Это последний шанс для бывшего борца Тимоти О’Рурка, сорока одного года, который в последний раз участвовал в соревнованиях в 1980 году. Он говорит:

– Я отыскал кое-что в Интернете и решил: «Черт побери, почему бы мне не попытать счастья?»

Несмотря на то что эти люди поставили на карту все, настроение у них больше соответствует не соревнованиям по борьбе, а семейной встрече после долгой разлуки.

Кейт Уилсон приехал сюда из Олимпийского тренировочного центра в Колорадо-Спрингс, чтобы посостязаться с борцами в классическом стиле в весовой категории до 76 килограммов.

– Я ничего не сдерживаю внутри себя, – признается он. – Я постоянно счастлив. Если мне становится плохо, то у меня имеется хороший способ разрядки. Я прихожу в спортзал и задаю перца какому-нибудь парню. Хандру как рукой снимает. Когда вступаешь в поединок, это схватка не на жизнь, а на смерть. Но как только уходишь с мата, сразу снова становишься другом собственного соперника.

– Это наша семья, – говорит Крис Родригес. – Ты всех прекрасно знаешь. Я, например, знаю тут всех. Здесь можно встретиться со знакомыми. На большие национальные соревнования приезжают ведь одни и те же. Это отличная возможность вновь встретиться со старыми друзьями, обзавестись новыми. Я знаю парней из Москвы и из Болгарии. У меня знакомые практически со всего света.

Его отец Дэвид добавляет:

– Он чувствует себя частью профессионального братства. Крис едет в Мичиган и получает диплом, и может сменить профессию. Он может навсегда бросить спорт, но стоит ему встретить парня, который занимался борьбой и тренировался в то же самое время, что и он, они тотчас почувствуют друг в друге родственную душу.

Шон Харрингтон говорит:

– Когда встречаешься с борцом, которого ты никогда прежде не знал, ну, допустим, во время какой-нибудь поездки, это напоминает случайную встречу двух человек, которые едут на «корветах» и которые обязательно помашут друг другу рукой. В борьбе то же самое. Чувство общности возникает сразу, потому что ты понимаешь, через что пришлось пройти раньше твоему новому знакомому.

– Перед поединком собираешь в кулак энергию, – объясняет Кен Бигли. – Когда становишься на маты перед противником, то хочется просто сразу завалить его, но после того как с них сходишь, возникает понимание того, что ты и твой соперник только что пережили. И пусть перед поединком концентрируешься на мысли о том, что ты непременно должен победить, пусть ты понимаешь, что в эти минуты вы противники, но стоит вам сойти с мата, как вы тотчас перестаете быть жестокими людьми, не забывая тем не менее, что борьба – жестокий вид спорта.

Ник Фельдман называет борьбу «элегантным насилием».

Во время соревнований борцы ложатся на край матов и наблюдают за поединками. Они одеты в мешковатые футболки. Они часто стоят в обнимку или держа друг друга профессиональным захватом, и эта их спокойная близость сродни той, которую теперь можно увидеть лишь в журналах мужской моды. На рекламных разворотах «Аберкромби» или «Томми Хилфигера». Похоже, никому тут не нужно это самое «личное пространство». Никто здесь не позирует нарочно.

– Нам кажется, будто мы братья, – рассказывает Джастин Питерсен, у которого в его семнадцать лет есть в Интернете собственный коммерческий сайт. – Мы едим вместе. За едой мы чаще всего разговариваем о том, как проголодались, и о том, как бы потом побыстрее согнать лишний вес. О том, сколько нужно сбрасывать за день.

Ник Фельдман говорит:

– В целом борцы гораздо уютнее чувствуют себя в кругу таких же, как они, борцов. Борцы – ребята простые и скромные, они не любят выпячивать свои заслуги и титулы. Это полная противоположность НБА.

– У них жизнь – сущий ад, – говорит Сара Левин. – Им приходится проходить через ад. Вы знаете, что какой-нибудь парень в России так же, как и вы, усиленно тренируется и пытается сбросить лишний вес. Борцы во всем мире делают то же самое, чтобы иметь возможность поучаствовать в соревнованиях. Между ними есть какая-то незримая связь, что делает борьбу непохожей на все другие виды спорта. Да и денег она особых не приносит. Борцы знают, что смотрятся не слишком привлекательно.

Они действительно похожи, как братья. У многих сломанные носы. Похожие на цветную капусту уши. Одинаковое выражение лица, вызванное тем, что лицевые мышцы привыкают к частому потоотделению и ударам о шершавые маты. Накачанные мышцы, напоминающие страницы анатомического атласа. У многих тяжелые надбровные дуги.

– У нас в спортивных залах обычно очень жарко, – говорит Майк Энгельман, чьи длинные ресницы удивительно контрастируют с его бровями. – Происходит обильное потоотделение. Хочется пить. Пьешь много и тут же снова потеешь. Пот заливает глаза. Пот выступает на щеках и лбу. Мне вообще-то нравится такое выражение лица, потому что оно говорит о том, что ты много и упорно тренируешься.

Но ощущение братства заканчивается сразу после свистка судьи.

В субботу, несмотря на все годы подготовки, соревнование по вольной борьбе заканчивается, причем довольно быстро.

Джо Калавитта проигрывает и на Олимпиаду не попадает.

В соревновании юниоров побеждает Джастин Питерсен. Он уходит из зала, и его рвет.

Немногочисленные зрители на трибунах подбадривают спортсменов. Саша, жена Шелдона Кима, негромко повторяет раз за разом: «Давай, Шел! Давай, Шел!..»

– Когда ты сходишься с противником, – рассказывает Тимоти О’Рурк, – то уже не слышишь, что творится на трибунах.

О’Рурк оказывается на лопатках уже через пять секунд.

Шелдон Ким проигрывает.

Тревор Льюис побеждает в своем первом поединке, но проигрывает во втором.

Крис Родригес побеждает в первом поединке.

Шон Ким, младший брат Шелдона, проигрывает Родригесу.

Марк Стрикленд выступает против Шона Харрингтона. Ли Приттс, его тренер, дает из угла советы. Ближе к концу поединка Стрикленд просит устроить тайм-аут и кричит Приттсу: «Я сломаю ему ребра!» Его лицо искажено обиженной гримасой, как будто он вот-вот расплачется.

– Я знаю, что после поединков плачут даже самые крутые парни, потому что они выкладываются на ковре до последней капли, – говорит Джо Калавитта.

Ли Приттс говорит:

– Ты сближаешься с противником настолько, что кажется, будто он твой кровный брат, и проигрыш означает для тебя огромную потерю, как будто у тебя сердце вырвали из груди.

Стрикленд проигрывает Харрингтону.

– Терпеть не могу, когда он проигрывает, – признается Приттс. – Я так часто был свидетелем его побед, что проигрыш мне – как нож острый.

Приттс выигрывает этот поединок.

Крис Родригес побеждает во втором поединке.

Кен Бигли выигрывает первый и второй поединки, но проигрывает третий.

Родригес проигрывает третий поединок и выбывает из соревнований по вольной борьбе.

Шон Харрингтон и Ли Приттс собираются в Даллас на отборочные соревнования в Олимпийскую сборную.

Врач отказывается уточнить, сколько было растяжений мышц, переломов и вывихнутых суставов. Он говорит лишь, что это «информация исключительно для своих».

Следующие соревнования по вольной борьбе состоятся лишь через четыре года.

В тот вечер один борец, проигравший в этих соревнованиях, рассказывает мне в таверне о том, как его засудили, отдав победу местному спортсмену. По его мнению, Национальная федерация борьбы должна приглашать на соревнования независимых судей из других городов. Он делится своими планами о поездке в Японию, чтобы заработать приз в 20 000 долларов в соревнованиях по «главной борьбе», а заработанные деньги хочет пустить на создание совместного маркетингового предприятия, соединяя потенциал стрип-клубов с соревнованиями по борьбе.

– Многие ребята решаются на такие соревнования, потому что это дает шанс выиграть неплохие деньги, – объясняет Сара Левин. – Даже многие наши олимпийцы так поступают. Например, Кевин Джексон. Половина спортсменов нашей Олимпийской сборной по классической борьбе 96-го года занимается этим. Не думаю, что это самое достойное занятие для наших парней, но что им еще остается.