было намерение расспросить его. Но сам Магнус, видимо, не мог скрыть тревожных известий.

— Мерцающие серебристые огни, — мрачно проговорил он. — Они у стен города. А над замком в полном безветрии блещут зарницы.

Принцесса, обернувшись к окну, заметила, что цветные витражи лаборатории и впрямь озаряются слабыми вспышками света.

Король подошел к хрустальной сфере и простер руки, как будто хотел ее взять. Губы его беззвучно зашевелились, потом стали слышны тихо произносимые незнакомые слова. Взгляд Магнуса уходил куда-то вглубь сферы. Принцесса замерла, понимая, что сейчас происходит, а Витольд, встав рядом с королем, внимательно наблюдая, переводил взгляд то на короля, то на сферу и, как показалось Аделине, беззвучно повторял за королем слова заклинания.

Со сферой стали происходить превращения: шар вначале помутнел, а затем начал темнеть, в нем постепенно сгущалась дымка. Вскоре она стала совершенно черной, грозовой, клубящейся. В этих грозовых тучах, закованных в хрусталь, засверкали вспышки молний, они становились все чаще и ярче.

Принцесса внимательно всматривалась в сферу. Она заметила, что нижняя ее часть освещена темно-багровым заревом, напоминающим зарево пожара. Ей померещились не то горы, не то какие-то развалины, сверкнула вода, отражая зарево, языки пламени бежали длинной тонкой полосой, распространяясь все шире и шире, как если бы высохшая трава горела в полях. И среди этого кипящего марева что-то непрестанно колыхалось и двигалось, холодно посверкивая мутной водой или сталью.

Внезапно лабораторию огласил громкий вопль:

— Не-е-ет!

Принцесса в испуге обернулась и увидела, как король отшатнулся от сферы и закрыл лицо руками. Вопль Магнуса был столь неожиданным и странным, что принцесса на мгновение оцепенела. В следующую секунду она кинулась к отцу и поддержала его под локоть. Однако король, похоже, и сам пришел в себя: он отнял руки от лица, расставил их, как будто желая на что-то опереться, и принялся беспомощно озираться. Под другой локоть короля уже поддерживал Витольд, к ним быстро ковылял Голь.

— Что с тобой, отец?

Аделина была сильно испугана.

Король слабо потряс головой, сделал неопределенный жест, и, угадав его желание, хранитель с принцессой усадили его в кресло. Государь откинулся на спинку, перевел дух и, кажется, совсем очнулся. Он пытливо взглянул на Витольда и слабым голосом спросил:

— Ты видел?

Хранитель утвердительно закрыл глаза.

— Что? Что вы видели? — спрашивала совершенно потрясенная принцесса. — Я ничего не поняла. Отец! Витольд!

Но король и хранитель будто не замечали Аделины.

— Вы думаете, это предсказание? — спросил Витольд.

Король не мигая смотрел на него невидящим взглядом.

— Это третье предупреждение, — наконец медленно проговорил он. — Третье предупреждение. Но я им так просто не сдамся.

Магнус оторвал взгляд от Витольда и устремил внезапно затуманившийся, страдальческий взгляд под потолок.

— Они хотят отнять у меня смысл моей жизни, все, чему я посвятил свои зрелые годы. Они хотят отнять у меня саму жизнь!

— Ваше величество, о чем вы? — спрашивал короля хранитель. — Кто они? Какое предупреждение?

— Отец, что с тобой? Что с ним, Витольд?

Король посмотрел на дочь, затем на хранителя и взгляд его снова стал спокойным.

— Простите, дети мои, старику эту слабость. Я действительно так устал. Не бойся, девочка моя, — Магнус ласково посмотрел на Аделину, — я не сошел с ума. Во всяком случае, пока. Мне давно надлежало посвятить тебя во все детали моей работы. Но все казалось, что ты еще ребенок. Теперь уже поздно, во всяком случае, сейчас нет времени. Так ты ничего не увидела?

— Нет, я видела, но ничего не поняла, молнии, зарево, скалы…

— Ты видела войну, моя милая, — устало промолвил король.

— Но, ваше величество, — подал голос Витольд, — сфера вмещает так много. Мы, возможно, видели события, далеко отстоящие друг от друга во времени.

Король Магнус с укоризной посмотрел на ученика.

— Сколько можно повторять, Витольд, очи внешние даны, чтобы глядеть, очи внутренние, чтобы видеть. Смотри не только разумом, но и сердцем.

Хранитель опустил голову и негромко вздохнул.

— Не обижайся. Я не хуже тебя знаю, что мне уже нечему тебя учить. Или, быть может, ты вздыхаешь о моей сердечной слепоте?

— Что вы, ваше величество, — едва выдавил из себя хранитель.

— Понятно, — сурово проговорил король.

Он выпрямился в кресле и, казалось, совершенно овладел собой.

— Однако не будем больше пугать принцессу. Иди к себе, Адель, и приготовься в дорогу: на рассвете ты отправляешься в Лотернот к губернатору Кенорусу. Отвезешь ему письмо и погуляешь в садах Южного Удела, там сейчас как раз сбор урожая. Не буду возражать, если ты немного поработаешь с местными крестьянками, не все же в солдатики играть.

— Но почему, отец?! — принцесса была потрясена. — Я не понимаю, что мне там делать?

— Ты, видимо плохо слушала, о чем мы тут говорили. Мы вступаем в войну…

— Прекрасно! Разве ты не видел, как я сегодня дралась?

— Это тебе не турнир, не забава. Это и войной-то назвать трудно. О, великие Небеса! Если бы я представлял, каким будет оружие моего противника и кто он такой на самом деле. А потому я посылаю тебя с письмом для губернатора…

— Но, отец, письмо может отвезти любой нарочный.

— Не будь ребенком, Аделина! Перестань капризничать. Над нами нависла неведомая угроза, и сейчас каждый должен сделать то, к чему призван. Девочка моя, послушай меня внимательно, как умный взрослый человек. Мое время подходит к концу. Скоро трон Норриндола освободится. Не перебивай! Ты должна сохранить корону. Сохранить, чтобы вручить тому, кто самим Небом предназначен тебе в мужья и нашей стране в правители. Поэтому ты поедешь в Лотернот. Возьмешь с собой фрейлин. Катене давно уже пора навестить отца. Передашь Кенорусу письмо, чтобы он успел приготовиться к предстоящим событиям и выслал нам помогу. Я отряжу с тобой трех рыцарей под началом Крепля. Большей охраны дать не могу.

Принцесса Аделина выпрямилась во весь рост. Ноздри девушки расширились, а в глазах засверкало негодование

— Отец, ты просишь меня быть взрослой, а сам говоришь, как с ребенком. Под стенами города стоит враг, а ты удаляешь из города пятерых воинов. Хорошо, если ты не хочешь видеть во мне воина, я могу врачевать раненых, помогать готовить город к осаде.

— Адель, угомонись…

— Нет, в самом деле, если мы на пороге войны, нам нужны крепкие союзники, объединенная армия Содружества королевств, а не ополченцы Кеноруса. У тебя в подземелье ни за что томится лучший воин Пятиречья, а он не только сам мог бы нам помочь, но и способен привести прекрасную армию Озенгорна.

Король невольно усмехнулся.

— Так-так. Значит, тебе уже известно имя рыцаря Дальней Стороны. И давно?

Принцесса вспыхнула и потупила взор.

— Государь, вы же знаете, что я права.

— Да, права, — серьезно ответил король, — но права для себя, а не для королевства. Так что иди и собирайся. Если твое присутствие будет необходимо в Баргореле, я немедленно пришлю за тобой. Иди. Письмо получишь утром.